ой мало. Я и так уже разрываюсь. I’m all over, babies. Ужас какой-то! По мне, так я с обеими вижусь больше, чем хотелось бы. Была бы возможность – взял бы у обеих отпуск за свой счет, а еще лучше – написать заявление по собственному. Боюсь, не подпишут. Что-то я стал уставать от общения с девушками такого формата. Старею? И еще, за последнюю неделю я не смог разложить пасьянс в своем телефоне ни единого раза. Просто ни единого. К чему бы это? Вспоминается вчерашнее чаепитие с Катей здесь же. Хочется ей позвонить, дико хочется. Может, влюбился? Хорошо бы, конечно, влюбиться по-настоящему. С долгими телефонными разговорами, прогулками под луной, длинными чаепитиями, ожиданием на станциях метро… э… в метро не хотелось бы. Лучше в кафе. Или в кино, на худой конец. Когда я последний раз был в кино? По-моему, на презентации «Пиратов Карибского моря». От кино там осталось одно название, банально напились на фуршете. Я сижу и прислушиваюсь к себе, пытаясь понять, что во мне изменилось. Как там в книгах пишут? Что-то родилось внутри меня. Слушаю внимательно – ничего во мне не родилось, но все равно состояние какое-то стремно-тревожное. И несколько сентиментальное в то же время. Вообще, прикольно было бы влюбиться в эту Катю. Интересно, откуда она приехала? Или просто дочь спального микрорайона? Ист-Энд бой и Вест-Энд герл. Влюбиться так, чтобы ревновать… кстати, все-таки откуда у Ритки новый телефон? Что-то не верю я в щедрость ее работодателей.
Поразмыслив над всеми этими головняками, набиваю эсэмэску Катьке: «Привет)) Сижу в „Шатре“, вспоминаю вчерашний кальян. Предлагаю сегодня продолжить. Скучаю. Андрей))».
Не успеваю закурить, как приходит ответное письмо: «Кальян был су-у-упер! Сегодня не могу к сож. Попробуем завтра?)))»
«„Кофемания“, обед, часа в два?» – отвечаю я.
«Посмотрим))) Не могу писать, у меня пилатес начинается», – отбивает Катька.
«А что это?» – интересуюсь я, но переписка внезапно прекращается.
В пятый раз набираю Шитикова – жажда наживы выгнала эстонца из леса? И – о чудо! Он отвечает.
– Алло! Дмитрий? Здравствуйте, это Андрей Миркин, по поводу корпоратива. Я пытаюсь до вас дозвониться уже второй день. Мы могли бы встретиться?
– Миркин? – на том конце повисает пауза. – Миркин… а-а-а! Добрый день, узнал. По поводу корпоратива, точно. Я как раз тебя набрать хотел. Подъезжай в районе восьми в «Шанти». Удобно?
– Да, конечно. Диски у меня с собой. Значит, в восемь?
– Договорились.
А-а-а-а-а! Хочется подпрыгнуть. Выгорит, выгорит, выгорит, тьфу-тьфу-тьфу! Надо через левое плечо плевать. Интересно, почему же пасьянс не склады вался?
– Ты чего расплевался? – говорит подошедший Бухаров. – Гадаешь что ли? Давай, у нас сорок минут.
Я включаю диктофон, закуриваю и быстро прокручиваю в голове, как переформулировать вопросы, уже фигурировавшие в других интервью, найденных мною в сети.
– Только давай без банальностей и вопросов, на которые я сто раз отвечал, – просит Бухаров.
– Конечно, Игорь Олегович, – развожу я руками, – у меня каждое интервью – попытка показать индивидуальность собеседника.
– Ага, поехали!
– Итак, Игорь. Как давно вы начали заниматься ресторанным бизнесом?
– Здрасте… – Бухаров вопросительно смотрит на меня.
– Это я для вводки, типа «этапы большого пути», – пытаюсь увильнуть я.
