как мы сюда попали», или «в “Подиум” я больше ни ногой», или «он мне сегодня приснился», или даже «инфернальный мудак». И разговор заходит в ту стадию, в которой непонятно, где чьи реплики, а Антон наглухо прилип к Наташе, что уже вызывает во мне дикую ревность. Я незаметно показываю ему кулак и говорю одними губами: «Какая ты сука!» – и тогда он поднимает руки вверх и отсаживается, громко заявляя:
– Главное в «Бесславных ублюдках» – это диалоги, девочки! – Он залпом опрокидывает стакан и укоризненно смотрит на девушек. – Но вы их не оценили, так как наверняка смотрели фильм с переводом.
– А ты как думаешь? – спрашивает меня соседка.
– Как-то сложно все, – пожимаю плечами я.
– Вообще-то да, – отвечает она.
Я поворачиваю голову и практически прислоняюсь к щеке Наташи:
– Тебе скучно?
– Нет, все вполне даже ничего.
– Поедем отсюда ко мне? Сейчас.
– Мне нужно подружку дождаться.
– Дождешься и поедем.
– Ты хочешь ее с собой взять, извращенец? – Она дотрагивается кончиком пальца до моего носа. – Забудь об этом.
– Я, конечно, джентльмен, но если ты против, – смотрю на нее через стакан виски, – можем обсудить как опцию, в будущем.
– У нас есть будущее? – Она берет мой бокал и отпивает.
– Я полагаю, что...
– Звездам кино от скромных тружеников полей! – звучит справа.
Мы поворачиваем головы и видим трех мужиков чуть за сорок в унылых двойках, и двух подруг того же возраста. Антон встает, обнимается с двумя мужиками, целуется с дамами.
– О, тут еще и звезды телевидения! – Чувак с седыми висками и игривым платком в нагрудном кармане шутливо кланяется мне. – Антон, ты бы нас познакомил, я дочери расскажу, она фанатка Миркина. Я Паша.
Наташа с любопытством наблюдает за моей реакцией.
– Андрей. – Я встаю, жму руку ему и товарищам, представившимся Сашей и Вагизом, потом галантно касаюсь рук их спутниц.
– Таня, – жмет мою руку погрузневшая блондинка в изумрудном платье и обвесе из драгоценностей.
– Лариса, – чуть задерживает мою руку и расплывается в улыбке худощавая брюнетка в сильно декольтированном платье.
«Вещь не новая, но хорошая», – отмечаю про себя.
– Для нас местечко найдется? – интересуется Паша.
– Может, на террасу выйдем? – предлагает Антон.
– Реально, тут так душно!
– Надо развеяться.
– Антош, а ты нам еще мохито закажешь? – говорят девушки томными голосами и дружно вскакивают, кокетливо оправляя наряды.
Я подаю руку Наташе, помогая подняться с дивана, но в этот момент у нее звонит телефон, она отвечает, поворачивает голову налево, встает и машет кому-то рукой.
– Подруга приехала?
– Ага. Я их встречу, и мы пойдем на террасу! – Она быстро целует меня в губы.
– Что это за козлы, с которыми ты расшаркивался? – спрашиваю Антона, пока мы идем к бару.
– Паша – чувак, который собирается сериал спонсировать, а эти, – он пожимает плечами, – олигарье, наверное. Телочка в костюме, ага?
– Я не всем даю, – закуриваю и отворачиваюсь.
На террасе уже довольно прохладно и большая часть публики кутается в принесенные официантами пледы. Пользуясь тем, что их спутники куда-то подевались, наши подружки обступили состоятельных кротов и в унисон смеются каждой сказанной шутке. Наташу я нахожу чуть поодаль, в компании стройной рыжей девчонки в джинсах и обтягивающем джемпере и худощавого паренька – черная футболка, вязаная шапка на голове, руки по локоть в татуировках. Парень что-то увлеченно рассказывает, вызывая восхищенные взгляды Наташки и ее подруги.
– Ты пойди с олигархами потри, ладно, Тох? – Кладу ему руку на плечо. – А то какие-то непонятные у нее подруги, с татуировками... Добрый вечер! – Протягиваю бокал виски Наташе, второй предлагаю подруге, но та жестом отказывается. Зато этот кекс шипит «спасибо» и принимает бокал. Я остаюсь без выпивки.
– Петя, – высоким голосом представляется он.
– Андрей, – еле сдерживаясь, чтобы не передразнить его, отвечаю я.
– Это Марина, моя подруга, а с Петей мы вместе учились. – Наташа делает монашеское лицо.
– Я так и подумал, – брякаю я. Чувствуя нарастающее напряжение, Наташа берет меня за руку, одновременно протягивая бокал. – Могу поделиться.
Я киваю. Из лофта доносится «Улетели навсегда». Публика разражается свистом, одобрительными возгласами и хлопками.
– Это абсолютно в духе Нормана Фостера. – Петя рисует в воздухе замысловатые фигуры. – Абсолютная чистота линий, ничего лишнего.
– Слушай, я видела то, что ты нарисовал, это потрясающе, – кивает Наташа.
– Он под коксом? – спрашиваю я шепотом.
– Какая разница? – отвечает она. – Он очень талантливый архитектор.
– Это видно. И еще, видимо, метросексуал.
– Ты жутко нетерпим!
– Хорошо, пусть будет хипстер, это сейчас модно.
– Вам неинтересно? – Лицо Пети, обращенное ко мне, полно трагизма.
– О, что ты! Нереально интересно. – Я делаю глоток. – Норман Фостер, полный отпад, чувак, и все такое.
– А я видела ваше шоу, – вступает Марина, – оно... как бы...
