нуть, после чего 31 декабря 1984 года группа впервые в своей истории сыграла большой новогодний концерт в клубе Club Lingerie, положив начало славной традиции встречать Новый год прямо на сцене (лишь в декабре 1992 традиции пришел конец – перед первыми латиноамериканскими гастролями группа предпочла провести время с близкими), еще неделю доиграла оставшиеся выступления в Калифорнии и отправилась на заслуженный месяц отдыха.
По всей видимости, именно тогда, между 7 и 25 января 1985 года The Red Hot Chili Peppers решили зафиксировать результаты своей интеллектуальной деятельности на пленку, посетив студию EMI на бульваре Сансет. Количество и порядок песен, увы, неизвестны по сей день, равно как и состав участников (по некоторым данным Кидис отсутствовал, и группа записывала инструментальные версии песен, что, впрочем, тоже под сомнением). С большой долей вероятности были записаны ранние варианты «Jungle Man», «American Ghost Dance», «Blowjob Park», «Sex Rap», «Blackeyed Blonde», «Millionaires Against Hunger», «The Brothers Cup» и «Yertle the Turtle». Пленка с демо-записью отправилась в Детройт к Джорджу Клинтону, который должен был ознакомиться с новым материалом молодой группы и принять решение относительно готовности работать с The Red Hot Chili Peppers.
Кто именно выбрал Клинтона в качестве кандидата на роль продюсера – по сей день загадка, по всей видимости, решение все же было коллективным. Джордж Клинтон – один из отцов-основателей фанк-музыки, начинавший карьеру еще в середине 1950 в ду-уоп группе The Parliaments, к концу 1960 трансформировавшейся в нечто большее. Постоянные эксперименты с жанрами, прекрасное чувство юмора, безграничная фантазия и артистический талант позволили Клинтону стать одной из ключевых фигур американской музыкальной сцены в середине 1970. При этом Джордж сумел собрать вокруг себя великолепный состав музыкантов, каждый из которых был по-своему профи. Гитаристы Эдди Хейзел и ДэУэйн МакНайт, бас-гитарист Бутси Коллинз – все они были «выпускниками» P-Funk. Музыканты группы Джеймса Брауна, славившегося своей строгостью, граничащей с тиранией, нередко уходили работать к более демократичному Клинтону. Так, например, легендарные тромбонист Фред Уэсли и саксофонист Мэйсио Паркер после продуктивной, но изнурительной работы с Брауном на много лет стали участниками Funkadelic.
С одной стороны, приглашать Клинтона на роль продюсера было риском – слишком уж творчество P-Funk разнилось с панк-музыкой молодых американских коллективов. В то же время, опыт работы с уважаемым панком Энди Гиллом не привел к желаемому результату, поэтому работа с Джорджем казалась RHCP потенциально интересным и даже уникальным экспериментом.
Ознакомившись с демо-записями и дебютным альбомом, Клинтон заявил о готовности к сотрудничеству. EMI связала участников RHCP и именитого музыканта по телефону, и разговор прошел в чрезвычайно дружеском ключе. За продюсерскую работу EMI America выплачивала Клинтону внушительную сумму в 25 000 долларов, позже эту цифру Джордж лично подтвердил в свойственной ему шуточной манере во время репортажа MTV о записи «Freaky Styley».
31 января – 1 февраля 1985 Линди Гетц и Фли отправились в Детройт пообщаться с Клинтоном лично. Встреча состоялась в небольшом мотеле, и с первой же секунды между сторонами возникло взаимное понимание и огромная симпатия. Фли и Клинтон оказались на одной волне, хотя, по воспоминаниям бас-гитариста, он страшно волновался перед общением с иконой фанк-музыки. В тот же вечер Джордж пригласил Линди и Фли на концерт великой Ареты Франклин в Premier Center, которая выступала в Мичигане два дня подряд с четырьмя (!) концертами. Отличное начало многолетней дружбы RHCP и Клинтона.
Узнав про теплую встречу, совершенно непохожую на прошлогоднее знакомство с Энди Гиллом, о записи под управлением Джорджа мечтали все участники группы, особенно Джек Шерман, много лет увлекавшийся творчеством P-Funk. По его словам, самое неприятное к тому моменту осталось позади, в начале 1985 года у группы уже сформировалась своя, пусть и небольшая, фан-база, и концерты проходили все лучше, без агрессивных инородных зевак. И если в октябре 1984 года Шерман хотел покинуть RHCP в разгар тура, на что адвокат группы Эрик Гринспэн пригрозил ему судом с последующим взысканием солидной компенсации, то в феврале 1985 года Джек с нетерпением ждал начала записи, тем более что практически все песни были написаны с его участием. Увы, не всем планам суждено было сбыться.