– Может, тебе пресс-релиз дать почитать? – предлагает он.
– М-м-м… – Я на секунду задумываюсь, стоит ли отвечать отрицательно…
– Я взял диск у Риты, послушал пару треков, – говорит Шитиков.
– И как?
– Ну, я такое не люблю, но раз клиент хочет, почему нет?
Дмитрий Шитиков работает кем-то вроде организатора досуга для состоятельных господ. Вечеринки, дни рождения, корпоративные пьянки и прочее такое. В свои тридцать пять он – обладатель автомобиля «BMW Х-5», квартиры в «Алых парусах», двух любовниц и нехорошей репутации любителя слишком юных дев. «Шест надцать лет – уже старуха», – говорят люди о его вкусах. Впрочем, мне до фонаря. За его плечами множество дорогих ивентов, в том числе выездных в Монако и Куршевеле и десятки склок с коллегами по цеху. «Жулик» – самое мягкое, что я услышал в его адрес от своего приятеля грека Илиаса Меркури (прикольная фамилия, кстати, на его месте я бы всем врал, что мой папа – истинный владелец luxury бутиков «Mercury». Поди разберись – есть такой на самом деле или нет). Ну, ладно, речь не о нем, а о Шитикове. Появившись на двадцать минут позже, он с ходу врубает меня в тему, эдак по-простому:
– Короче, Дрончик, я тут навел справки о тебе и этой твоей группе «Московский Первый». То, что вы поете, в принципе – кал, но для карнавала покатит.
– Что значит – кал? – впадаю я в бычку. – Для какого еще карнавала?
– Ты денег хочешь заработать или залупиться? – прищуривается он.
– Вообще-то денег, – честно отвечаю я.
– Тогда молчи и слушай, гангста репер. Юбилей хозяина компании «Транс-бетон» Ларионова Владимира Яковлевича. Серьезный олигарх, читал, наверное?
– Ларионов! – еще бы я не читал о миллионере из русской десятки «Форбса». – Знаковая фигура.
– Все мероприятие пройдет в форме карнавала в ресторане «Паризьен» на «Динамо». Маски-шмаски, цирк с конями. Вы выходите перед основными музыкальными номерами, перед «Виа-Грой» и «Серебром», после Тани Булановой и какого-то танцевального шоу. Идете в качестве элемента контркультуры. Тексты, которые будете петь, мне пришлешь завтра до обеда. Я утвержу. Чтобы с матом, но иронично. Без всяких там призывов к насилию и оскорблений, понял?
– Понял, – честно говоря, я немного оторопел от его напора и решил только слушать.
– Гонорар – трешка, но распишешься за пять, обычная процедура. Если где-то всплывет информация о том, что взял не пять, а три – тебе же хуже, считай, что московская корпоративная кормушка для тебя закрыта. Ясно?
– А две штуки ты… ну то есть, – я делаю руками движение, будто скольжу по поверхности шара.
– Ну, то есть так оно и есть. – Шитиков оборачивается, приветственно машет кому-то, затем тушит сигарету в пепельнице. – Деньги тебе отдаст мой ассистент за час до начала. Старт в восемь, ваш выход в десять. Такие дела.
– Дим, у меня вопрос. Если карнавал, что надевать-то?
– Надевать? Не знаю, я не конферансье. – Шитиков чешет висок. – Ну, оденьтесь чикагской мафией или зверями, как эти финны с «Евровидения». По-моему, все гости одеваются какими-то зверями, так в пригласительных было.
– А самый главный должен быть в самом ярком наряде, да? Павлина там или петушка, – заливисто хохочу я, вдруг улавливая, что начавший было смеяться вслед за мной Дима внезапно умолкает, и мой смех звучит, подобно хриплому кашлю больного воспалением легких в одиночной палате.
Дима пронзительно смотрит на меня и, резко растянув губы в улыбке, отрывисто смеется:
– Ну и мудак ты, Дрончик!
