мному сожалению, из-за вредных привычек, среди которых были алкоголь и наркотики, Хенли стал опаздывать на репетиции или же приходить в абсолютно неработоспособном состоянии. Отдавать нового коллегу в лечебницу группа не видела смысла, поэтому в декабре 1988, записав под чутким руководством Байнхорна несколько демо, RHCP попрощались с Дарреном Хенли. Время шло, над альбомом нужно было работать, и музыканты практически сразу приступили к поиску нового барабанщика.
Учитывая растущую популярность The Red Hot Chili Peppers за пределами Лос-Анджелеса, желающих присоединиться к группе оказалось много. Среди потенциальных кандидатов даже нашлись барабанщики, понравившиеся группе, и постепенно Энтони и Фли стали склоняться к одному из вариантов. Джон тем временем отправился со своей подругой Денис Зум на совместный концерт Fishbone и Public Enemy в Санта-Монике 17 декабря 1988 года, где девушка сообщила гитаристу, что «знает очень талантливого парня, который буквально ест барабаны на завтрак» и порекомендовала его прослушать. Сама формулировка «ест барабаны на завтрак» показалась Кидису и Фли отвратной, тем не менее, на прослушивание они согласились. Кандидата звали Чед Гейлорд Смит. 27 летний барабанщик был родом из Детройта, где провел детство и юность в большой и дружной семье, в раннем возрасте увлекся музыкой и, будучи школьником, сел за барабанную установку. В отличие от Кидиса, Фли и Фрущанте, Смит предпочитал преимущественно классический рок, глэм-рок и не особо интересовался панк-музыкой. В 1977 в составе группы Paradise Чед победил в битве школьных ансамблей в Мичигане. Затем музыкальная карьера Смита продолжилась в коллективе Toby Redd, исполнявшем мелодичный и характерный для 1980 рок. Группа пользовалась определенной популярностью у себя на родине в Детройте, но говорить о многотысячных переполненных площадках за пределами Мичигана не приходилось. Весной 1985 Смит брал уроки перкуссии у участника Parliament-Funkadelic Ларри Фратанджело, от которого впервые узнал о существовании The Red Hot Chili Peppers, с которыми Фратанджело записывал на студии United Sound альбом «Freaky Styley». Работа с Ларри пошла Чеду на пользу, и помимо стандартных рок-приемов барабанщик теперь имел представление о фанк-музыке. В 1988 году Смит в поисках лучшей жизни переехал в Лос-Анджелес, где жил его родной брат и несколько друзей. Получив в декабре 1988 через Денис Зум приглашение на прослушивание к The Red Hot Chili Peppers, Смит решил сперва ознакомиться с творчеством группы, чтобы лучше понимать, с чем ему предстоит иметь дело. Опаздывая на прослушивание, Чед забежал в местный супермаркет, где купил первую же попавшуюся ему кассету RHCP – недавно выпущенную «Abbey Road EP». Еще 15 минут Смит провел в машине, отстукивая по приборной панели ритм под музыку, доносившуюся из магнитолы. «Я быстро врубился в то, что они делали: фанк-рок, местами панк, все было довольно просто», – вспоминал позже Смит. Тем временем Кидис и Фли раздраженно ждали заявленного кандидата на прослушивание. Время шло, барабанщик безбожно опаздывал. Прослушивание должно было состояться вечером на небольшой репточке в Глендейле (пригород Лос-Анджелеса), ожидавшая Смита группа уже вышла на пустую улицу в надежде увидеть хоть кого-то на горизонте. Высокий длинноволосый мужчина в бандане, шортах и футболке Metallica направлялся в сторону Энтони и Фли. «Только не он, только не он», – думал Кидис, но это был именно он. Участники RHCP ненавидели эстетику глэм-рокеров, а Чед всем своим видом буквально кричал: «Я люблю глэм!». Длинные волосы в понимании Кидиса и Фли выглядели круто у серферов, но не у нахимиченных кудрявых участников «Poison» и «Skid Row», косухи выглядели круто с кружками на эполетах и с значками панк-групп, но не в сочетании с футболкой Metallica или Bon Jovi. Чед был олицетворением всего, над чем смеялись RHCP, и Энтони вместе с Фли