И так, медленно, тихо ступая, вынесли верблюды путников из красного моря великой битвы в горах.
И еще долго, долго шел по пустынной дороге меж гор караван: Исса хотел подальше увести друзей своих от сраженья.
Ему это удалось.
Верблюды шли и шли, сбивая ноги на колких, белых как кости камнях. Розовый Тюрбан и Черная Борода так и ехали, поддерживая под локти Старого Инжира, а тот уже терял разум от боли и крови, ослепившей его и залившей рот красным соленым медом.
Исса махнул рукой. Его верблюд послушно наклонил голову и согнул ноги. Исса спешился и помог сойти с верблюдов купцам.
Все вместе они подняли на руки Старого Инжира. Он умирал.
Исса сказал: «Сюда несите его, мы положим на придорожные камни его».
Положили они старика на камни. Вдали горел призрачным светом неведомый город.
И сказал Исса: «Это Кабур. Раньше его называли иным именем. Сейчас Старый Инжир умрет. Если можете — глядите. Если можете — не глядите. Но молитесь, ибо молитва во время умирания дойдет до Господа напрямую».
Купцы преклонили колени. Исса сложил руки на груди. Сел на корточки, как ребенок, подложил ладонь под затылок Старому Инжиру.
Взял полу плаща и отер старику лицо от крови.
Поднял над лицом умирающего бурдюк с последней водой Черная Борода; и вылил всю драгоценную воду на лицо, на лоб, на губы уходящему навсегда.
«У нас нет больше воды», — сказал Черная Борода сухими губами.
Купцы стояли на коленях и молились.
Улыбнулся Исса, и улыбка долетела до глаз, до лба, до рта Старого Инжира.
И стала улыбка Иссы — улыбкой старика; и стали глаза Иссы — глазами старика; и стало дыханье Иссы — дыханьем старика.
И когда Старый Инжир испустил дух, закрыл Исса глаза.
И так сидел.
Молча молились купцы.
А вдали, за их склоненными затылками и сгорбленными в молитве спинами, горел под солнцем всеми стенами, всеми домами, сложенными из белого и розового туфа, пустынный, жаркий град Кабур. Там жили люди, похожие на волков, и барсы, что были умнее людей, и птицы с хвостами длиной с рыболовную сеть, и золотые рыбы, за одну такую рыбу восточные владыки платили три мешка золота; и воины, что не знали страха, и женщины, что не знали счастья.
И сказал так Исса, мальчик мой золотой:
«Смерть страшна для того, кто умирает. Смерть страшна для тех, кто остается жить. Но для того, кто перешел Реку, смерть не страшна. Ибо он вошел в красную воду и вышел из нее на другом берегу. Он вошел в воду, в нее же входил, когда рождался. Она так же красна и так же солона. Она так же текуча и так же жива. Эта красная вода вечно течет; и вечно люди входят в нее, страшась и дрожа и стеная. Но когда они вступают на берег иной, они уже не помнят скорби! Внемлите: так течет наша душа в гранитном русле времени. Живая река сама торит себе путь в каменистых горах, на широких равнинах. Только и есть: любовь, путь и безбрежная смерть. Внемлите: она не страшна! Она играет с нами, а мы играем с ней. Улыбнитесь ей! Веселитесь вместе с ней! Молитесь, любимые! О единственной жизни. О пути по краю смерти. О великом пути!»
И, плача, закрывая старому другу, торговцу жемчугом, имбирем и дамасской острой сталью, Старому Инжиру ледяные глаза, повторяли про себя купцы простые слова Иссы о жизни и смерти.
ДНЕВНИК ИССЫ. ОКЕАНпалимпсест
…подошли к широкой реке, и (медленно несла она) белые, солнечные воды свои. Оглянулся на купцов. Теперь (четверо) было нас.
И стояли трое, и я с ними; и глядели, (как медленно), важно течет река.
И так сказал: Знаете, (как имя) реки!
Знаем, сказал Розовый Тюрбан, Инд (имя ей)!
Улыбнулся и так сказал: Переправляться (будем)!
И стали переправу готовить. Вытащили из тюков, (привязанных к верблюжьим бокам), ножи и топоры, рубили жесткие, тонкие и хрупкие (стволы) неведомых, длиннорослых деревьев. Связывали веревками.
Из-под рук выходил, выплывал плот. Его (подволокли) ближе к воде.
Верблюды медленно жевали (траву). Трава была свежая, сырая, а солнце (стояло высоко, и в воздухе) плыла незримым кораблем немыслимая жара. Длинные Космы стал (задыхаться). Ловил ртом речной ветер.
Куда мы пришли, тихо спрашивал?
Я улыбался, и ветер (ласково обдувал потное) лицо мое.
Видишь, река большая, Инд зовется! Бхарат (имя земли)! Да будет, так сказал ему.
Да будет, согласно наклонили (головы купцы).
Набрали пресной воды в бурдюки. Ввели на плот верблюдов, сами (впрыгнули). Накренился плот, (и животные и люди) чуть не скатились в реку. Удержались. Черная Борода засмеялся белозубо. У него (на лице) обцелованная солнцем кожа (была) цвета бороды, так загорела.
У берега вода стояла, а на стрежне (течение сильное), мощное, и волокло плот, как послушную игрушку. Я (держал в руке) самодельное короткое весло, срубил его сам из мягкой (древесины) неведомого дерева. Прежде чем срубить толстый сук — попросил прощенья у Господа, Отца всего сущего, что причиняю (боль) дитяти Его.
