Многие фотографии, сделанные Чэнь Цзунле, также являются свидетельствами жестокости наказаний в старом Тибете. За мелкие проступки крепостным могли ампутировать конечности или ослепить их.
В старом Тибете существовала теократическая феодально-крепостническая система, устойчивости которой деятельно способствовали старшие монахи.
Согласно статистике, в дореформенном Тибете было более 114, 9 тыс. монахов, что составляло около четверти всего мужского населения. Поскольку многие люди не имели детей и не участвовали в производстве, социальные ресурсы были серьёзно истощены, а рост населения долгое время стагнировал.
Лхаба Фунтшонг объясняет: «В старом Тибете власть находилась в руках религиозных сект, доминировавших в обществе. По-тибетски это называется «чосри» – религия является ядром общества и стоит выше политики».
Могущественные монахи контролировали всё. Однако даже среди монахов существовала значительная дифференциация, к несчастью низших чинов. Обычные монахи постоянно жили в страхе перед возможными суровыми наказаниями или смертной казнью. В некоторых храмах Тибета имелись не только наручники, кандалы и дубинки, но и орудия пыток для выкалывания глаз и перерезания сухожилий. Теократия, которая, по сути, должна была быть чистой религией, запятнала себя связью с феодальным крепостничеством, а храмы полностью потеряли свою святость и стали крепостями, которые не только служили религиозному предназначению, но и контролировали местный режим, поощряли экономическую эксплуатацию, занимались судебными разбирательствами и даже формировали собственные вооруженные силы.
Следующий отрывок взят из письма на тибетском языке: «Для празднования дня рождения Далай-ламы… нам срочно потребовалась пара кишок, два черепа, разные пробы крови и цельный кусок человеческой кожи». Это письмо было написано в 1950-х годах, оно демонстрирует, что жестокость и кровожадность были неотъемлемой частью старого режима.
Британский журналист Эдмунд Кэндлер (1874–1926), корреспондент «Дейли Мейл» в Индии, во время вторжения 1903–1904 годов попал в Лхасу. Позже он написал книгу «Открытие Лхасы», в которой утверждал: «История теократии (церковного правительства) в Тибете – это процесс кровавого заговора, сравнимый с самыми жестокими историями средневековых замков в Европе, а дворец Потала, населённый буддийскими лидерами и «бодхисаттвами», – ещё и хуже, когда речь идёт о кровопролитии, заговорах и грехах».
Далее Кэндлер пишет: «В Тибете всё богатство принадлежит правителям, сосредоточившим в своих руках духовную и политическую власть. При этом обычные люди страдают от бедности, антисанитарии и болезней».
Географические барьеры огромного Тибетского нагорья и строгий религиозный контроль позволили крепостной системе просуществовать около тысячи лет. Эта система сковала Тибет и держала его в непроглядной тьме.
В начале XX века франко-бельгийская исследовательница и буддист Александра Давид-Неель (1868–1969) пять раз посетила внутренние районы Тибета. В книге «Дорога в небо и ад: Приключения всей моей жизни» она описала условия жизни простых людей в Тибете: «Трагическое положение бедных селян разбивает мне сердце. Налоги, барщина и эксплуатация наполняют карманы только знати и лам». При этом чиновники, аристократы и старшие монахи не проявляли ни сочувствия, ни сострадания к бедным людям.
Вторжение Британской империи стало главной причиной так называемого «тибетского вопроса», усугубившего политический кризис в Тибете в первые годы XX века.
В октябре 1903 года британские войска в составе трёх тысяч солдат и офицеров вторглись в Тибет из Индии. Вместе с ними прибыли 10 тысяч носильщиков, семь тысяч мулов и четыре тысячи яков. Неприкосновенность снежного плато была нарушена. Капитан британской армии Уильям Хинман запечатлел это событие на плёнку.
Через два года после британского вторжения правительство направило комиссара Чжан Иньтана в Тибет, чтобы разрешить непрекращающийся тибетский кризис. Комиссар сразу же столкнулся с многовековой теократической феодально-крепостнической системой.
В соответствии с указаниями цинского правительства Чжан разработал план реформ, направленных на улучшение социальных условий, что предполагало упразднение теократии, наказание коррумпированных чиновников и возрождение сельского хозяйства, промышленности и бизнеса. Чтобы улучшить условия жизни крепостных, он потребовал от помещиков снижения земельных налогов и других поборов, а также призывал их прекратить тиранию.
Правивший в то время в Тибете Далай-лама XIII также считал необходимым реформировать существующие политические и религиозные порядки, препятствующие развитию региона.
Лоран Десэйе в своей книге «История Тибета» описал реформу, начатую Далай-ламой XIII, следующими словами: «В 1933 году готовность Тибета к открытости проявилась исключительно в появлении трёх неиспользуемых автомобилей, неработающей системы энергосетей и монетного двора».
