– Года два, но плотно, – отвечаю я, хотя дело, конечно, не в тусовках, а в технологиях.
Как показывает практика, в наше время все можно делать в удаленном доступе: строить клубы, выяснять отношения с девушкой, играть на бирже, подписывать контракты и фотосессии, объясняться в любви…. Главное – это безлимитный тариф!
Стать отцом
You ’ re just too good to be true
Can ’ t take my eyes off you…
I love you baby, and if it ’ s quite right,
I need you baby to warm the lonely night.
I love you baby. Trust in me when I say…
Мы с Леной сидим в «Павильоне» на Патриарших и пьем вино. Я вяло тычу вилкой в рукколу и думаю о том, почему Катя не перезванивает. Решила слиться? Как-то сложно все.
А Ленка уже минут сорок грузит меня подробностями аудиторской проверки какой-то российской строительной компании. Вероятно, со стороны я похож на лоботомированную подопытную крысу: щурюсь от напряжения, предельно собран, иногда киваю, иногда отпускаю язвительный смешок, а моя мысль пытается продраться сквозь все эти «оффшоры», «прокладки», «фонари», «внереализационные доходы», «кэш-флоу». Но, как ни стараюсь, сколько-нибудь ясную картину описываемых процессов я составить не могу. Из всего ее монолога я уяснил только то, что компания хочет «обелить» большую часть бизнеса и привести его в соответствие с западными требованиями. По косвенным признакам можно догадаться, что в аудируемой компании царит полный бардак: финансы не в порядке, прибыль падает, а сотрудники воруют. В целом бизнес организован как обычно, то есть из рук вон плохо, как и на большинстве российских предприятий. Но для того чтобы тебе открылась эта шокирующая истина, не нужно обладать специальным образованием, как у Ленки. Достаточно пару выходных тусануть в «Мосте» или «Дягилеве». Поспешность и неразборчивость, с которой русские старатели тратят свои капиталы, говорят о том, что наступают новые времена. В скором времени колоду опять перетасуют.
Поскольку топ-менеджер компании WalMart, коим я сегодня вновь являюсь, не может поделиться с Ленкой таким простым и банальным открытием, я всячески изображаю интерес, изредка хватаюсь за голову и славлю судьбу за Ленкину излишнюю эмоциональность в монологе. Если бы она излагала все ровным голосом, я бы тут же спалился. Поди узнай, при каком слове хвататься за голову, а при каком просто криво усмехаться. Для меня что сомнительные долги, что нерас пределенные дивиденды – суть одна: херня.
Ленка заговаривается до такой степени, что, кажется, даже не ждет от меня никакой реакции. Еще бы: по ее мнению, я понимаю описываемую ситуацию с полунамека. Посему я время от времени выключаюсь из беседы, думая о том, каким образом стану сегодня склонять Катьку к интиму, о том, каким образом мне попасть на корпоративный праздник «Тройки Диалог», где, по слухам, будет Принц, и о том, как же мне повезло вчера в «Шанти». При воспоминании о «Шанти» я пристально смотрю на Ленку, пытаясь понять, чем бы вчера все закончилось, спали она меня с Риткой. Дикий скандал? Побег в рыданиях? Или просто крупные разборки с привлечением всех заинтересованных сторон? Какой ужас! Я так и вижу лицо Ритки, услышавшей от Ленки что-нибудь типа: «И давно вы с моим молодым человеком встречаетесь?». Ритка бы наверняка взвизгнула: «С чьим молодым человеком?!» Я снова ощущаю, как капли пота катятся по спине. Да уж… А что если бы они схватили друг дружку за волосы и начали кататься по полу, дрыгая ногами? Чистый женский рестлинг! Они дерутся, вокруг толпятся посетители, официанты, и никто не стремится разнять. Когда еще такое увидишь? Я бы свалил под шумок. Представляю себе…
– Представляешь? – вырывает меня из раздумий Ленка. – Проблема в том, что российский финансист не может работать в западном формате. Если при нормально организованных финансах есть P&L Statement, Cash Flow Statement, ежемесячный бюджет, и все это можно посмотреть для того, чтобы определить состояние бизнеса, то в русских компаниях все потоки и документы организованы таким образом, что ничего понять нельзя. Здесь читать, тут не читать, а здесь «рыбу заворачивали», понимаешь?
– That’s their fucking style, – отвечаю я уклончиво. – Они по-другому не умеют и не хотят.
– Вот именно! Fucking style! – Лена допивает вино. – Потому что один отчет для учредителей, другой – для налоговой, третий – «по состоянию черной кассы», четвертый – «по оффшорным счетам», а пятый – вообще тетрадка или флешка, которая «дома лежит, я завтра принесу, если смогу. Но там цифры – самые точные». И как им после этого делать аудит? Как строить эстимейшн лайн?
– Я думаю, что им это не нужно. – Я беру бутылку и доливаю ее бокал доверху. – На самом деле, весь этот аудит и долгосрочное планирование – просто дань моде. Сейчас модно играть в «европеизированный бизнес», – удачно вспомнил я вычитанную в «Коммерсанте» фразу, – you know…
– Слушай, я все-таки закажу горячее, чего-то есть так хочется! – Лена берет меню. – А у вас, естественно, все ведется по GAAP, да?
Кажется, GAAP – это какая-то западная система бухгалтерской отчетности, хотя я не уверен, лекции по экономике пропускал. В общем, вместо ответа я смотрю на Ленку снисходительно-недоуменно, типа, «стоит ли об этом говорить, зайка…»
– Я вообще… спросила. – Ленка, смеясь, прикрывает глаза ладонью. – Вы же американцы!