…плот ткнулся, как собака мокрым носом, в (другой берег). Доплыли!
Не утонули, выдохнул Длинные Космы.
Волосы (его мокры были) от пота и влаги. Веревками вдоль лица свисали.
…протянул руку и заправил ему прядь за ухо.
…засмеялся он, и руку мою не оттолкнул.
Медленно свели на берег (верблюдов), и послушно шагали они.
И так же медленно, осторожно дыша влажной жарою, (испытывая) легкое головокруженье, ступали мы по новой земле, оглядываясь по сторонам, (дивясь) на незнакомые деревья и травы, видя, как разбегаются (из-под ног) сколопендры и скорпионы, наблюдая, как разворачивают пышные яркие (лепестки), краснее и розовей женского лона, огромные, величиною с лодку, цветы в густых зарослях темной (травы), как перепархивают с ветки на ветку диковинные (птицы), меньше мизинца, разноцветные, как россыпи каменьев в женской шкатулке — и слепяще-желто-медовые, и густо-сине-зеленые, и цвета ранней зари над горами, и цвета только что пролитой (крови), — и улыбки удивленья и любованья всходили на (лица наши), и мы понимали: вот он, земной Рай, вот он, сад (Эдем Господа) нашего, вот мы идем по нему! Дошли!
…дышать тяжело в Раю. Стесняет (грудь) жара.
Длинные Космы то и дело флягу из-за пазухи (доставал). Пил и пил, пока не кончилась вода.
Сделали запасы пресной воды; но поберечь воду надо (было), ибо не знали, как долго пойдем мы до первого (жилья);
и глядел, как выливает (последние капли?) из фляги Длинные Космы на затылок себе.
…ничего не сказал.
Так долго шли, уходя от берега реки, называемой Инд.
Шли на юг, в сердцевину жары.
…постепенно свыклись с жарой, а чужая земля дарила (нам подарки), и злые и прекрасные: то Розового Тюрбана змея (укусит), и я, губами отсосав дурную кровь из ранки, туго перевязав ногу выше щиколотки разорванным (на лоскуты головным) платком, читал над ним (целительные) молитвы; то Черная Борода среди камней камень отыщет, с огнями внутри; и чем дольше (глядишь на тот) камень, тем радостней на сердце становится! Волшебный, Черная Борода шепчет. Киваю (согласно).
…волшебства в мире, кроме радости.
Нет колдовства (в мире), кроме любви.
…идя рядом с (путниками моими), молча говорил (им это); и они молча понимали.
Пришли в славный (град) Лахавур, где к небу воздымались каменные башни, похожие на лесные грибы; здесь (их именовали) чортенами. Жители сказали: бессмертному Будде башни посвящены, и в каждой живет дух (великого Просветленного). Я почтил память умерших, помолился (за них). Купцы руки на груди сложили, (молились) вместе со мной.
Солнце пекло все сильнее, жесточе.
…шли на юг, все на юг, всегда на юг.
Почему стремились на юг? Кто (вел нас)? Кто вел меня?
Почему знал о том, что после, потом, я должен повернуть на восток и пересечь (землю), называемую Бхарат, от моря до моря?
Ангел Господень (мне) сказал.
Так сказал; и слушал его.
…слышал многое из того, что никогда (люди не) слышат. Не считал это заслугой своей. Господь мой (так родил) меня; и мечтал, (что все станут), как я.
…не видел пространства и времени, что проляжет от меня, видящего и слышащего, до человека, который всецело повторит меня; до людей, что (будут как я), и забудут (меня), и не вспомнят (меня).
Не хотел, не желал, чтобы вспоминали меня и почитали, и славили меня; однако знал, (что так будет). Страшно и холодно (становилось при мысли этой) горячей голове; и поднимались волосы дыбом; и мерзла, сведенная судорогой предчувствия, жаркая под (хитоном) спина.
Град Лахавур остался за спиной, и ноги, не зная усталости, (мерили пяди) земли.
Когда глядели вниз, под (свои ступни), нам чудилось, что соль на земле от жары (выступает).
…шли на юг, все на юг вдоль медленных, ленивых рек, (вдоль высоких) гор, и горы веяли на нас небесной прохладой, и река давала нам (пищу), ибо закидывали мы в нее сети, и вынимали их, (полные рыбы).
Вода играла и мерцала, и взыгрывала пойманная тяжелая рыба в ячее, и ее (бока сверкали) то червонным золотом, то сирийским серебром, то кабульской медью, то вавилонскими храмовыми свечами.
…тащили мы в сетях сокровища живые (на берег); и смеялись (купцы), хватая рыбу руками; и смеялся, видя, как радуются улову (спутники мои). И чистили мы рыбу длинными ножами на берегу; и разводили костер, и ждали, пока (прогорит он) до угольев.
И разгребали угли, и (клали рыбу) на листья в сердцевину жара и золы.
И вынимали, испеченную; и ели, с улыбкой поднеся (к губам).
…запивали душистое, свежее, белое рыбье мясо чистой речной (водой).
Такова была наша трапеза; и благодарили (за нее) Бога.
…сбивали, идя, ноги в кровь; и сами (плели сандалии) из высохших стеблей гибкой травы, из полосок кожи убитой и освежеванной змеи. И часто шли босиком по мокрой полосе песка вдоль реки, шли и пели песни.
И так ложился наш путь на