Чанлочэнь Соланжбу, дедушка Банку Намги, был молодым офицером, сторонником революции. Весной 1934 года Чанлочэню было предложено написать петицию о создании тайной организации. Документ должны были доставить принцу-регенту и местному правительству Гаксаг. Чанлочэнь предлагал упразднить пожизненное крепостное право, чтобы несколько улучшить социальную обстановку в Тибете. Как и было запланировано, эту петицию должны были доставить в Гаксаг утром 10 мая 1934 года. Инициатором составления петиции был бывший служитель при Далай-ламе XIII Лонка Дордже Чегьи. Однако этому не суждено было случиться из-за того, что накануне вечером заговор был разоблачён.
Потомок Лонки Чанчуб Калсан объяснял это так: «Некоторые консерваторы раскрыли секретный замысел. Многие аристократы боялись реформ и начали сопротивляться».
В результате Лонку бросили в Снежную тюрьму у подножия дворца Потала. Через десять дней ему был вынесен приговор: выколоть глаза, лишить сана и конфисковать имущество. Другие основные реформисты были наказаны увольнением, ссылкой, штрафами и т. д. Чанлочэнь также был сурово наказан.
Глубоко укоренившаяся феодально-крепостническая система долгое время была причиной того, что Тибет находился в стагнации. Это серьёзно препятствовало распространению и развитию в нём современных технологий и культуры. К счастью, в 1950-х годах этому пришел конец.
В 1948 году Организация Объединенных Наций приняла Всеобщую декларацию прав человека, в которой чётко говорилось: «Никто не должен содержаться в рабстве или подневольном состоянии; рабство и работорговля запрещаются во всех их видах».
Американский учёный Митчелл Палантир сделал заявление о том, что «старый Тибет был не раем или Шангрилой, а местом, полным крайностей – как величайших привилегий, так и кромешной нищеты, – где господствовала деспотичная теократическая власть, не дававшая региону развиваться».
Наконец-то тьма над снежным плато среди возвышающихся гималайских вершин начала рассеиваться, и из вечной тени вышли на свет миллионы крепостных.
Глава 2История и народный выбор
Отсталая феодально-крепостническая система была ужасным бременем для тех, кто был лишён каких-либо привилегий. Наконец-то у людей появилась надежда. Это и было показано в документальном фильме «Когда крепостные в Тибете поднялись с колен».
Бывший фотограф Центральной студии кинохроники Китая Таши Вангду во время просмотра этого документального фильма погружался в глубокие раздумья. Будучи одним из первых тибетских фотографов после основания Китайской Народной Республики, он сумел запечатлеть великие исторические перемены на своей малой родине. Таши вспоминал: «В 1950 году Центральная студия кинохроники создала съёмочную группу, чтобы сделать репортаж о Тибете. Таким образом я и начал там свою карьеру фотографа».
Документальный фильм «Освобождение Тибета», снятый Центральной студией кинохроники КНР в период с 1950 по 1951 годы, содержит уникальные кадры, которые помогают глубже понять историю Тибета. Контрастные чёрно-белые изображения показывают поразительные истории, которые имели место 60 лет назад. Вот диктор громким голосом зачитывает важное объявление: «Центральное народное правительство приказало Народно-освободительной армии направить войска в Тибет. Настоящим мы вновь уведомляем правительство Гаксаг о необходимости направить своих представителей в Пекин для переговоров с представителями Центрального правительства о мирном освобождении Тибета».
1-го октября 1949 года Председатель Коммунистической партии Китая Мао Цзэдун (1893–1976), стоя на трибуне на площади Тяньаньмэнь, торжественно провозгласил: «Сегодня родились Китайская Народная Республика и Центральное народное правительство!» Это громкое заявление потрясло мир, в том числе и Тибет, расположенный в отдалённом уголке на юго-западе Китая. Но подстрекаемые иностранными антикитайскими силами власти Лхасы постоянно провоцировали инциденты, направленные на вытеснение оттуда китайцев, пытаясь реализовать идею «независимости Тибета». Тибетский вопрос вновь оказался в центре внимания мирового сообщества.
В январе 1950 года Председатель компартии Китая Мао Цзэдун, находясь с визитом в Советском Союзе, направил из Москвы четыре срочных правительственных телеграммы с приказами Центральному народному правительству. Получив их, Центральное народное правительство и Центральная военная комиссия немедленно приняли решение направить войска Народно-освободительной армии Китая из Сычуани, Цинхая, Юньнани и Синьцзяна с освободительной миссией в Тибет.
Инь Фатан, бывший Первый секретарь существовавшего в то время Тибетского автономного регионального комитета Коммунистической партии Китая, участвовал в битве при Чамдо во время первой атаки. Он вспоминал: «Перед битвой при Чамдо посол Китая в Индии встретился с тибетской делегацией и недвусмысленно сообщил им, что Народно-освободительная армия готовится к наступлению на Тибет. Он предложил им провести переговоры с представителями Центрального народного правительства в Пекине до 20 сентября. Однако они были совершенно равнодушны к его совету, потеряв возможность мирно решить тибетский вопрос».