Мы разговорились с этим парнем. И представьте себе наше удивление, когда выяснилось следующее: главное, что беспокоит его во всей этой трагедии, это не сам факт смерти, а то, что он не может своевременно провести особый посмертный обряд по погибшему товарищу!
Тибетец буквально страдал оттого, что прошло уже 2 дня после смерти друга, а он бездействует. Что «принцип сознания» погибшего (примерно так здесь называют душу человека) вот-вот очнется и, не услышав наставлений из «Книги мертвых», будет вынужден в муках блуждать по закоулкам Бардо.
Узнав, что у меня есть с собой эта книга, он обрадовался так, будто его приятель только что воскрес, и принялся уговаривать пойти с ним туда, где могут провести необходимый обряд. Я поддался на его настойчивые просьбы, тем более что для начала нужно было подняться в передовой лагерь, где я как врач возможно, мог бы помочь больному югославу. Наша команда, с караваном из 30 яков, должна была поднимать туда же тонну продовольствия и оборудования только через 2 дня, но ребята, учитывая ситуацию, отпустили меня вперед.
Утром следующего дня мы с настойчивым тибетцем, которого звали Юлджи, и с одним груженым яком тронулись в путь. Караваны яков в состоянии поднимать грузы только до передового лагеря (6523 м). Далее людям приходится рассчитывать только на свои силы, но и это во многом облегчает штурм горы.Тропа вверх хоть и набита предыдущими караванами, но очень не простая: местами она тянется по каменистым россыпям, опасно сужаясь над обрывами, а порой ноги предательски скользят по жесткому фирну снега. Язык ледника, по которому мы медленно поднимаемся, покрыт слоем его, толщиной в несколько десятков см. Но если старый, сероватый от выпавшей пыли снег довольно плотен для упора, то свежий, упавший минувшей ночью — очень коварен при ходьбе. К тому же резкие порывы ветра ежеминутно норовят столкнуть нас вниз. Этот факт принуждает больше смотреть под ноги, а не любоваться фантастическими картинами вокруг, образованными гигантскими глыбами и зияющими разломами ледяного тела, веками сползающего с горы. Рядом с ними мы просто мелкие букашки, испытывающие свою судьбу, за которую, наверное, даже Создатель не даст сейчас и гроша...Высота сказывается с каждым шагом одышкой и особенной, «ватной» усталостью в мышцах. Резкие громкие щелчки выстрелами бьют в уши, оставляя после себя звенящую тишину, — это лопается на скалах морены ледяное тело глетчера, неожиданно образуя предательские трещины. Стараюсь дышать не глубоко, чтобы не пускать далеко в легкие колючки стылого воздуха, но тут же начинаю быстро задыхаться: мы разменяли седьмую тысячу метров и недостаток кислорода чувствуется все острее. Правый бок освещается солнцем, и ему теплее, а левая рука стынет и «деревенеет», отказываясь слушаться. Даже кровь, что стучит в висках, кажется холодной...Юлджи выглядит совершенно бодрым, а вот я еще, видимо, недостаточно адаптировался. Как бы не сорваться. Ведь единственной профилактикой горной болезни является достаточное время пребывания в условиях высокогорья. В противном случае она косит даже шерпов, десяток раз до того бывавших на вершине Эвереста. «Горняшка» очень опасна: сначала она вызывает эйфорию по типу алкогольного опьянения, следствием чего являются ошибочные оценки и решения альпиниста, ведущие к травмам и гибели. Но даже если с этим повезет, дальше его ждут сонливость и апатия, ослабление воли и полное безразличие к своей судьбе. За этим — тоже смерть. Если же опять подфартило, то дальше уже не выдерживает сам организм: развивается отек легких с одним шансом из тысячи... У югослава его не оказалось, — когда мы наконец добрались до места, он уже был мертв.Юлджи сказал, что и альпинисту повезло, и для живых путешественников это очень хороший знак: если рядом умер человек, то твой путь будет более удачливым. Я знал, что буддисты спокойно и внешне даже презрительно относятся к смерти, но чтобы мертвого считали более счастливым, чем живого, это было странным (хотя и у нас про умершего говорят иногда: «Ну, слава богу, отмучился!»).Передовой лагерь состоит из нескольких больших палаток, общих для всех групп (склад, кухня, столовая и кают-компания), и пары десятков индивидуальных спальных палаток, установленных на заснеженной каменной террасе. Именно отсюда начинается тот путь, который, собственно, и является восхождением на вершину. Хотя, если вспомнить, этот стартовый для восхождения на Джомолунгму лагерь расположен выше десятков других вершин, о «покорении» которых мечтают сотни альпинистов.И только тут я вдруг узнал, что это, оказывается, еще не конец сегодняшнего пути. Под страшным секретом Юлджи сказал, что теперь он должен идти с «Книгой мертвых» в буддистский скит — гом-пу неподалеку, где есть ламы, способные выполнить обряд над умершим. Такой удачи для своего любопытства я и не ожидал. Увидеть тайную буддистскую обитель, расположенную там, где могут пройти только альпинисты со специальным снаряжением! Приобщиться к древнему мистическому обряду! Не его ли имел в виду лама, спасший мою жизни в Лхасе?