В Джидде женщины не могут водить машину, не могут перемещаться без сопровождения мужчины – мужа, брата или отца. Ее раздражала утрата ведущей роли, но больше беспокоили действительные препятствия расследованию, которые создадут эти запреты. Скалли задумалась о папке, лежащей в дипломате под передним сиденьем. Поразмыслила о вариантах, взвесила возможности и подготовилась к худшему сценарию. Она подавила порыв вытащить папку и снова взглянуть на дело, стала перебирать возможные решения, но остановилась. Это подождет.
Тележка с обедом встала у предыдущего ряда, Малдер заерзал, приподнялся и откинул столик.
– Впечатляет, – сказала Скалли.
– Условный рефлекс, – ответил Малдер. – Мой мозг натренирован опознавать звук приближающейся тележки с едой, даже если я крепко сплю.
Предлагали курицу или баранину. Малдер выбрал курицу с бокалом Пино Григио. Скалли не хотелось есть, она попросила воды с газом.
Скиннер с большой неохотой одобрил их поездку. Он не считал, что это по их профилю, и беспокоился о вероятных дипломатических затруднениях, поскольку подобного рода расследования в этой части света воспринимаются болезненно. Трудно было предположить что-то паранормальное в исчезновении Пеппер и Хикса. Саудовские власти посчитали, что виноваты пираты – суданские или сомалийские, забравшиеся севернее Аденского залива и обогнувшие Африканский Рог.
Но все же имелась видеозапись. Скалли еще ее не видела, но для представительства Бюро в Эр-Рияде этого оказалось достаточно для звонка Скиннеру.
Малдер поднес к лицу Скалли фруктовый салат.
– Съешь что-нибудь. Скоро тебе придется питаться из-под бурки.
Через два часа командир экипажа объявил, что самолет снижается. Салон пробудился и наполнился суетой. Темноволосые женщины в обтягивающих джинсах, мини-юбках и открытых топиках одна за другой выходили из туалета в длинных и бесформенных черных абайях. Их волосы скрывались под черными платками – хиджабами, а некоторые спрятали и лица. Скалли поняла, что эти женщины, которых она прежде не отличала от их западных товарок, саудитки. Абайя – это не столько предмет местной культуры, как она считала. Скорее, государственная форма, способ контролировать личные чувства. И носят ее не с гордостью, а по необходимости.
Она глубоко вдохнула, выдохнула и отстегнула ремень безопасности. Нагнулась и вытащила из дипломата сложенное черное одеяние, положив его на колени. Скалли посмотрела на Малдера – он улыбался одновременно сардонически и с сочувствием.
Скалли встала и направилась в туалет, чтобы переодеться.
Аэропорт «Король Абдул-Азиз», Джидда, Саудовская Аравия. Суббота, 02:15 по местному времени
Фокс Малдер медленно повертел головой, потянулся и помассировал шею. Два часа в очереди на погранконтроль его совершенно истощили. Он уж было решил, что это никогда не кончится, что они со Скалли навсегда завязнут в этом чистилище из-за какой-то жизненно важной, но неправильной записи.
Они забрали багаж и прошли через сканеры таможни, потом вышли из терминала аэропорта. Скалли выглядела раздраженной, абайя ее тяготила. Терминал походил на черно-белое кино – бесконечные женщины, с ног до головы в черных бесформенных одеяниях. Мужчины же носили ослепительно белое, а толстые жгуты стягивали на их головах куфии в красно-белую клетку.
Госдепартамент прислал за ними водителя – юного филиппинца по имени Джек. Он держал табличку с надписью «Мистер Фокс». Если Скалли и оскорбилась, то не подала виду. Джек повел их к серому фургону. Их тут же тяжелым одеялом окутала жара и влажность. Малдер почувствовал, как синий костюм становится влажным от пота. Оказавшись в фургоне, он заметил пуленепробиваемое стекло и бронированные двери.
– Ожидаете неприятностей? – спросил он.
– Прошу прощения, мистер Фокс?
– Бронезащита?
– Террористическая угроза. Таковы инструкции.
Они двинулись в сторону полного огней города. На набережных и перекрестках красовались статуи в виде разноцветных автомобилей, тощих верблюдов и гигантских кораблей.
Джек отвез их к ничем не примечательным воротам к северу от города, в район под названием Северный Обир. Никакой вывески отеля, никаких признаков, что таковой здесь находится. Они несколько минут постояли, и ворота открылись. Въехав внутрь, они увидели скопление домиков, административное здание и теннисные корты.
Малдер и Скалли поселились на разных виллах. Это был пляжный курорт на Красном море. Как и многие курорты для европейцев, он старался не выделяться, чтобы ненароком не привлечь внимания, а потом и вызвать негодование комитета по поощрению добродетели и удержанию от порока.
Малдер бросил вещи в своем бунгало и встретился со Скалли в ресторане у воды. Она сняла абайю и переоделась в шорты и майку.
– Теперь хорошо себя чувствуешь? – негромко поинтересовался он.
Скалли уже открыла рот для ответа, но ее прервал грохот трех громкоговорителей из мечети, призывающих жителей квартала к утренней молитве под названием фаджр.