решили слить кандидата как можно скорее, тем более что у басиста был свой отработанный коварный метод: когда ему кто-то не нравился, он ускорялся, исполняя на басу самые бешеные партии, и барабанщики сбивались, заваливая прослушивание. Но что-то пошло не так – завалить здоровяка-металлиста не удавалось. Более того, разгоняться начал именно он, и уже Фли с трудом успевал за ним. «Я видел, что они высокомерны и решил немного их проучить», – вспоминал позже Чед. Барабанщик устроил невероятное шоу из прослушивания, выдавая великолепную, монструозную игру, он то и дело кричал: «Fuck You!», буквально жонглируя палочками. Линди Гетц был в восторге от кандидата: «Я знал, что этот парень нам нужен». Джон Фрущанте не успевал менять рвущиеся струны во время бешеной импровизации, пока Энтони Кидис покатывался со смеху. Майкл Байнхорн был впечатлен Смитом, но выражать восторг не стал, холодно заявив: «Неплохо, мы с тобой свяжемся». Энтони и Фли, несмотря на восхищение Смитом, решили повредничать с кандидатом и заявили: «Ок, ждем тебя в ресторане Canter’s, если побреешь голову, – работа твоя». Чед явился в назначенное место к назначенному времени с длинными волосами и в бандане – ничего не поменялось. «Ты что, не хочешь быть в группе?», – не унимались Кидис и Фли. «Я буду в группе, но волосы останутся при мне», – невозмутимо ответил Чед. Остроумие, раскованность и уверенность в себе в сочетании с высочайшим профессионализмом покорили участников группы. Такого парня нельзя было упускать. Состав The Red Hot Chili Peppers был наконец-то укомплектован. «Он действительно ест барабаны на завтрак», – подытожил Фли после прослушивания.
Менять стиль и привычки в угоду группе Смит не стал. Он по-прежнему носил пиджаки с большими плечами, ковбойские сапоги, играл в американский пул и тусовался с любителями глэм-рока, общаясь с Энтони и Фли исключительно на репетициях. С первых же дней новичок проявил характер, отказавшись участвовать в записи одной из песен будущего альбома – «Taste the Pain», которую первостепенно планировалось выпустить в качестве саундтрека к фильму «Say Anything». «Я еду к родителям в Детройт на Рождество, извините», – безапелляционно заявил Смит, обидев своих новых работодателей. Пришлось группе записывать трек при участии старого знакомого – Филипа Фишера из Fishbone. Затем сорвался традиционный новогодний концерт группы, на этот раз по вине Фли, который, неудачно покатавшись на лыжах, сломал большой палец. Впереди было два месяца активной студийной работы.
Новый 1989 год начался с бесконечных репетиций на студии Hully Gully, где также работал дружественный коллектив Jane’s Addiction. К тому моменту у группы уже было написано большинство песен: «Stone Cold Bush», «Taste the Pain», «Punk Rock Classic», «Subway to Venus», «Nobody Weird Like Me», «Pretty Little Ditty» и «Sexy Mexican Maid». Джон и Энтони приступили к работе над «Knock Me Down», ставшей одной из первых в истории группы стандартных песен с пением вместо речитатива, куплетами и припевом («Behind the Sun» все же была написана при участии Майкла Байнхорна, а «Walkin’ on Down the Road» являлась скорее экспериментом). Фрущанте активно применял свои скиллы сонграйтера и продолжил обучение Кидиса пению, ранее начатое Джорджем Клинтоном во время записи «Freaky Styley». Байнхорн тем временем бодался с Чедом Смитом, пытавшимся разучить доставшуюся ему в наследство от Джека Айронса «Fairfax High». Айронс задавал специфический ритм, который очень нравился продюсеру, тогда как Смит делал трек более динамичным, но, по мнению Майкла, упрощал партию. Давняя задумка Фли записать тяжелую версию «Higher Ground» Стиви Уандера наконец-то материализовалась – группа начала репетировать песню. Многострадальная «Good Time Boys» обрела завершенный вид после того, как нескладный, маловнятный припев был заменен на мелодичный и запоминающийся. Процесс записи демо на Hully