Мне пришлось рассказать тибетцу всю историю, связанную с обретением этой книги, чтобы он понял: я имею право пойти в скрытую обитель вместе с ним и только сам понесу луда священную книгу. У Юлджи не было иного выхода, посмотрев опять на часы, он согласился...Оставив все лишнее, мы с ним пошли дальше, но не вверх по маршруту альпинистов, ведущему в первый штурмовой лагерь (7010 м), а на запад, обходя по ледниковому траверсу каменистые отроги горы...А потом были удивительные впечатления в высокогорном буддистском монастыре, где я узнал, что такое тумо и как оно вырабатывается в организме. Помните о своеобразном шоке, который я испытал, узнав, что сидящие на снегу тела монахов и не мертвы, и не живы?!А вот что было дальше... Из тишины оцепенения меня тогда вывел голос Юлджи, зовущего в палатку. Пока мы отсутствовали, лама-муршид изготовил своего рода чучело погибшего шерпа: связал из палочек конструкцию, надел на нее его вещи, остававшиеся в базовом лагере и принесенные сюда Юлджи. На листе бумаги он нарисовал человека, сидящего в позе лотоса, в окружении каких-то символов и фигур, а ниже написал имя погибшего.Прикрепив рисунок на место предполагаемой головы, лама поставил этот фантом в дальний угол палатки, зажег перед ним масляный светильник и сел на скрещенные ноги, спиной к нам. Положив перед собой «Бардо Тодол», старец стал тихо бормотать ее тексты, чуть покачиваясь в сторону «умершего». Его огромная тень, отбрасываемая на стены палатки, трепетала вместе с ними под порывами ветра и будто плясала над нами, сжавшимися в холодной темноте противоположного угла... Шум ветра заглушал голос муршида, но зато позволял нам шептаться с монахом-гелонгом, не мешая ходу обряда.— Этот манекен умершего называется у нас чанг-ку. Символы на нем обозначают 5 органов чувств, с помощью которых мы воспринимаем окружающую действительность. Ниже на листе написаны те 6 миров сансары, в один из которых может попасть «принцип сознания» погибшего проводника, т.к. прямой путь в нирвану после смерти тела возможен лишь для йога.
А какая разница между сансарой и нирваной?
Нирвана — это состояние высшего блаженства. В нем живое существо не имеет телесной оболочки, несущей ему лишь проблемы и страдания. Полнейшая свобода и абсолютный покой, происходящие от слияния «принципа сознания» с божественным Ясным Светом, то есть слияния твоей души с Душой Создателя, — вот что такое нирвана! Она — цель и смысл жизни для каждого человека. Ведь наш нынешний облик — лишь ступенька на долгом и трудном пути к единению с Богом.
А право на это единение надо заслужить, духовно совершенствуясь во время круга бесчисленных перерождений в материальных мирах сансары. Помните, их 6 видов: сура — мир дэв (полубогов), асура — мир титанов, нара — мир людей, трисан — мир животных, прета — мир несчастных духов и хунт — мир преисподней. Сейчас мы с вами находимся в мире людей и должны прожить свою жизнь так, чтобы после смерти тела душа если и не заслужила нирваны, то получила бы следующее воплощение в одном из вышестоящих миров. На худой конец, вновь воплотилась бы в человеческом теле, причем более приличном, чем прежде. И уж совсем «скотская» жизнь сулит вам попасть в мир животных, а то и сразу в преисподнюю.
А где и когда решается этот вопрос для каждого из нас?
Слова «рождение» и «смерть» характеризуют состояние тела, душа же вечна и в перерыве между смертью старого и обретением нового облика находится в том состоянии, которое мы называем Бардо.
Это очень сложное состояние, где душа подобна новорожденному, вынужденному отвечать перед будущим — кармой всей своей предыдущей жизни. Она может не выдержать тяжести переживаний за содеянное и заплутать в Бардо. А главное в том, что только находясь в Бардо, душа может попытаться вырваться из цепей сансары. Для этого и необходим обряд, проводимый сейчас ламой. Именно в «Бардо Тодол», древней священной книге, как в путеводителе, рассказывается о том, какие испытания ожидают душу умершего, даются советы, как их преодолеть, и объясняется, как попытаться все-таки вырваться из Бардо сразу в нирвану. Лама-муршид визуализировал сейчас умершего шерпа перед собой и будет читать наставления его душе все то время, пока она будет странствовать в Бардо.
И каков этот срок?
Продолжительность пребывания в Бардо — 49 дней. Но в нем несколько этапов, поэтому обряд будет проводиться один раз в неделю.
А что потом?
Чанг-ку — проводника мы сожжем в пламени светильника, распрощавшись тем самым с его душой, обретшей новое состояние. Пепел перемешаем с глиной и сделаем из нее миниатюрные ступки — тса-тса. Одну из них Юлджи должен будет доставить в дом родителей погибшего, ну а вторую — отнести на Джомолунгму, туда, где он и погиб...
Кстати, почему Юлджи так спешил своевременно начать обряд?
Сразу после смерти тела «принцип сознания» обычного человека находится в состоянии глубокого транса и не осознает, что уже отделен от него. Этот период называется