– Мы здесь, только чтобы предложить помощь, – сказала Скалли. – И не будем вмешиваться в ваши дела.
– Да, – добавил Малдер, – вы делаете важное дело, ребята: отвечаете на звонки, отгоняете репортеров, присматриваете за входом.
Хертель уставился на Малдера, а тот лишь бросил на него сияющий невинный взгляд.
– Агент Хертель, – спросила Скалли, понизив голос, – а вы рассматриваете версию, что мистер Крид сам мог инсценировать похищение?
– С какой стати ему это делать?
– Чтобы его книгу превозносили как еще один «Ужас Амитивилля»[5].
Это явно не приходило в голову специальному агенту, и он отрезал:
– Мы рассмотрим эту вероятность.
– Уверяю вас, – послышался из-за его спины повелительный голос, – я не имею никакого отношения к похищению дочери.
Скалли и Малдер повернулись к рассерженному Артуру Криду, его грубоватое, но привлекательное лицо побелело от гнева.
Примирительно подняв руку, Малдер сказал:
– Я вам верю, сэр. Можно на два слова?
Малдер жестом велел Скалли оставаться на месте и уединился с Кридом в уголке.
– Я очень сожалею, мистер Крид.
Тот вздохнул:
– Нет… Я… Та женщина была права насчет вероятности. Вам следует исследовать все возможности. Что бы ни случилось, во всем виноват я.
– Да?
Он хмуро покачал головой.
– Потому что привез семью в этот дьявольский дом.
– Переехав сюда, вы замечали какую-нибудь паранормальную активность, о которой сообщалось прежде?
– В этом-то и ирония, агент Малдер. Как раз за несколько часов до похищения дочери я сказал Элис, что дом явно не заслуживает своей отвратительной репутации.
Крид объяснил, что жена уже давно просила его перебраться из Манхэттена в какой-нибудь маленький городок и полностью поддержала идею переезда.
– Элис просто потрясающая, – добавил Крид. – Понимающая, всепрощающая… даже после неудачных вложений и неправильных решений относительно карьеры, которые вынудили нас искать для жизни место подешевле.
Крид рассказал, что Элис – его вторая жена, первая скончалась от рака – нашла дом по объявлению, отметила его странную историю и предложила мужу обе идеи – и переехать, и написать книгу.
Где-то в доме Скалли разговаривала с миссис Крид, со слезами поведавшей, что ее падчерица Чарити, единственная дочь Крида от первой жены, имела проблемы с наркотиками и поведением и открыто презирала маленький городок, в котором «застряла».
– Но даже несмотря на все проблемы, – сказала Элис Крид с перекошенной улыбкой, – Чарити всегда принимала меня как мать, по крайней мере пока мы сюда не переехали.
– Это все изменило?
Элис кивнула.
– Чарити нравилось жить на Манхэттене, агент Скалли… но она сбегала с наркоманами, именно это и послужило причиной нашего переезда. Да и ради другой моей дочери, Хизер, она тоже скоро станет подростком. Вы же не станете винить меня за то, что я хотела увезти ее из этого ужасного места?
– Я так понимаю, что Чарити винила вас в том, что семья переехала в Бейнвич.
– О да, – фыркнула Элис. – Она стала на редкость враждебной… Но я люблю ее, агент Скалли, как родную дочь.
– Миссис Крид. Это неприятно, но я обязана спросить. А может ли за этим стоять сама Чарити? Может быть, она все инсценировала?
– Хотела бы я ответить, что она вполне на такое способна, ведь это означало бы, что она цела и невредима… но чутье подсказывает, что Чарити все же хороший человек под маской типично подросткового непослушания.
– Миссис Крид, как вы считаете, мы с напарником могли бы переговорить с вашей младшей дочерью наедине?
В своей комнате двенадцатилетняя девочка, сидя за компьютерным столом, рассказала Скалли и Малдеру, как нашла записку о выкупе в «перевернутой вверх дном» спальне сестры, но была в ее рассказе какая-то натянутость.
– Ты видела той ночью что-то еще? – спросил Малдер. – Что-нибудь странное или необычное?
– Я… Нет, не думаю.
– Не думаешь? Но, может, и видела?
– Ну… Я никому не рассказывала.
– Расскажи нам, Хизер.
– Возможно, это мне просто приснилось.
– Что тебе приснилось, милая? – спросила Скалли.
И девочка рассказала про пузырящиеся стены, дрожащий пол и кровь на стене у лестницы.
Малдер мягко спросил:
– Тебе это приснилось или ты видела? Подумай хорошенько.
– Думаю, я это видела… но, наверное, мне это приснилось, или это просто мое воображение. Может быть, именно поэтому одноклассники надо мной смеются.
Она рассказала, как над ней издевались после школы.
И еще – как она всегда ненавидела Манхэттен и мечтала поселиться в сельской местности и проводить время в школьной библиотеке, листая книги с картинками, а в дождливые вечера просматривать журнал «Лучшие дома и сады».
– Я считала переезд в Бейнвич сбывшейся мечтой, – сказала Хизер. – А это оказалось… кошмарным сном.
