– Это не фигня, а великая книга, – говорю я.
– Реально, отличная вещь, – кивает Антон.
– Уровень образования в целом стремительно падает. Стремительно падает уровень. А когда-то были самой читающей страной. – Я отворачиваюсь, беру зубочистку и начинаю ковырять в зубах, говоря при этом так, словно ни к кому конкретно не обращаюсь.
– Да ладно, умники! – отмахивается Ванька и ставит перед нами бокалы с коктейлем.
– О, спасибо! – Я делаю глоток, ожидая, что пряная жидкость освежит гортань, а вместо этого получаю практически ожог. – Э, Вань, ты чего туда налил?
– Водки, а что? – не понимает Ваня.
– Ты сдурел? – спрашивает Антон, отставляя бокал.
– А в чем дело-то? – не врубается Ваня.
– Вань, ты вообще «мохито» пил когда-нибудь? – Я встаю и выливаю содержимое своего бокала в раковину.
– Пил сто раз. Чего вы орете?
– И что входит в его состав? – ехидно интересуется Антон. – Водка и лед?
– Это че, допрос? – Ваня делает большой глоток. – Хороший «мохито». Водка, сахар, мята и лед.
– Это какой-то новый «Мохито». – Я открываю шкаф и достаю бутылку «Bacardi». – «Мохито-колхоз». Если б ты, дружище, больше читал, то знал бы, что настоящий «мохито» готовится только на основе «Вacardi». Исключительно! А рецепту с водкой тебя, наверное, научили какие-то жлобы из Бутова. У которых на «Bacardi» денег нет.
– Я вам че, бармен? – злится Ваня.
– Нет, ты не бармен, ты – вредитель, – констатирует Антон. – Взял и мяту испортил…
– Тут еще осталось децл, – говорю я, заглядывая в холодильник. – Тох, давай я нам смешаю, а этот спортсмен пусть с водкой жрет. У него глотка луженая…
– Да пошли вы! – говорит Ваня – Эстеты. В следующий раз найму вас на корпоратив коктейли смешивать. На основе «Bacardi». – Он строит омерзительную рожу и выплевывает лед в стакан.
– Мы не такие уж и дешевые бармены, – замечает Антон.
– Если бюджет позволяет, почему нет? – добавляю я.
Дверь комнаты открывается и заходит Никита в голубых джинсах и футболке с надписью «DERZKIY & CHODKIY». Неплохой результат для сорокаминутного отсутствия! Он подходит к брату и говорит, опустив глаза в пол:
– Дай сто баксов.
– Я чего, банк, что ли? – удивляется Антон.
– Ну ладно, на самом деле надо, я с девушкой в кафе иду, – канючит Никита.
– Иди работай лучше, – отрезает Антон.
– Чуваки, дайте сотку взаймы! – обращается к нам Никита.
– Вот еще, глупости! – отворачиваюсь я.
– Могу дать полтинник. – Ваня вопросительно глядит на Антона.
– А ты нам чего? – осведомляется Антон.
– А чего вам надо? – удивляется Никита.
– Телочек подгони, – подначиваю его я, – а то мы от пультов устали. Хочется живого человеческого общения.
– Я чо, сутенер, что ли? – обижается Никита.
– Ладно, на, – Антон вытаскивает кошелек. – И вали отсюда, надоел!
– Спасибо! – Брат берет сотку, сворачивает ее пополам и убирает в карман джинсов.
Перед тем как свинтить, заходит в комнату и возвращается с пачкой сигарет. Подойдя к Антону, достает из пачки косяк и протягивает ему:
– Попустись, брателло!
– Ты еще и наркоман?! – деланно удивляется Антон.
– Ага. Винтовой, поэтому план мне ни к чему. – Никита кивает всем, уходит в прихожую и хлопает входной дверью.
– Хорошо иметь брата в деревне, – улыбается Антон и закуривает. – Но в то же время, стоит признать – мы были совсем другими.
– Ой, ладно, прекрати! – Ваня встает, подходит к телевизору и выключает его. – Мы были такими же. И денег у нас так же не было.
– Денег и сейчас не так чтобы много, – констатирую я. – На «Астон Мартин» пока не хватает.
– Да, если честно. – Антон уже сделал пару затяжек, расслабился, и его глаза подернулись дымкой. – В последнее время с заказами хреновато.
– Ты же в этом году для пары сериалов музыку писал. – Я принимаю косяк из его рук. – Чего тебе жаловаться?
– Ты считаешь, что, написав музыку для двух сериалов, можно безбедно прожить год? – Антон заводит руки за голову и откидывается. – Тут тебе не Голливуд, детка!
– У нас в последнее время тоже какая-то лажа творится. – Ваня жестом показывает, что курить не будет. – Обещали пост финансового директора к маю. На дворе лето, а все разговоры оказались беспонтом. Я, дурак, себе уже планов настроил. Машину поменять, квартирой заняться… блин! – Ваня бьет кулаком в открытую ладонь и замолкает.
– Иногда такой дипер накатывает, – вздыхает Антон. – Уже тридцатка, а перспективы до сих пор туманные. Дрончик, вот скажи, ты от безысходности молчишь или тебе денег хватает? Кстати, косяк верни, чего-то ты увлекся!
– Чего? – переспрашиваю я, погруженный в созерцание сизого дыма.
– Я спрашиваю, тебе денег хватает?
– Ему папа помогает, – предполагает Ваня.
– Шляпа мне помогает, – острю я. – Чего сразу папа-то?
– Ну а как тогда тебе удается тусовать всю неделю, жить с двумя телками, еще и на себя тратить? – интересуется Антон.
