то замечательное место. И там есть дом, который мне очень нравится. Но это история про Новую Англию, так что это было бы не очень правильно.
Мы рассматривали и другой дом на островах Таусанд, на границе между Нью-Йорком и Канадой. Там есть такое место – остров Комфорт. Весь остров целиком был выставлен на продажу, и в интернете было множество его фотографий, поэтому я попросил Молли Купер, которая работает со мной, поехать туда, и наш художник-декоратор Крис Моран тоже поехал с нами. Это чудесный крошечный островок всего лишь с одним домом. Мы стали думать, не снимать ли нам там и каково это будет – снимать наш фильм на островах Таусанд. Потом появилось еще одно место, которое я нашел в интернете, под названием «Десять Дымоходов». Это дом, который принадлежал Лунтам. Это был их дом. Целый компаунд. Затем был еще один дом на Род-Айленде, недалеко от Ньюпорта, под названием «Клингстоун» – весь дом построен на скале посреди залива. И вот мы рассматривали все эти места.
Дом, который мы в итоге выбрали для съемок, называется «Конаникут Лайт». Когда-то это был маяк. Для того чтобы снять сцены, которые я хотел, нам пришлось построить декорации внутреннего пространства. В общем, мы построили их в бывшем магазине Linens’n Things рядом с Ньюпортом, но использовали детали и идеи из всех домов, что успели посмотреть. На самом деле мы даже арендовали и одолжили некоторые вещи из дома на острове Комфорт. Мы спроектировали обшитые стены дома Клингстоун. Мы воссоздали игровую комнату дома на Камберленде. Не знаю, ответил ли я на твой вопрос. Какое отношение все это имеет к склейке? Абсолютно никакого.
Ну это относительно связанные вещи. Возникает ощущение, что то, как был снят фильм, имеет отношение к тому, где это происходило. И, кажется, все это уходит корнями в «Бесподобного мистера Фокса», в том смысле, что были моменты, когда я чувствовал, будто могу взять лист бумаги и нарисовать карту острова.
Мы добавили в фильм карты острова, чтобы зритель не потерялся. Я показал Скотту Рудину первые кадры, и он спросил: «Теперь они уже на другом острове? Я не понимаю». Так что мы нарисовали карты, чтобы вы видели, когда мы находимся на другом острове, когда путешествуем по одному и тому же и так далее. На самом деле мы отмечаем на картах путь героев, что также пришло из «Бесподобного мистера Фокса».
Разве фильм не начинается и не заканчивается картиной?
Он начинается с вышитого изображения дома Сьюзи. В Ньюпорте есть церковь Троицы, где исполняют оперу «Ноев ковчег», и конец фильма происходит именно в этой церкви – одной из старейших в стране. Прекрасная церковь. У Джорджа Вашингтона даже была своя скамья там. Я был в кабинете настоятельницы Анны Мари и увидел у нее на стене вышитое изображение церкви. И подумал: «Мы тоже можем использовать вышивку». Что мы и сделали.
Итак, мы решили, что просто сделаем вышивки всех наших основных съемочных площадок и повесим в доме. Нужно смотреть фильм очень внимательно, чтобы заметить это. Это уже для повторного просмотра, если кто-то захочет посмотреть его второй раз. Все основные площадки можно увидеть на стенах дома во вступительной сцене.
Мы пытались нанять ту же женщину, которая вышила церковь, но ей было уже девяносто шесть лет. Так что мы заказали вышивки на Филиппинах.
Когда я навещал тебя в монтажной комнате, ты работал над вклейкой, где маски животных падают в резервуар с водой. Это были дополнительные съемки, которые проводились уже во время постпродакшена, и у команды были проблемы с ними. Ты общался с кем-то по телефону и говорил что-то вроде: «Просто бросай их, пока они не упадут как надо». Что в какой-то степени связано с теми вещами, которые ты рассказывал о постановке и самих съемках. Они, в свою очередь, напомнили мне о нашем разговоре о «Бесподобном мистере Фоксе» и твоем настойчивом желании использовать настоящий мех для животных. Все это говорит об особом личном видении.
Думаю, в случае с той вклейкой, которую ты упомянул, я разговаривал с кем-то, кто не без оснований говорил: «Думаю, мы должны привязать несколько проволок и попытаться проконтролировать их движение. Это может оказаться быстрее, чем просто продолжать бросать их». Но я чувствовал: «Но с проволокой это будет выглядеть уже совсем не так». Если мы просто будем кидать их, в конце концов у нас получится, и это будет выглядеть как надо. Потому что так и должно быть – просто падение.
Но да, обычно я предпочитаю все как будто сделанное своими руками. К тому же истории, которые я придумываю, выглядят, как мы уже обсуждали, несколько сюрреалистично или по крайней мере принимают какие-то совершенно сумасшедшие повороты. Так что все должно казаться максимально естественным – так снижается риск, что сюрреалистичные элементы затмят собой персонажей и все остальное.