Потом Малдер и Скалли заглянули в спальню Чарити, там больше не было беспорядка – криминалисты давно уже закончили обследовать место преступления. Агенты методично просмотрели вещи Чарити, переговариваясь в процессе.
– Знаешь, Малдер, возможно, Хизер права в своей оценке случившегося: она слышала истории про странный дом, и ее воображение подстегнули знакомые элементы из книг и фильмов про привидения.
– Я бы купился на это, если бы она видела все это после исчезновения сестры.
– Но разве ты не понимаешь, Малдер, когда Хизер обнаружила, что сестра пропала, все это тут же испарилось. Она больше не видела кровоточащие стены – только белые.
Закончив обыск вещей девочки, Скалли сказала:
– Знаешь, что пропало?
– Харли-Дэвидсон? – усмехнулся Малдер, кивнув на комнату, наполненную вещами дочери состоятельной семьи: компьютер, CD-плеер, множество дисков, тонна одежды и обуви.
– Личная жизнь Чарити, – сказала Скалли. – Никаких писем, дневника, фото…
– Но кое-что у нас есть, Скалли, – нахмурился Малдер и двинулся к зеркалу на комоде. – Можешь взглянуть, где были эти фото и откуда их сняли…
– Как сняли и кое-что еще, – отозвалась Скалли, заметив пустое пространство между постерами с поп-звездами. Она обнаружила желто-серый уголок оторванного постера. – Думаешь, Чарити задержалась, чтобы унести кое-что с собой?
– То есть она либо сама все подстроила или была соучастницей?
Скалли кивнула.
– Похитители обычно не дают жертвам времени собрать вещи на память.
– Есть и другая возможность.
– Какая?
Малдер показал на зеркало у комода.
– Что похититель был на этих фото.
После секундного обдумывания Скалли сказала:
– Может, ее родители смогут сказать, что было на том постере и кто – на тех фотографиях.
Чуть погодя Элис и Артур Криды стояли в комнате пропавшей дочери и качали головами.
– Вы удивитесь, как редко мы сюда заходили, – объяснила Элис.
– Чарити требовала уединения, и мы всегда старались уважать ее просьбу.
– У Чарити был постоянный парень? – спросила Скалли.
Родители переглянулись и пожали плечами, а потом Элис заявила:
– Насколько нам известно, нет.
– А как насчет возможного навязчивого поклонника? – поинтересовался Малдер.
Криды покачали головами.
Приближалась полночь. Кабинет Артура Крида стал теперь стратегическим центром операции ФБР, агенты круглосуточно дежурили в нем у телефона. В большом современном доме со стенами в деревенском стиле хватало места для агентов ФБР, Малдер со Скалли заняли гостевые комнаты рядом с кухней.
Малдер читал, решив разобраться с историей дома. Крид позволил ему просмотреть свою рукопись. Похоже, что дом на холме, а до этого амбар и впрямь построили на том места, где во времена салемских событий вешали ведьм. Для этого чаще использовали не виселицы, а деревья на холме Хикори.
Наконец Малдер отложил рукопись и уже почти заснул как вдруг услышал какие-то звуки, будто в доме посторонний.
Он осторожно последовал на шум и обнаружил на кухне Скалли, совершающую налет на холодильник.
– Желудок зарычал, – смущенно заявила она, – и я решила, что лучше его накормить, пока он не начал кусаться.
– Я бы съел что-нибудь.
Пока они сидели на кухне, устроив пижамную вечеринку, Скалли, похоже, с сочувствием отнеслась к упорному интересу Малдера к этому расследованию, которое пробудило в нем воспоминания о похищенной сестре.
– Хизер – милая девочка, но закрытая, – заметила Скалли. – Неудивительно, что ей тяжело приходится в школе, когда мать посылает ее туда в такой одежде.
– В какой?
– Как будто она малышка Марты Стюарт[6].
– Что ж, Хизер не малышка или скоро перестанет ей быть… Знаешь, Скалли, вообще-то это довольно типично – полтергейст часто возникает рядом с девочкой-подростком, приближающейся к половой зрелости.
– Ты же не хочешь сказать, что Хизер и есть причина всех этих явлений? Что, и похищения?
– Может, похищение и эти явления и не взаимосвязаны… А может, на них повлияла общая атмосфера зла. Ты не ощущаешь здесь… нечто жуткое?
– Нет. Вполне обычное дело.
Малдер махнул в сторону комнаты Хизер.
– Эта девочка может быть носителем для духа из потустороннего мира, который не может перебраться на другой уровень существования.
– Потусторонний мир, – вздохнула Скалли. – Ты о каком-нибудь мертвеце? Что, вокруг шатается Клейтон Гич и завладевает… вселяется в тело девочки-подростка?
– Медиумы считают, что дух, который не может примириться со своей жестокой и травматической смертью…
– Если эта девочка заставляет стены пузыриться, кровоточить или что там еще – и это очень большое «если», Малдер, то это просто обычный механизм ее разума.
– То есть ты признаешь существование психокинеза? – усмехнулся Малдер.
Скали передернула плечами.
– Способность передвигать предметы силой мысли признана наукой, но еще не объяснена. Телепатия тоже – если у этой девочки есть телепатические способн