– Ну… удается. – Я чешу затылок. – У меня своя… финансовая схема.
Антон и Ваня разражаются громким хохотом.
– Ты выводишь мифический WalMart на IPO? – Ваня тычет в меня указательным пальцем и заваливается навзничь, дрыгая ногами.
– Гы-гы-гы, – передразниваю я его. – На самом деле схема простая. Во-первых, я зарабатываю в журнале.
– На завтраки, – подсказывает Антон.
– Во-вторых, папа засылает косарь в месяц. – Я делаю извиняющееся лицо. – Но самое главное – кредитные карточки! Вы думаете, зачем они нужны? Чтобы перед малолетками понтоваться? Ими просто нужно научиться пользоваться.
– Это как же? – Антон весь подобрался и буравит меня глазами.
– Просто. – Я перехватываю у него косяк, добиваю и тушу в пепельнице. – Например, при зарплате в двушку заводишь себе карточку в «Ситибанк» с кредитом в трешку, тратишь с нее, к примеру, еще пару штук.
– И чо? – прищуривается Ванька.
– Потом заводишь себе еще одну, «American Express», на трешку. «AmEx», кстати, еще и для понтов катит. С него снимаешь двушку, гасишь ситибанковский кредит. Потом открываешь еще карту, ну… допустим в «Альфе» или «ВТБ» – там еще трешка…
– И так до бесконечности, да? – Антон закуривает сигарету.
– Почему до бесконечности? – не понимаю я. – Четырех карт вполне хватит. Дальше тусуешь бабки между ними. В одном месяце у одного банка побольше займешь, в другом – у другого. Потом, ты же не только карточки дербанишь, у тебя еще и зарплата есть, так? Из нее отдаешь частично. Короче, такой схемой смело к своему доходу еще пару-трешку прибавляешь. Ну, я не говорю про всякие там мелкие банки, «локо»– «шмоко». У них всегда можно карточку на пятнашку или тридцадку рублей открыть, если припрет. Потом, потребительские кредиты еще никто не отменял. Ну, это если домой что-нибудь покупать. – Я замолкаю и обвожу присутствующих торжествующим взглядом.
– Дрончик, я, конечно, не такой крутой финансист, как ты, – тихо говорит Ваня, – но где-то в глубине души понимаю, что в результате своей хитрожопой схемы ты всегда должен банкам в районе трешки. Ты думаешь, она сама рассосется, или как?
– Ну, я чего, всегда, что ли, буду двушку получать? – недоумеваю я.
– А еще проценты, кстати, – подсказывает Антон.
– Издержки, – развожу я руками, – ничего не поделаешь.
– Отличная схема, – кивает Антон и отворачивается.
Ваня подкладывает себе под голову подушку. Тишина снова погружает всех в депрессию.
– Не самая плохая, кстати, – бурчу я себе под нос. – Когда мы станем миллионерами, я посвящу этой схеме главу в своей автобиографии. Назову ее, типа, «Как закалялся style».
– Любопытно, когда? – интересуется Антон.
– Вообще в Москве люди становятся миллионерами с нуля, – продолжаю я. – Главное – попасть в нужную тему: диск записать. Или начать организовывать вечеринки для олигархов, или подсесть на распил федерального бюджета. Да много чего есть. Сейчас вот все книги пишут. Давайте сядем и напишем реальную жесть. Скажи, Антон, ты писать не пробовал? Или друзья твои? Как писать бестселлеры?
– Я могу тебе дать телефон Литвиновой, у нее спроси, – улыбается Антон. – Она у меня в телефоне на букву «Б» записана.
– Почему на «Б»? – переспрашивает Ваня, лежащий уже с закрытыми глазами.
– Потому что «Богиня».
Все дружно смеются.
– Ну чего, если с книгами, бюджетами и вечеринками не получится, можно начать телок провинциальных олигархам продавать. – Мне становится дико смешно – то ли трава взяла, то ли меня забавляет образ Литвиновой, записанной на букву «Б»… В общем, веселюсь по полной.
– Рынок занят, одного Листермана хватает, – откликается Ваня.
– Да мы этого очкарика порвем нах! – Я хлопаю себя ладонями по коленям.
– На «журасик», – говорит Антон, – порвем на «журасик». Листерман называет член «журасиком».
– Почему, кстати? – Ваня отрывается от подушки. – Я тоже это слово слышал.
– Говорит, что после фильма «Jurassik Park».
У меня в голове немедленно всплывает картина из юности, когда мы с другом посмотрели «Jurassik Park», а потом впервые обожрались ЛСД. Я лежал в ванне, и висящая надо мной огромная лейка душа начала снижаться, потом исчезла под потолком, а потом и вовсе оказалась головой плезиозавра, стремящегося откусить мне ухо. Почему-то тогда я был совершенно уверен в том, что плезиозавру нужно именно мое ухо. Все закончилось рвотой, сверлящей головной болью и прочими ништяками.
– Какая гадость! – говорю я, вспомнив свой «jurassic»-трип.
– Какой ранимый мальчик, вы посмотрите! – отвечает Антон. – Почему гадость? Мне кажется, прикольно…
– Ага. Слушайте, давайте начнем корпоративные гимны писать! – предлагаю я. – Говорят, на них сейчас спрос огромный. Гимора мало, а бабла много. Вань, твоей конторе не нужен гимн?
– У нее есть.
– А друзьям твоим? Кстати, Тох, давай Вову-самурая твоего коррумпируем. И напишем для «Марса» нереальный гимн.
– На музыку «Хорста Весселя», – кивает Антон.