Я доливаю себе вина, бутылка пустеет.
– Давай еще вина закажем! – предлагаю я. – И горячее.
– Знаешь, с тобой можно разговаривать месяцами, – говорит она вместо ответа. – У тебя поразительная способность слушать. У вас эти схемы используются последние пятьдесят лет, и ты наверняка знаешь все это гораздо лучше меня. А слушаешь так, будто я сообщаю тебе что-то новое. Ты знаешь, русские мужчины совсем не умеют слушать женщин. Особенно если женщины говорят о бизнесе. У меня такие коллеги, сокурсники по бизнес-школе…
Ты ходишь в бизнес-школу? Даже не знал. Или просто забыл?
– Все-таки ты американец! – Лена гладит меня по руке, подставляя губы для поцелуя.
Я аккуратно прикасаюсь к ее губам, проводя по ним кончиком языка. Вообще-то она дико сексуальна, несмотря на все эти бизнесовые заморочки. И сегодняшним вечером можно было бы, в принципе… но не могу, у меня Катя по плану.
– Born in the USA, I was, – тихо напеваю я, – born in the USA, I was…
Подходит официант, мы заказываем горячее и вино. Оба выбираем телятину – впервые вижу, чтобы Ленка заказала мясо. Прощай, диета, – здравствуй, свадьба! Или в чем тут дело?
– Diet is over? – предполагаю я, и в это время звонит мобильный. Номер Кати. Интересно, почему все всегда происходит в самый неподходящий момент? Может, выйти в туалет и поговорить спокойно? Сбросить звонок и позже перезвонить? Ага, и тогда Катька решит, что я слился, и не подойдет к телефону. Вариантов нет.
– Алле, – отвечаю я, стараясь казаться как можно более невозмутимым.
– Привет, это я! – весело щебечет Катя. – Только освободилась. У нас все в силе сегодня?
– Да, конечно!
– Слушай, я хотела спросить, а мы там долго пробудем? На дне рождения.
– Не думаю, что это займет много времени. – Мне приходится отвечать дубовыми штампованными фразами, чтобы не попасть. Я смотрю на Ленку. Она внимательно смотрит на меня, потом отворачивается к окну, делая вид, что не слушает разговор.
– А как ты думаешь, могу я с собой подругу взять?
Ты дура? Зачем?
– Если хочешь, бери, конечно!
– Ты не можешь говорить? – интересуется Катя обиженно. – Если занят, я перезвоню!
– Я тогда сам тебе перезвоню и договоримся, когда и где встретиться, окей?
– Хорошо, как скажешь.
– Супер!
– Ну, пока. Целую, – прощается Катька, но не кладет трубку. Скорее всего, проверяет, с кем я.
– Целую, – как ни в чем не бывало говорю я, и отключаюсь.
– С кем это ты любезничал? – интересуется Ленка.
– С мамой, – не нахожу я ничего лучшего.
– У твоей мамы такой молодой голос?
– Да и я не старик, honey, – улыбаюсь я.
– Она приезжает?
– Нет-нет. Просто мне нужно встретиться с семейным адвокатом. Он в Москве. Какие-то документы привез.
– Странно… с матерью говоришь, не вставляя английские слова…
– Она меня учила русскому, и я с детства привык говорить с мамой только по-русски. Бывает сложно, но это же мать…
– Ну да… знаешь, всю неделю дико хочется мяса. – Ленка меняет тему разговора. – Просто истерика какая-то!
«Хорошо, что не соленого», – думаю я.
– У тебя нехватка белка. Часто в спортзал ходишь?
– Нет, Андрюша, это ты часто ходишь на совещания, – вспыхивает Ленка.
Так-с, пошли предъявы. Они все сговорились к концу недели. Точно!
– Honey, главное – не количественные, а качественные показатели. Тебе как экономисту это из вестно.
– No doubt, – кивает Ленка. – Но ты знаешь, бывает трудно получать качественные показатели из ничего.
– What do you mean? – уточняю я.
– I mean, что мы могли бы спать вместе чаще. Если бы ты меньше совещался, – Ленка отламывает кусок хлеба и проглатывает его, как кобра мышку на канале «Discоvery». – Мы стали заниматься сексом раз в неделю. Если повезет.
– Послушай, зайка, на этой неделе мы как минимум занимались сексом дважды. – Я достаю сигарету. – Или ты не заметила?
– Я заметила. Просто на прошлой неделе мы вообще не трахались. – Она снова отламывает хлеб (сколько же можно его жрать?). – Я делю два раза на две недели, получается – раз в неделю. Я же экономист. Вообще наш секс напоминает секс пожилой супружеской четы.
Приносят вино. Официант наполняет бокалы, я закуриваю и раздумываю, как бы поаккуратнее соскочить с вязкой темы. Понятно, что все девушки, считающие себя постоянными, в какой-то момент принимаются обсуждать недостаток секса. Это у них типа заигрываний: «Мы с тобой скатываемся к семейному сексу». Или: «Наш секс напоминает секс пожилой супружеской четы». Чистые кривляния. Если тебе, дорогуша, хотелось бы разнузданного секса, ты бы говорила о ночных тусовках, а не о свадьбе. Вот парадокс, да? Сначала стремится всеми силами стать этой самой супружеской четой, чтобы потом упоминать это словосочетание применительно к скудному сексу!