Те же проявления колхоза находят отражение и во внешности девиц – они словно сестры Маши Малиновской. Губы, сиськи, лоб, скулы – все сделанное. Знаете, как мальчики из бедных районов приходят к парикмахеру с фотографией Эминема, говоря: «мне вот так вот сделайте». Эти подруги, вероятно, приходили к хирургу с фотографией Малиновской. Или у них один и тот же доктор?
На руках у девиц усыпанные камнями часы практически мужских размеров, в ушах и на пальцах – довольно безвкусные ювелирные изделия, с камнями, но не «многокаратниками», что указывает на принадлежность девиц ко второму, а то и третьему эшелону «милых». Одна из телок беременна, у нее и камни в ушах побольше. Все время, что я их рассматриваю, красавицы сидят молча, с кислыми минами, презрительно рассматривают окружающих и пьют вино. Гримасы у них также очень забавные – в выражении презрения участвуют только области вокруг губ и глаза. Все остальное лицо не двигается. Просто потому, что не может. В их положении приходится выбирать: либо ботокс с подтяжками, либо мимика. Периодически они смотрят в сторону третьего стула, на котором возлежат кожаные сумки. На столе нарочито разбросаны сигареты, квадратные зажигалки, два телефона «Vertu» в клубничных тонах и ключи от авто. Чтобы всем было понятно: «Ты хотя бы знаешь, ублюдок малолетний, перед чьей женой ты тут квадратами пресса играешь? Не понял еще? Ну так запиши телефончик, завтра со мной в гостиницу прокатишься…»
Прибывает третья подруга, рыжая, модельной внешности, несколько моложе обеих (гадина!), с несколько лучшей фигурой, но и одета поплоше: укороченное красное платье, красные туфли, красная сумка, небольшие часы на запястье, маленькие камни, зато губы свои.
– Привет, девчонки! – Она целуется с каждой чуть ли не взасос. – Представляете, я сегодня прочитала в каком-то журнале, что недосып – это прибавленный с утра килограмм. Я чуть с ума не сошла! Вчера целый день на фруктах, а потом трахалась до четырех утра. Встала в десять. Это что, значит, вся диета насмарку? Шесть часов сна – недосып или нет?
– А ты взвешивалась? – спрашивает девица в розовом.
– Да я еле встала под душ, а ты говоришь – взвешиваться. Жанна, ты не представляешь, такой мужик!
– Радоваться надо, что трахалась. Недосып у нее! – говорит беременная телка в желтом.
– Мне кажется, что недосып, это когда спишь меньше нормы. Норма – двенадцать часов или типа того, – продолжает «розовая» Жанна.
– Ой, ладно, – отмахивается вновь прибывшая. – В общем, вы поняли, я ему все-таки дала.
– У тебя новые туфли? – говорит Жанна, рассматривая ноги модели.
– Да, позавчера купила. «Christian Labutan», – небрежно замечает та.
– Кому, Лиз? – без тени интереса спрашивает беременная. – Менту этому?
– Жень, ну какому менту, с ментом я уже рассталась, – обижается Лиза. – Я же тебе рассказывала, его Толя зовут, нефтетрейдер он. С виду лоховат, конечно, но деньги есть. Кольцо мне купил «Chopard», – Лиза хвастливо выставляет палец.
– Камень мелковат, мог бы и побольше, тоже мне, нефтетрейдер! – фыркает Жанна. – Вон Женьке на следующей неделе ремонт заканчивают в «Алых парусах». Двести метров квартира, между прочим. А у нее никакой не нефтетрейдер, простой банкир.
– Ну так Женька тоже постаралась. – Лиза со смехом обводит взглядом контуры Женькиного живота. – Не знаю, девчонки, мне кажется, я влюбилась, неожиданно! Он такой романтичный – вчера мне сказал в ресторане: «От тебя пахнет летом».
– Клубом что ли? – не понимает Жанна.
– Каким клубом? – переспрашивает Женя.
– Ну, клуб такой был «Лето», до «Дягилева» еще, – поясняет Жанна.
– Он что, идиот? Типа, намек на вчерашнюю моду, – Женя пытается сыграть бровями, забывая про ботокс во лбу, но вовремя останавливается.
– Почему сразу клубом? – Лиза закуривает. – Летом, цветами, ну что там еще бывает? Еще в театр пригласил завтра. У него есть специально обученный человек, который занимается закупкой билетов на лучшие спектакли.
– Типа баера, что ли? – спрашивает Жанна, склонив голову набок. – Я слышала, сейчас это модно. Раньше специально обученные баеры только шмотки закупали, а теперь билеты на концерты, в театр…
– Ну да. Типа баера, – соглашается Лиза.
– Влюбилась, романтика, театр! – Женька делает глоток вина. – А чего ж тогда такой жадный, если романтик? Лиз, ты бы пробила по тусовке, кто он, где живет, сколько денег. Может, он женат?
– А женатые тоже ничего, как я посмотрю, – Лиза смеется. – Когда, говоришь, ремонт закончишь?
– Какая ты сука! – кривится Женька. – Я его максимум в полгода разведу. Он как про ребенка услышал, сразу как шелковый стал. Еще повезло, что на УЗИ сказали «парень», он парня давно хотел, а его «ваганьковская» уже не в форме.
– А сколько Вагизу лет? – как бы между делом интересуется Жанна.
– Около сорока пяти, – отвечает Женя.
– Было десять лет назад, – ерничает Лиза.