Во время концерта в Новом Орлеане на праздник Марди Гра 16 февраля 1985 года между Кидисом и Шерманом разыгрался нешуточный конфликт прямо на глазах у изумленных зрителей. На одной из песен у Фли как обычно порвалась струна на бас-гитаре, и Энтони принялся вместо речитатива в небрежной манере петь басовую партию. Шерман с недоумением посмотрел на Кидиса, что рассердило вокалиста. Энтони схватил стакан ледяной воды и вылил его на Шермана прямо во время гитарного соло. Разъяренный Джек остановил песню и, едва сдерживая гнев, произнес: «Дамы и господа, вы присутствуете при историческом концерте! Это выступление The Red Hot Chili Peppers – последнее с моим участием». «Да, точно! Это выступление The Red Hot Chili Peppers – последнее с участием этого придурка», – парировал Энтони. «Чувак, ты должен извиниться», – не унимался Шерман. «А я думаю, что ты должен извиниться», – не сдерживал раздражения Кидис. «Ребята, я готов, поехали дальше», – весело произнес Фли, поменявший струны, и группа продолжила концерт. По горькой иронии судьбы концерт действительно оказался для The Red Hot Chili Peppers и Шермана историческим. Вскоре после него в доме Фли раздался телефонный звонок, на другой стороне провода был старый друг Хиллел Словак, в поте лица трудившийся над очередной пластинкой What Is This. Во время разговора Словак заявил сногсшибательную новость о желании покинуть группу и недвусмысленно намекнул о возможном продолжении сотрудничества с The Red Hot Chili Peppers. Счастью Фли и Кидиса не было предела: ветеран и сооснователь группы, который не обижался на шутки со спущенными штанами и с улыбкой реагировал на брошенные в него пакеты с апельсиновым соком, готов был вернуться в банду.
Вообще, о возвращении в The Red Hot Chili Peppers Словак, по всей видимости, уже задумался летом 1984, в частности, на концерте 11 августа в Club Lingerie. Тогда What Is This выступали на одной сцене с RHCP, и Словак с Айронсом по старой памяти сыграли с бывшими коллегами одну песню на бис – «Fire», которая не нуждалась в репетициях и была многократно отточена каждым из присутствовавших в зале музыкантов. Разовый реюнион оригинального состава был увековечен на фотографиях Дэвида Хэрмона на бэкстейдже Club Lingerie. Кидис и Фли, зная, что в зале находятся их бывшие коллеги, как могли демонстрировали им свои выросшие профессиональные навыки, и концерт больше напоминал соревнование двух коллективов. Во время «Get Up & Jump» Энтони не выдержал и принялся кричать: «Быстрее, быстрее!», чтобы группа звучала максимально динамично и агрессивно перед бывшими коллегами. Затем, в ноябре 1984 года, Алан Йоханнес и Хиллел Словак дали одно из немногочисленных интервью на телевидении Тиму Соммеру, во время которого ведущий задал Словаку провокационный вопрос: жалеет ли он о своем выборе, решив остаться с What Is This, а не The Red Hot Chili Peppers? Гитарист ответил, что не жалеет, но выражение лица говорило об обратном. Сохранились записи из дневника Хиллела Словака, датированные январем 1985 года, где музыкант рассуждал о возможном возвращении в RHCP. Его однозначно угнетала ситуация, при которой он, с одной стороны, не был особо заинтересован в участии в What Is This и, в то же время, испытывал определенную неловкость в случае присоединения к Кидису и Фли. По словам его подруги Эдди Брик, Словаку было ближе и понятнее равноправие и братство The Red Hot Chili Peppers, в What Is This он чувствовал себя скорее гитаристом Алана Йоханнеса, управлявшего коллективом, нежели самостоятельной единицей. В то же время, Хиллел переживал из-за возможного ухода, так как не хотел портить отношения со своим лучшим школьным другом (Аланом).
Узнав о готовности Словака вернуться, Кидис и Фли были вне себя от счастья. «Если бы мне пришлось отдать своего новорожденного первенца, чтобы Хиллел вернулся, я бы отдал, не задумываясь», – вспоминал Энтони о том времени. Разумеется, для возвращения бывшего коллеги нужно было освободить место. И задача эта не казалась Энтони и Фли трудной, так как речь шла о Джеке Шермане, который, по их мнению, недостаточно хорошо вписался в группу, обижался на их грубоватый юмор, да и вообще не был панком в их понимании этого слова. Во второй половине февраля 1985 тандем отправился в Санта-Монику, где проживал Джек со свой женой Энн, чтобы сообщить без пяти минут бывшему коллеге «радостную новость». Встреча прошла быстро и просто: Энтони и Фли постучались в дверь и, едва сдерживая смех, сообщили Шерману: «Ты уволен. Ты больше не в группе!». И бросились бежать, звеня кружками, прикрепленными к эполетам кожаных курток. Джек был вне себя от злости. «Никакого уважения, никаких официальных встреч, просто «Ты уволен», смех и все», – вспоминал Шерман. Веселый настрой Кидиса и Фли, правда, вскоре сменился напряжением: выяснилось, что вернувшийся в группу Словак не до конца понимал, как играть одну из главных песен репертуара, написанную без его участия «True Men Don’t Kill Coyotes». Пришлось Фли в спешном порядке звонить Джеку и просить о помощи. Шерман в свою очередь не воспользовался идеальной возможностью отомстить и поддержал бывших коллег, правда, не без доли легкого злорадства. Впрочем, Хиллел решил не разбираться с инструкциями Джека и придумал свою партию. Через некоторое время Фли в знак благодарности пригласил Джека на концерт в Лос-Анджелесе. На бэкстейдже вместе с группой находился Клинтон, поприветствовавший Шермана словами: «Я знаю все про тебя и про то, как ты записывал парням кассеты с нашими альбомами. Спасибо тебе за это огромное. Фанк благодарен тебе!» Вскоре Джордж договорился с Джеком о совместной записи нескольких песен, и гештальт Шермана в виде студийной работы с Клинтоном был закрыт. Справедливость восторжествовала.