– Слово «говенное» сегодня уже звучало, – опережаю я ее.
– Андрюша у нас звезда, – гладит меня по голове Наташа, – а звезды критику не любят.
– Только профессиональную. Любительская критика – это пустые базары.
– Ну, я только хотела сказать... – запинается Марина.
– Я тебя умоляю, зайка! – раздраженно возвращаю стакан Наташе. – Пойду пройдусь, а то Антон без меня напьется.
– Можно подумать, ты этому помешаешь! – язвительно замечает Наташа.
– Что-то не дает мне отпускать его от себя. Я как бы... чувствую за него... ответственность...
Постояв несколько минут возле олигархов и послушав все эти «нормально он так в кэш вышел», «мы из Сан-Тропе убегали на лодке», «гайки закрутят, будь здоров», я схватил с подноса пробегавшего мимо официанта бокал виски и пошел прочь. Антона я так и не увидел.
Я стою, облокотившись на перила террасы, и смотрю на огни ночного города. Шпиль гостиницы «Украина» ближе к центру, бледные огни «Москвы-сити», потом громадина «Триумф-паласа», дальше одинокий шприц «Останкино». Огни светофоров, фары автомобилей, все размывается и превращается в одно большое желтокрасно-синее месиво. Я чувствую, как подкатывает опьянение, но оно не согревает. Мне дико неуютно. Я чувствую себя совершенно потерянным. Кто-то проходит мимо, хлопает меня по плечу, спрашивает: «Как дела?» – и я отвечаю: «Ништяк», – не зная, кому.
Допиваю виски, оглядываюсь, чтобы удостовериться, что никто не видит, и отпускаю бокал. Он быстро исчезает в темноте, а здесь так высоко, что я даже не слышу звука разбившегося стекла.
– Зачем ты злишься, это всего лишь одноклассник! – обнимает меня сзади Наташа.
– Знаешь, у меня тоже были одноклассницы. Не те, которые со школы, а те, которые с сайта. Он из какой категории?
– Ты меня ревнуешь, что ли? – Она гладит меня рукой по щеке. Очень нежно. Нестерпимо нежно, хотя мне отчего-то хочется, чтобы оцарапала.
– Тебя? – Я любуюсь ее распущенными волосами, которые в свете газовых горелок отливают металлом. – У меня есть основания?
– Быстро ты становишься собственником. – Она ставит бокал на перила. – Мы знакомы второй день, а ты уже устраиваешь мне сцену. Не рано ли?
– Мне кажется, что мы знакомы целую вечность, прости за банальность, – делаю глоток из ее бокала. – Ты против?
– Я еще не определилась.
– Определишься – пришли эсэмэс. Или смайлик, – возвращаю бокал обратно. – Давай уедем?
– Через полчаса, ага? Мы правда давно не виделись.
– Как скажешь. Как тебе будет удобно. – Я снова отворачиваюсь лицом к городу.
– Почему бы тебе к нам не присоединиться?
– У вас там Фостер. И... как-то сложно все. Оставь мне виски!
– Как тебе будет удобно.
Она уходит и наверняка ждет, что я обернусь, но я заставляю себя не делать этого. Какая, в сущности, глупость, а? Ревновать девушку, которую ты знаешь всего семьдесят два часа! Я становлюсь сентиментальней? Ранимей? Закуриваю и бросаю короткий взгляд через плечо. Наташи и ее друзей на террасе нет. Пойти, что ли, склеить подругу олигархов? Может ли это быть выходом?
– Привет! – слышу знакомый голос.
– Привет, – говорю я, не оборачиваясь.
– Поцелуй меня в щечку, что ли? Для проформы.
– Легко, – оборачиваюсь, и по телу пробегает электрический разряд. – Даша?
– Не ожидал?
– А я уже уходить собирался, – осматриваюсь украдкой, целую ее в щеку.
– Ты меня стесняешься? – Даша резким движением поправляет платье. – Ты тут не один?
– Ну что ты такое говоришь! – залпом допиваю виски. – Просто... просто тут люди с канала. Зачем нам лишние пересуды?
– В Питере тебя это не смущало. – Она подносит бокал к кончику моего носа. – Или ты тут в жестком поиске? Ты скажи, я уеду.
– Даша, – целую ее в шею, – ну зачем все так усложнять, а?
– Мне кажется, это ты усложняешь. Может, вместе уедем?
– Я сегодня не могу.
– У тебя месячные?
– У меня спонсорские. Мне нужно отвалить, обсудить бюджетный вопрос по продакт-плейсментам в нашем сериале.
– Я могла бы тебе помочь, я все-таки работаю на канале.
– Послушай, это другой проект. Не совсем канал.
– Я могла бы просто послушать. – Она надувает губы. – Посидеть рядом.
– Не сегодня. Я тебя умоляю!
– Ты поразительно несговорчив.
Я слежу за выходом на террасу через ее плечо. Горизонт чист, только какая-то молодежь фотографирует друг друга.
– Ты нарочно не сказал, что здесь будешь? – Даша пытается перехватить мой взгляд.
– Да я сам не думал, что здесь окажусь.
За спинами молодежи начинается какое-то шевеление.
– Может, это судьба? – трагичным голом произносит она эту пошлую фразу и впивается мне в губы, а я даже отстраниться не успеваю. Ощущаю себя маленькой рыбкой, которую захватывает щупальцами осьминог, как в мультфильме, продолжаю контролировать выход на террасу и, мать вашу так, из-за спин молодежи выныривает Наташа. Я быстро отлипаю от Дашки, делаю вид, что озабочен стряхиванием несуществующей грязи с коленки. Наклоняюсь, скашиваю глаза в сторону входа. Кажется, не заметила.