– Ой, я тебя умоляю! – Женька высовывает язык. – Уж лучше, чем твой бывший мент, который шил форму на заказ у каких-то итальянцев. Полгода мозги тебе пудрил и «мерс» подарил. Тоже мне, восточная щедрость!
– Он мне еще денег на квартиру дал, – Лиза тушит сигарету. – Полтинник.
– Невиданная щедрость, – вставляет Жанна.
– Ладно, – Лиза вздыхает. – Зато трахался хорошо и отдыхать возил раз в месяц. Там все понятно было, он честно сказал, что женат, что ему разводиться нельзя. Так что особо без иллюзий.
– А по бабам бегать можно, да? Не надо было тебе ему врать, что залетела, надо было на самом деле беременеть. Они от новых детей сразу с ума сходят, – качает головой Жанна.
– Что значит – не надо? Он сразу в отказ пошел, сказал, что детей не хочет, – злится Лиза и закуривает новую сигарету. – Он бы тогда меня просто на хер послал. А так хоть машину вымутила!
– Кстати, она права. Они на аборты ведутся. У меня подруга так за год на квартиру заработала, – соглашается Женька.
– Ты, главное, с этим своим Толей не нагрейся. Предложи ему пожить вместе какое-то время. Сразу будет понятно, что за экземпляр. Какие-то мужики пошли балаболы. Романтика! Летом пахнет!..
– Тебе, конечно, легко, ты замужем, – констатирует Женька, и в этот момент на ее лице отражаются все ее ночные размышления над собственным будущим: уйдет – не уйдет, женится – не женится.
– Ой, ладно! – хмыкает Жанна. – У моего начались «сороковые-роковые». Командировки, конференции. Я так думаю, что какую-нибудь крысу себе нашел. Или с работы кого. Детектива наняла проверить.
– А если он его вычислит и перекупит? – в голосе Женьки зазвучали нотки интереса.
– Мне все равно, если честно. Я ему по пьяни однажды сказала: «Ты у меня вот где! Все твои счета, документы. Все твои схемы. Все про тебя знаю. Если уйдешь, то голым!»
– Он тебя закажет, – испуганно шепчет Лиза.
– Не закажет. Детей очень любит. Да и спрятано у него за границей достаточно. С голоду не умрет. Главное, чтобы меня голой не оставил. В общем, они все одинаковые, женатые, не женатые. Дальше собственного члена не видят. Почуяли молоденькую суку – и вперед. Сколько теперь этих тварей? В каждом ресторане по сто штук. Начинают уже лет с пятнадцати. С другой стороны, кто из мужиков не гуляет? Перебесится – и домой.
Вы-то, конечно, были более порядочные в свое время, – подмечаю я. – Начинали в шестнадцать.
– Это хорошо, что ты в бизнесе понимаешь, – одобрительно кивает Лиза, – другие сидят, уши развесят, а потом локти кусают оттого, что не позаботились в свое время о тылах.
– А если он тебя с твоим «дайвером» запалит? Не боишься? – Женька пристально смотрит на Жанну.
– «Дайверы», «бартендеры», слушай, я что ему, за каждую шлюху предъявляла? – равнодушно говорит Жанна. – Сколько их у него было! Мы же взрослые люди. У каждого свои грехи. Просто я в последнее время чувствую, что это у него не простые блядки. Что-то серьезное…
– Алло, – отвечает на звонок Лиза. – Алка, я же тебе говорю, нет других способов. Я не знаю. Давай я тебе перезвоню.
– Что Алке надо? Опять ищет знакомого директора автосалона? – злобно говорит Жанна. – Тварь она конченая, ты с ней осторожней.
– Она меня просто достала. Хочет сменить в Vertu мелодию сигнала. Вчера звонила в консьерж-сервис, в Лондон, ей там сказали, что мелодия не меняется, теперь ищет в Москве, где поменять. Не нравится ей, видите ли!
– Она дура что ли? – изумляется Женька. – У всех Vertu одинаковый звонок, чтобы своих сразу было слышно. Зачем его менять-то?
Интересно, кто же башляет этим клиническим идиоткам? – думаю я. – Одна в Лондон звонит, другая рекламные проспекты цитирует. Интересно, а специально обученный человек для отправления эсэмэсок у них есть?
– Не знаю, – пожимает плечами Лиза, – а что за история с менеджером? Она за скидки на тачки трахается?
– Ты не знаешь? По-моему, уже весь город знает. – Жанна поправляет прическу и оглядывается по сторонам. – Алка твоя приезжает с хахалем в салон «мерса», где у нее знакомый директор. Они выбирают тачку, он платит наличными. На следующий день она приезжает с другим хахалем, выбирает ту же тачку, он платит за нее. В итоге она получает и машину и бабки. Там даже неважно было, нал, безнал. Если оба мужика безналом хотели платить, им говорили, что машина в резерве, и можно только наличными. Ну, директору что-нибудь отстегивала. И все довольны – и директор, и мужики, каждый из которых думает, что это он ей машину купил, а главное – она в шоколаде.
– Чистая аферистка, – соглашается Женя. – Она, когда в Москву приехала, начинала с того, что врала разным лохам, будто они ее триппером заразили. Слезы, истерики – все как положено. Раз в месяц с очередным такое исполняла. Кто-то деньги давал, кто-то еще и подарки.
– А мужики потом не проверялись что ли? – изумляется Лиза.
– Даже если и проверялись! Ты пойми психологию мужика. Получит отрицательный анализ – и подпрыгнет до потолка. У всех жены, девушки, любовницы. Что он, деньги, что ли, у нее пойдет забирать? Рад без памяти, что пронесло.