— Амбразуры закрываем, пока они не начали осматривать наш холм, — распорядился дедушка, — оставляйте только маленькую щель для наблюдения. Мигель, — обратился он помощнику Липского, — спускайся вниз к входной двери, побудешь там. Если кто-то к ней приблизится, дашь знать. Только не кричи, а потихоньку поднимись сюда.
— Они, вроде, очухались, — наблюдавший за противником Михалыч, заметил, что нацисты начали осматривать окрестности, — «Одноглазый» выполз из кустов, командует, руками машет. Двое, что убегали, обратно возвращаются. «Телефонист» машет рукой в нашу сторону. Догадался сука, откуда выстрел был. Саныч, надо меры принимать, пока совсем не очухались.
Не успел Михалыч произнести эту фразу, как с дороги послышались автоматные очереди. Две или три пули с противным визгом отрикошетили в воздух от поднятых бронированных заслонок. Одновременно с этим, Мигель громко выругался и схватился за лицо, шальная пуля оцарапала ему щеку. Липский быстро обработал рану и наложил пластырь. Дедушка сразу же заставил нас уйти в спальное помещение, где не было амбразур, и о дальнейшем мы только могли догадываться.
Как я уже говорил, в спальне, помимо кроватей стояла оружейная пирамида с автоматическими винтовками М-16, а за ней на полках лежали цинки с патронами. Я, от нечего делать, вскрыл коробку и начал снаряжать магазины к винтовкам, девочки осмотревшись и разложив на кроватях подушки с диванов яхты, прилегли отдыхать.
Зарядив несколько магазинов, я убрал их в разгрузку, а сам принялся разглядывать стены нашего убежища. Мое внимание привлекла дверца, на которую раньше никто не обращал внимания из-за того, что она находилась за оружейной пирамидой в дальнем углу. Обойдя стойку с винтовками, я внимательно осмотрел небольшую дверь, больше похожую на люк вентиляции. Замок на ней имелся и для того, чтобы его открыть нужен был ключ, наподобие того, каким пользуются железнодорожники. Однако, мне оказалось достаточно ножа-мультитула. Потянув на себя дверку, я обнаружил за ней вентиляционный канал небольших размеров, но такой подросток как я, мог по нему легко перемещаться и даже не ползком.
— Девочки, мне надо посмотреть, куда ведет эта вентиляция, — заглядывая в канал, позвал я девушек, — постойте на «шухере», я полез.
— Делать тебе нечего, — возразила Анюта, — а если застрянешь?
— Ты посмотри сама, — кивнул я на дверцу, — там Михалыч на карачках пройдет, не только я.
Анюта и Лусия заглянули в вентиляцию, покачали головами, как будто покрутили пальцем у виска, но возражать мне не стали. Прихватив винтовку, я пополз вперед по вентиляционному каналу. Преодолев на коленях метров десять, понял, что погорячился, надо было предусмотрительно соорудить какие-нибудь наколенники. Пол в этом узком коридоре был отлит из бетона, с мелкой щебенкой, при этом, строители не «заморачивались» его выравниванием. На всей протяженности, под коленями у меня был испытательный полигон для тестирования протекторов автомобиля на сцепляемость. Я попробовал передвигаться ползком — лучше не стало, локти моментально ощутили все «прелести» каждого выступающего камушка. И когда, я уже решил, что буду пятиться назад, впереди мелькнул отсвет луча фонарика на металле. Это оказалась решетка на выходе из вентиляционного канала.
Добравшись до люка, я заглянул за его решетку, передо мной в темноте терялся большой зал, противоположную стену которого, трудно было рассмотреть в свете налобного фонарика.
— Девочки, здесь еще помещение, — крикнул я подругам, — огромное, без света. Сейчас попробую люк открыть.
— Марк, возвращайся, нас дедушка зовет, — ответ Анюты заставил меня отложить попытки проникновения в новую комнату подземелья.
Кое-как развернувшись в тесном коридоре, я пополз обратно в спальню. И уже через пару минут мы втроем поднялись к «старшакам». В комнатах наверху явственно чувствовался запах пороховой гари. Наши старшие партнеры отдыхали, сидя на полу, только возле северо-восточной амбразуры стоял Мигель с биноклем.
— Ну что, друзья, пора заканчивать нашу авантюру, — дедушка серьезно смотрел на нас, — вам здесь делать абсолютно нечего, сворачиваем поиски и уходим на яхту. Сегодня ночью, скорее всего, возвращаемся на Барбадос…
— Да как же так? — я не смог дослушать дедушку до конца, — мы ведь ничего не нашли. Кстати, там еще большой зал есть, в котором мы не побывали, я через вентиляцию его обнаружил.
— Марк, имей терпение выслушать, а потом встревай в разговор, — дедушка строго посмотрел на меня, — я не договорил. Наши пираты «откатились» к своей яхте, но сомневаюсь, что они на этом успокоятся. Я не могу подвергать вашу жизнь опасности. Ваши родители, боюсь, нас не поймут, — он обратился к полковнику, — верно я говорю Альдо?
— Да, Владимир, — сеньор Торрихос поддержал дедушку, — Лусия, ты с ребятами вернешься на Барбадос и там, в моих апартаментах будете дожидаться нашего возвращения.