– Почему? Что я такого сказал? Что они, дикие, что ли, эти твои олигархи, на карнавалах никогда не бывали?
– Бывали они, конечно, везде, и на Багамах, и на Сейшелах, и на карнавалах тоже. Только перед тем как начать вкушать все прелести жизни богатых людей, они посещали совсем другие места.
– Типа?
– Ну, вот Ларионов, думаешь, всегда был нефтяным олигархом?
– А чо?
– В очо. Он до того, как стал на «Майбахе» ездить, сидел на зоне пятерку в восьмидесятых. Врубаешься?
– Да… то есть не очень. И я-то тут причем? На что ты обиделся?
– На то самое. На «очо». Ты хоть знаешь, что по понятиям значит предложить человеку прийти на праздник в костюме петушка?
– Блин… – начинаю врубаться я и чувствую, как на спине выступает холодный пот. – Блин, я и забыл. Вот я мудак-то! Извини меня, пожалуйста, я это… не силен в теме.
– Договоришься ты, Миркин, в один прекрасный день. И ведь отвечать придется за базар-то. Сделают из тебя телку, гы-гы. Тебе ж не привыкать! Портфолио у тебя есть. Готовая модель для эскорт-услуг. Ладно, проехали. Я убежал. Жду текстов завтра до обеда.
…Шитиков уходит, а я остаюсь сидеть в холодном поту, пью воду и думаю о том, что с блатной лирикой надо быть поаккуратней. Может, вообще в текстах переключиться на клубную тематику? Минут через десять меня отпускает, и я наконец-то понимаю, что НАС УТВЕРДИЛИ НА КОРПОРАТИВ! Наше первое публичное выступление! Заказываю сотку «Dewars», залпом выпиваю и продолжаю сидеть, тихо офигевая от радости.
Нам подтвердили корпоратив! Господи! Значит, Ты есть! Ты одет, как Тупак Шакур, у тебя огромный бриллиантовый крест на груди, бандана на голове, и ты врубаешься в хип-хоп!
Из динамиков стонет Bryan Molko:
I see you’ve found my underground,
Help yourself to guns and ammo.
Nothing here has ever seen the light of day.
I leave it in my head.
It’s the first day of the rest of your life.
It’s the first day of the rest of your life.
Ночь ловит нас в Москве, в салоне «Range Rover Vogue», несущегося по улице Красина в направлении Садового кольца. В машине нас четверо: я, мой друг Леха (олигарх-лайт, у которого я час назад занял десять тысяч долларов и теперь вынужден сопровождать его в ночи, хотя не могу сказать, что мне это так уж не нравится), и две наших сегодняшних лучших подружки – Света и Полина.
Леха в принципе хороший парень. Мы познакомились с ним три года назад, очнувшись после фестиваля «Fortdance» мутным питерским утром в гостинице «Невский Палас» среди переплетенных тел друзей и проституток, пытавшихся оживить нас своими неумелыми оральными ласками. Не подумайте, что это они от страсти – просто им было заплачено до двенадцати дня. Именно Лехе принадлежит гениальные слова: «Конец очередной пьесы – опять скучно, и ничего впереди. Недоплатили бы шлюхам, что ли. В этом была бы какая-то недосказанность…»
Изредка Леха берет меня компаньоном в свои ночные бои со скукой, иногда дает взаймы – немного и ненадолго, хотя в принципе для него мои кредиты – не суммы. Ненадолго, потому что Леха для меня – единст венный банк, которому я плачу вовремя. В обычном банке можно попасть на проценты, в ситуации с Лехой – на отношения. А это полный отстой. Скажите, кто из нас сможет одолжить знакомому десятку по первому звонку? Таких нет, а Леха есть. Поэтому когда он предложил «куда-нибудь выдвинуться», хотя я уже собирался покинуть его квартиру с деньгами в кармане, я не устоял. Друзьям же не откажешь! Тем более если они олигархи-лайт.