Встреча с Риком Рубином также не принесла желаемого результата. В октябре 1985 RHCP выступали вместе с Beastie Boys и остались под впечатлением от их концерта. На тот момент у бруклинского трио еще не было студийных альбомов, но уже вышли синглы «Rock Hard» и «She’s on It», спродюсированные Риком, и The Red Hot Chili Peppers посчитали логичным предложить Рубину сотрудничество, учитывая продуктивность его работы с белыми рэперами. Рик посетил одну из репетиций группы и отказался, по его воспоминаниям, музыка была интересной, но атмосфера в помещении была тяжелой. По всей видимости, сказывались проблемы с тяжелыми пристрастиями участников группы. «В воздухе будто витало что-то опасное», – вспоминал Рубин. В то же время, Байнхорн вспоминал, как вскоре после знакомства RHCP рассказали ему, что Рик не был заинтересован в сотрудничестве, поскольку не видел в них мощного потенциала.
В любом случае, с кандидатурой продюсера к концу 1986 года было все ясно, тем более что заманчивая кандидатура Мика Джонса незаметно отпала. Майкл Байнхорн брал на себя непростую задачу через полгода явить миру долгожданный третий альбом The Red Hot Chili Peppers, даже не представляя, какую тяжелую ношу он на себя взвалил.
В середине января 1987 EMI арендовали для Байнхорна жилье в Oakwood Apartments в Бербанке, где продюсеру предстояло жить несколько месяцев в период работы над пластинкой. Майкл собрался вместе с группой, чтобы проанализировать имеющийся песенный материал, и остался в недоумении. За год, прошедший с сессий Кита Левена, группа практически ничего не написала. Текстов почти не было и, что вдвойне плохо, Энтони не горел желанием что-либо сочинять. Видимо из-за этого среди немногочисленного нового материала группы был упомянутый нами ранее вольный кавер на «Subterranean Homesick Blues» Дилана – Кидису попросту было лень писать тексты. И как Байнхорн не пытался стимулировать Энтони, все было без толку. Кидис неделями не приходил на репетиции, проживая свою параллельную, далекую от RHCP жизнь, пока его коллеги в поте лица пытались придумывать новые песни. Как-то раз Энтони пришел на репетицию и предложил «новый» текст. Все присутствующие в студии тут же узнали слова «Millionaires Against Hunger», на что Кидис безразлично ответил: «Мы все равно ее не выпустили, давайте хоть теперь используем текст». Параллельно EMI America отказывались выделять какие-либо деньги на запись альбома, пока представителям компании не покажут полноценное демо с полностью готовым материалом. Сотрудники звукозаписывающей компании настолько не хотели как-либо финансировать группу, что директор RHCP Линди Гетц неоднократно пытался расторгнуть контракт, но все было без толку: контрактные обязательства вынуждали музыкантов выпустить еще два альбома. По факту EMI было очень удобно: The Red Hot Chili Peppers требовали минимальных вложений, пластинки более-менее продавались, концертная аудитория постоянно росла (к началу 1987 года RHCP стабильно собирали 1–2 тысячи зрителей), клипы периодически транслировались по MTV и Much Music. Музыканты и Линди Гетц сами занимались тем, чем должны были заниматься сотрудники компании – продвижением группы, и у них это неплохо получалось.
Репетиции и сочинение нового материала проходили в небольшом коричневом здании, принадлежавшем EMI, на бульваре Сансет в Лос-Анджелесе. Чтобы попасть на репточку, группа должна была пройти мимо многочисленных офисов. Небольшая студия располагалась прямо за почтовым кабинетом, куда музыканты и продюсер частенько заглядывали, чтобы посмеяться над письмами японских фанаток Дэвиду Боуи (Боуи в то время был артистом лейбла EMI America, и наивные поклонницы, допуская самые смешные ошибки, писали письма в офис, полагая, что артист их прочитает). По словам Байнхорна, почтовые сотрудники EMI были едва ли не единственными людьми в компании, разбиравшимися в музыке и лояльными к RHCP.
Группа репетировала ежедневно, начиная с 17 вечера, когда большинство работников покидало здание. А Энтони все не появлялся. Ситуация выводила из себя не только музыкантов и продюсера, но и Линди Гетца, который, несмотря на всю свою прыть и находчивость, уже не знал, что делать. Байнхорн донимал Кидиса телефонными звонками, с трудом вытащил его из дома девушки Ким, с которой Энтони тогда проживал, поселил вокалиста сперва у Гетца, затем у себя. Но ничего не помогало. Кидис продолжал пропадать, а если и появлялся, то в исключительно в измененном состоянии сознания. Как-то в конце февраля 1987 Энтони в очередной раз пришел на студию – нетрезвый, без новых текстов, в совершенно разобранном и нерабочем виде. Уставший от халатного отношения Байнхорн наорал на Кидиса, выдав весь возможный запас нецензурных слов. Конфликт на репетиционной точке повлек за собой увольнение Энтони из группы, разумеется, в воспитательных целях, только вокалисту об этом ничего не было сказано. Официально же группа рассталась с Кидисом и бросила клич о поиске нового вокалиста. На удивление группы от желающих не было отбоя – музыкантов буквально завалили предложениями и демо-кассетами. Выбор RHCP пал на Рона Янга – будущего вокалиста группы Little Caesar, работавшего тогда охранником в ночном клубе. Рон отлично пел, носил длинные волосы, имел несколько татуировок, что здорово вписывалось в концепцию группы (хотя, у Энтони на тот момент татуировок еще не было), и с энтузиазмом писал тексты песен. Тексты, правда, оказались специфическими: в основном Янг писал про автомобили и девушек. Все бы ничего, но одна из песен в интерпретации Рона называлась «James Brown’s Sphincter» и рассказывалось в ней… про очко Джеймса Брауна. Апофеозом абсурда было использование в тексте строчки «Poppa’s got a brand new bag» – цитаты из песни Брауна. Стало понятно, что Янгу и RHCP не по пути, и, вскоре после записи нескольких демо с Роном в качестве вокалиста, Байнхорн настоял на его увольнении. Всего с Роном Янгом было записано порядка пяти композиций и, в отличие от Энтони, Рон пел, не используя речитативы. Годами позже Янг шутил: «Если бы я не оставил демо-кассету дома у своей бывшей, вы бы услышали хорошо знакомые мелодии в совершенно другом варианте».