Gully в целом проходил неплохо – новые участники хорошо ладили с «ветеранами» и друг с другом, Байнхорн давал дельные советы и не особо комментировал аранжировки. Тем временем на студии SUMA, располагавшейся на бульваре Сансет, свой сольный альбом записывала подруга группы – певица Кристен Вигард, прославившаяся в детском возрасте главной ролью в бродвейском мюзикле «Annie», и участники The Red Hot Chili Peppers решили ей помочь. Энтони спел на композиции «Out In the Woods» (кавер на песню Леона Рассела 1972 года), тогда как Джон и вовсе выступил продюсером и композитором, написав для Вигард чувственную песню «Slave to my Emotions» (музыку придумал Джон, а слова – Кристен), где, помимо Фрущанте и Вигард, сыграл еще и Анджело Мур из Fishbone, исполнивший партию саксофона. Пока друзья в поте лица трудились над композицией, в соседних помещениях свои песни записывали Ривер Феникс с сестрой Рейн (для благотворительного проекта PETA «Tame Yourself») и молодой рэп-исполнитель – семнадцатилетний Тупак Шакур, работавший над своим демо-материалом. По воспоминаниям Вигард, при участии Энтони было записано еще пару песен, которые, увы, так и не были выпущены.
22 января 1989 Боб Форрест пригласил RHCP в качестве секретных гостей на концерт Thelonious Monster в клубе The Roxy, для группы это было первое выступление в обновленном составе. The Red Hot Chili Peppers опробовали на зрителях новый материал, сыграв исключительно композиции с будущего альбома, за бортом осталась даже традиционная «Out In LA», с которой практически всегда начинались концерты. Увидев RHCP на сцене, публика в зале буквально сошла с ума и приняла на ура незнакомые композиции. Напряжены были только сами музыканты: Чед иногда забывал темп, и Энтони раздраженно напоминал ему ускориться там, где это было необходимо. Триумфальное возвращение The Red Hot Chili Peppers с новыми песнями местная пресса осветила словами «к черту фанк – мама, я теперь панк!». Позитивный настрой от репетиций в Hully Gully и концерта в The Roxy сменился напряжением, едва RHCP ступили на порог студии Ocean Way в феврале 1989, чтобы записать готовый материал. В этот раз на запись альбома выделялся бюджет 178 000 долларов – чуть больше, чем The Uplift Mofo, и Байнхорн, видя потенциал группы, решил любой ценой добиться успеха новой пластинки. Некогда доверительные, теплые отношения The Red Hot Chili Peppers и продюсера начали портиться, если во время сессий «The Uplift Mofo Party Plan» единственным «грехом» Майкла было наложение эха на барабаны Айронса, то на сей раз Байнхорн стремился придать группе еще более коммерческое звучание. Все это выливалось в бесконечные стычки Байнхорна и Фрущанте по поводу гитарных эффектов. Джон стремился к более чистому звуку, как у Хендрикса, тогда как Майкл хотел добиться агрессивного, глэм-рокового звучания, которое трое участников группы буквально ненавидели. Спокойнее всех к происходящему относился Чед – ему было в радость записывать музыку в окружении приятных ему людей, и активные советы продюсера не вызывали у него гнева, хотя наложенное на его партии эхо («Как у Led Zeppelin», – утверждал Байнхорн) вызывало у барабанщика недоумение. В перерывах между записями Смит весело играл в пинг-понг со всеми желающими (на студии стоял теннисный стол) и много курил, Фрущанте тем временем без энтузиазма записывал многослойные наложения гитарных партий. Майкл четко понимал, чего хочет от группы, а хотел он альбом в стиле «фанк-метал». По воспоминаниям Джона, во время вполне удачных дублей Байнхорн мог выйти из контрольной комнаты и эмоционально махать руками, чтобы группа остановилась, так как было недостаточно быстро и громко. И если Фли и Чед как-то справлялись с заданным высоким темпом, Джон начинал сбиваться, в какой-то момент гитарист даже был в отчаянии, считая себя совершенно бесполезным в студии. Пришлось сменить тактику работы – Чед и Фли зап