Когда ты показал мне несколько эпизодов из фильма в монтажной комнате, некоторые сцены все еще были на фоне хромакея, и какие-то эффекты были еще не доделаны. Когда я увидел те же самые сцены в уже почти готовом варианте фильма, они были очень детализированными, глубокими и наполненными живыми спецэффектами, но казались аналоговыми. Например, наводнение в конце похоже на наводнение в фильме 1960-х годов. Оно не похоже на выверенное до мелочей детище компьютерной графики. Это и есть «самодельное» качество, о котором ты говоришь?
Точно. Оно похоже на макет, а не на компьютерную подделку. Я предпочитаю макеты. Знаешь, все эти старые фильмы – некоторые могут точно сказать, что это макет, а другие не чувствуют этого. Мне нравится замечать макеты в фильмах. Но когда делаешь макет с водой, если хорошо чувствуешь такие вещи, всегда можешь понять. В то же время, если делаешь макет здания, которое взлетает на воздух, уже сложнее сказать, что это. Там просто нечего угадывать.
Я часто слышу, что вода и облака – самое сложное для макетов.
Облака, верно. Это сложно.
Хотя Спилберг, похоже, справился с облаками.
Из чего он сделал облака?
Он построил обычный облачный резервуар. В «Близких контактах третьей степени» он снимал все эффекты с облаками на 70-миллиметровую пленку, чтобы эти кадры казались более глубокими после склейки с другими сценами, снятыми на 35 мм.
Его облака – это подводные облака в резервуаре с дистиллированной водой, куда через пневматическую трубку впрыскивали фиолетовый или синий краситель. И все это снимали в суперзамедленном режиме, чтобы создать иллюзию масштаба.
Забавно, но, когда задумываешься об этом, облачный резервуар Спилберга кажется чем-то не очень далеко ушедшим от детских экспериментов с восьмимиллиметровой камерой на заднем дворе.
Хм.
«Давайте опустим камеру вниз, чтобы игрушка показалась гигантской».
Все верно. Знаешь, мне кажется, невероятное количество ключевых натурных сцен Спилберга на самом деле были сняты в павильоне. Думаю, это скорее относится не к дневным, а к ночным сценам, тем, где он добавляет на небо огромное количество звезд. Эдакое небо Спилберга. Знаешь, как тот поворот на дороге, где все собирались в «Близких контактах», тот склон? Думаю, это декорации. Но это отличные декорации. Он хотел снять совершенно определенный пейзаж. И чтобы сделать это, его пришлось построить.
Это идеальный пейзаж.
Да, думаю, это так.
И обычно нет времени на поиски идеального пейзажа.
И в этом нет никаких преимуществ.
Это связано с основной сюжетной линией в «Близких контактах», которая заключается в том, что люди наблюдают некие видения, а затем пытаются претворить их в жизнь.
Я часто слышал о вкладе Шредера – что Пол Шредер написал черновик сценария, и это было одной из вещей, которую он придумал.
Да. Возможно, в черновом варианте сценария религиозный подтекст был более явным, что, полагаю, не так уж удивительно. Видения Роя Нери в ту первую ночь на самом деле были откровением, которое постиг Пол по дороге в Дамаск. Но «Близкие контакты третьей степени» – это еще и фильм о творческом процессе. Я бы даже сказал, о кинопроизводстве. Ведь, снимая фильм, ты делаешь не что иное, как пытаешься построить «Башню дьявола» из картофельного пюре. Верно?
Именно так. Это и есть та самая игрушечная железная дорога.
Это ведь цитата Орсона Уэллса? «Голливуд – самая большая в мире игрушечная железная дорога»?
Да.
Позволь мне спросить о фильмах, которые ты цитировал и отчасти оказавших влияние на «Королевство полной луны». Начнем с «Мелоди»?
Я ничего не слышал о «Мелоди», пока не начал работать над сценарием. Я обнаружил фильм, потому что в нем говорится примерно о тех же вещах. Но он мне действительно понравился. Думаю, это самый первый сценарий Алана Паркера.
В центре фильма – история любви двух детей.
Именно это меня и привлекло.
Многие твои фильмы производят впечатление, будто твое сердце принадлежит 1960-м и 1970-м годам. Ты используешь многое из разных кинокультур, но именно такое у меня сложилось впечатление. Я прав?
В каком-то смысле. Но на самом деле я не прямо ностальгирую, понимаешь? Меня больше привлекает рок-н-ролл. В этом дело. Я говорю о рок-н-ролле 1950-х, но и 1960-е, и 1970-е…
Это время расцвета.
Да, это время расцвета, но не то чтобы я сознательно ассоциирую себя с этим периодом. Я не делаю этого.
Нет, но кажется, что у тебя есть тяга к нему.
Хм.
В «Мелоди» перед нами разворачивается история о двух детях – думаю, они даже моложе героев «Королевства полной луны», – которые в какой-то момент решают, что хотят пожениться.
Все так. Думаю, они примерно такого же возраста – около двенадцати. «Мелоди» – такой же сюрреалистичный фильм, но более простой. Не хочу сказать, что он кажется как будто документальным, но в его атмосфере нет ничего фантастического. Просто сам сценарий производит такое ощущение.
Другой фильм, который, как ты говорил, повлиял на твое кино, – это «Черный Джек» Кена Лоуча.