Параллельно с репетициями в непонятном составе весной 1987 года Фли принял участие в съемках сразу двух фильмов: «Stranded», где исполнил роль пришельца (и познакомился с юной актрисой Айони Скай – дочерью легендарного фолк-певца Донована, которую вскоре сведет с Кидисом), а также «Blue Iguana», где сыграл бандита. Кидис тем временем отправился к своей маме в Мичиган, где, взяв волю в кулак, избавился от наркозависимости и постепенно вернулся к нормальной жизни. Новость быстро дошла до участников RHCP, и те, ни секунды не раздумывая, с радостью пригласили Энтони обратно в группу. Кидис приглашение принял, и сев на самолет Мичиган-Лос-Анджелес, принялся сочинять новый текст прямо в полете. Так появилась на свет «Fight Like a Brave» – ода наркологам и борьбе за трезвую жизнь, которую, впрочем, Энтони через несколько лет посчитал слишком наивной.
Воссоединившись с коллегами, Кидис в срочном порядке взялся за сочинение текстов, которых так не хватало новым песням. Байнхорн в свою очередь подключил талант композитора и помогал группе с сонграйтингом, завершив наконец пылившуюся полтора года на дальней полке «Behind the Sun». Имея потенциально сильную инструментальную часть, группа понятия не имела, что с ней делать, Майкл же, услышав композицию, придумал мелодию вокала, моментально решив проблему. Уроки вокала Энтони брать категорически не хотелось, и пришлось группе петь хором там, где это требовалось.
К маю 1987 года группа под руководством Байнхорна записала демо всех песен. Материал был полностью готов, и продюсер, как ранее обсуждалось с EMI, вызвал сотрудников компании, чтобы продемонстрировать пленку и получить студию в свое распоряжение. Запись должен был прослушать вице-президент A&R Нил Портноу – именитая фигура в кругах шоу-биза. Портноу без энтузиазма прослушал демо-пленку в присутствии Гетца и Байнхорна и молча покинул помещение. Линди и Майкл остались в недоумении: как же так, никакой реакции на качественное демо? Догнав Нила, Гетц в свойственной ему вежливой дипломатической манере спросил о впечатлениях от записи. Портноу холодно и раздраженно ответил: «Поговорим об этом завтра». Как только Линди и Майкл не пытались получить от Нила хоть какую-то оценку – все было бесполезно. Уже на парковке разгневанный Портноу накричал на Гетца и Байнхорна: «Ноги вашей не будет в студии без моего разрешения!» и, дав по газам, быстро ретировался. Линди и Майкл были в бешенстве: из-за таких как Нил The Red Hot Chili Peppers не могут ничего добиться, работая с EMI. Человек старой формации (несмотря на относительно молодой возраст – 39 лет), которому были чужды новые музыкальные веяния, не желавший видеть в студии молодую и дерзкую группу, непохожую на стандартных артистов того времени. Возможно, поведение Нила поставило бы крест на карьере какой-нибудь другой группы, но директором The Red Hot Chili Peppers был Линди Гетц, для которого не существовало преград. Находчивый Линди связался с президентом Capitol Records Джимом Маззой – глыбой и ветераном звукозаписывающей индустрии, рассказав ему о кознях со стороны Портноу, который не давал молодой группе записать альбом, при этом выделял из бюджета EMI 300 000 долларов на демо-запись юной певицы, с которой у него была интрижка. Мазза был в бешенстве. На обратной стороне провода несколько минут звучала отборная брань в адрес Нила перед тем, как Джим сказал Линди заветные слова: «Я решу этот вопрос». Буквально через час с Гетцем и Байнхорном связались представители EMI America, предоставив The Red Hot Chili Peppers легендарную «Studio B Capitol Records» – место, где в разное время записывались такие мастодонты как Джин Винсент, Нэт Кинг Коул и Фрэнк Синатра. На запись альбома был выделен бюджет – 125 000 долларов, не самая маленькая сумма. Для Байнхорна это была маленькая победа, и в первый же день студийной работы, 4 мая 1987 года, он пришел на студию в костюме, празднуя начало финального этапа многострадального, но увлекательного проекта.