— А сейчас, мои хорошие, возвращайтесь в спальню и ждите там, пока мы не соберемся выходить из бункера, — поставил жирную точку в разговоре Abuelo Vlad.
Мы с девчонками снова вернулись к своим кроватям, обсуждая по дороге несправедливость устройства мира вообще и поведение наших родственников в частности. Следом за нами вышел сеньор Торрихос, который направился к яхте, чтобы до вечера убрать ее к соседнему острову, подальше от беспокойных «квартирантов». Нам же оставалось только завалиться на кровати и ждать наступления сумерек. Но долго полежать не получилось, не прошло и двадцати минут, как сверху раздался грохот пулеметных выстрелов, видимо что-то пошло не по плану. Девчонки присели на кровати и зажали уши ладошками, а я схватил винтовку и разгрузку со снаряженными магазинами и побежал наверх.
— Ты чего прибежал, — увидев меня, крикнул Липский, — давай вниз!
— У меня магазины снаряженные, — я протянул ему разгрузку и винтовку, — вот!
— Оставь здесь и бегом обратно, — скомандовал дедушка, который стоял у амбразуры с биноклем в одной руке и винтовкой — в другой.
Возле другой амбразуры замер на треноге крупнокалиберный пулемет, рядом с ним суетился Иванчук. Но выстрелы, которые я слышал, были из ручного пулемета, стоявшего прислоненным к стене. Липский со снайперской винтовкой, расставив ноги и облокотившись на подоконник, выцеливал кого-то через щель в этом окошке. Раздался хлопок и собровец отпрянул от амбразуры.
— «Одноглазого» зацепил в ногу, — Липский перевел дух и снова приник к прицелу винтовки.
— Марш отсюда, — прикрикнул на меня abuelo, — присмотри за девчонками, чтобы не паниковали.
Второй раз за весь период нашего знакомства на меня накричал дедушка, а значит, он сильно за меня волнуется. Это я понял еще в первый раз, когда abuelo меня, чуть ли не пинками, выгнал со двора во время нападения пакистанцев. Естественно, что я «испарился» в ту же секунду. Девочкам я был нужнее. Они сидели съежившись на кровати, как испуганные евражки, которых показывали в любимом мной National Geographic. [1]
[1] Телевизионный канал о животном мире.
— Девочки, не переживайте, там все под контролем, — я как мог постарался успокоить подружек, — нацисты разбегаются, мы победим, — врал я напропалую, — скоро пойдем собирать брошенное оружие.
— А зачем нам еще оружие, — уставилась на меня Лусия, — этого, что мало? — показала она на пирамиду с винтовками.
— Да я шучу. Конечно, хватит, — пришлось «съезжать» с бестолковой темы про оружие, — я имел в виду, что бой скоро закончится.
— Их всех убили? — округлив глаза, посмотрел на меня Анюта.
— «Одноглазого» Михалыч ранил, про остальных — не знаю, — я, на самом деле, ничего не знал про то, что происходит наверху, — нас позовут, когда будет безопасно. Девочки, давайте «пуржить» не будем, дождемся информации от «старшаков».
Наш разговор снова прервал грохот пулемета, на этот раз звук выстрелов больше походил на раскаты грома, похоже, что стреляли крупным калибром. Короткие очереди крупнокалиберного пулемета перемежались с автоматными выстрелами. Бой шел нешуточный, как будто нацисты пошли на приступ нашего бункера. Мимо нас наверх проскочил Мигель, дежуривший возле входной двери. Меня разрывали противоречивые желания, я рвался к мужчинам, но в то же время понимал, что нужен здесь девушкам, смотревшим на меня круглыми от испуга глазами.
— Ребятишки, давайте сюда, — крикнул сверху дедушка, — поднимайтесь, здесь уже безопасно.
Наверху в обеих комнатах, где были амбразуры, все было затянуто сизой пеленой дыма. Пулемет на турели стоял напротив среднего окна в первом помещении. Насколько я запомнил, из этого окна хорошо было видно западное побережье острова. Приникший к пулемету Иванчук улыбнулся и махнул мне рукой, приглашая подойти к нему. Я оглянулся на дедушку, но тот не возражал.
— Смотри, — Серхио показал мне на океан, — видишь катер?
— Нет, а где?
— Возьми бинокль и смотри прямо на север, правее круглого острова, — Иванчук подал мне бинокль.
Наведя резкость на островок, я приподнял оптику чуть выше и увидел то, что показывал мне одессит. На воде виднелся кильватерный след в конце которого, маленькой черной точкой выделялась моторная яхта наших противников.
— Наблюдай, — Иванчук похлопал меня по плечу, — если «Манхэттен» вздумает возвращаться, скажешь. Только не стой прямо у амбразуры, отойди на шаг назад и в сторону.
— Девочки, обстановка поменялась, вам надо будет все-таки разместиться пока здесь, в подземелье, — дедушка виновато развел руками, — нельзя сейчас на свежий воздух. К сожалению, мы не можем с уверенностью сказать, безопасно ли в джунглях.
— Саныч, они большие уже, поймут, — вставил слово Липский, — расскажи, как есть.
— Вобщем так, на острове остался кто-то из нацистов, возможно три или четыре человека, один из них точно ранен, но от этого он менее опасней не стал, у них оружие и сильная злость на все живое, — abuelo слегка замялся, — короче, пока мы их не нейтрализуем, вам надо будет жить в бункере. Все понятно?