Пограничный пост Бухта Обир, Джидда. Суббота, 11:15 по местному времени
В тени пальм было не лучше, и абайя промокла от пота, так что все тело чесалось. В заливе с серебристой водой, врезающемся с востока в северную часть Джидды, кипела жизнь. Лодки для дайвинга и роскошные яхты направлялись на запад, в открытое море, а молодые люди на водных мотоциклах разрезали волны в фарватере, подпрыгивая в воздухе. У пристани, где саудовские таможенники проверяли судовые декларации, стояли две лодки. Катер для дайвинга с улыбающимися светловолосыми экспатами на борту и лодка поменьше, с двумя арабами в шортах и майках и четырьмя женщинами, с ног до головы в черном, их оранжевые спасжилеты являли разительный контраст с абайями, хиджабами и никабами.
– Они что, будут в этом плавать? – спросила Скалли Реймонда Бейтса, специального агента службы безопасности из Госдепартамента, с которым они здесь встретились.
– О да, – ответил он. – В присутствии мужчин они должны быть одеты, по крайней мере большинство из них.
– Какой смысл купаться, если нельзя почувствовать воду кожей?
Бейтс улыбнулся и пнул ногой камешек.
– Добро пожаловать в Волшебное королевство.
Малдер тем временем отвернулся от проволочной изгороди, отделяющей их от погранпоста. Он отказался от костюма и оделся более подходящим для сорокапятиградусной жары образом – в шорты и свободную белую рубаху без галстука.
Несмотря на недостаток сна, он выглядел вполне довольным. Скалли бросала на него подобные кинжалам взгляды.
– Саудовцы, – произнес Малдер. – Вы назначили на одиннадцать, правильно?
Бейтс продолжал пинать камешки.
– Нужно учитывать фактор «иншалла», – ответил тот. Он продолжил объяснять необязательность, свойственную саудовскому менталитету. Ничего нельзя сказать наверняка, все зависит от Бога. – Если на то будет воля Аллаха, – перевел он.
Но долго им ждать не пришлось. Появился сверкающий серебристый «Лэндровер» и занял сразу два парковочных места. Оттуда вышли двое. Один, высокий и грациозный мужчина в белоснежной одежде и клетчатой куфии, говорил по мобильному телефону. Его женственное лицо обрамляла тщательно подстриженная, словно нарисованная бородка. Его спутник был ниже, хотя явно более крепким. Он был в бежевом костюме и голубой рубашке с расстегнутым воротничком. Он, наоборот, был гладко выбрит, густые черные волосы лежали в беспорядке, он широко и уверенно улыбался, сверкая белыми зубами.
Арабы поприветствовали Бейтса. Тот, что в костюме, – темпераментно и громко, его рукопожатие было энергичным и долгим. Тот, что в белом, – более сдержанно и почти не меняя скучающего выражения лица.
Бейтс их представил:
– Это инспектор Махмуд Мухаммед Бахш и инспектор Салех бин Тана из Мабахита, саудовской полиции.
Он кивнул в сторону Костюма и Мужчины в белом, а те сначала пожали руку Малдеру, а затем повернулись к Скалли. Махмуд коротко кивнул, а Салех одарил ее сияющей улыбкой.
– Редкое удовольствие, – сказал он, протягивая руку. Скалли твердо ее пожала и выдернула, прежде чем араб сумел ухватиться крепче. На мгновение он переступил за пределы ее личного пространства. От него слишком сильно пахло одеколоном, который в меньшей дозе был бы приятным.
– Агент Бейтс сказал, что вы учились в Мэрилендском университете, – сказал он. – Я год отучился там у доктора Генри Гранджа. По программе обмена студентами университета короля Абдул-Азиза. На курсе антропологии.
– Грандж ушел на пенсию еще до того, как я туда поступила, – ответила Скалли. – Насколько я помню, он был очень уважаемым профессором.
– Я с радостью поговорил бы о докторе Грандже, – заявил Салех.
Скалли почувствовала на себе взгляд Махмуда, его презрение было почти осязаемым.
Малдер пришел на помощь:
– Господа, может, взглянем на яхту?
Махмуд кивнул. Салех улыбнулся и повернулся к воротам, скосив глаза на Скалли, пока она не исчезла из поля зрения.
Махмуд махнул значком, и охранник у ворот впустил их внутрь, где находились два небольших административных здания, лодочный сарай и шесть серых катеров разного размера у причала. «Мариетта» стояла в сухом доке на металлических опорах, над ней устроили навес.
Скалли отметила внешнее состояние яхты. Верхний слой стекловолокна был поцарапан и порван в нескольких местах. Леерное ограждение над бортом кое-где сломано, а кое-где и вовсе отсутствовало.
– Наша группа экспертов уже побывала на яхте, – сказал Махмуд. – Не уверен, что вы найдете еще что-нибудь.
– Я видел отчет, – ответил Малдер. – Там говорится, что нашли кровь, предположительно членов команды. Однако ничего не упоминалось о гильзах. Их не было или нападавшие использовали кинжалы и сабли?
Скалли метнула на него взгляд.
– Малдер, – сказала она.
– Смешно, агент Малдер, – ответил Салех. – Пираты в Красном море уже не те, что были в девятнадцатом веке. Думаю, вы убедитесь, что группа судмедэкспертов из Мабахит вполне соответствует вашей, из ФБР. Те специалисты, которые не прошли практику в Скотленд-Ярде, обучались в вашем же агентстве.