— Марк, девочки! — крикнул я вниз, — давайте к нам, есть о чем поговорить.
Сказать, что ребята были ошарашены нашим решением — это ничего не сказать. Я видел что у внука перехватило дыхание от возмущения. Где-то в глубине души я его понимал и даже поддерживал. Вообще-то, тема с «Золотом окраины» принадлежала ему целиком и полностью. Начиная с того, что Марк один из всех немного сблизился с Полтавским, затем не побоялся оказать ему первую помощь, когда майор был смертельно ранен, раскопал всю информацию в его смартфоне, расшифровал записи, предоставил нам данные об «Одноглазом» и его компании. Поэтому я чувствовал себя неуютно, давая отставку внуку. Но, с другой стороны, он тоже должен был понимать опасность нахождения подростков на одном острове с вооруженными бандитами. Поэтому, на все возмущения я был непреклонен, и меня поддержали остальные компаньоны.
К тому же, была еще одна причина, по которой мне сейчас очень сложно было пойти навстречу Марку. Ведь совсем недавно я чуть не потерял своего сына по нелепой автодорожной случайности, а тут предвиделись полноценные боевые действия. Я смотрел на Марка, а перед глазами стояло бледное Женькино лицо на больничной подушке в Севилье, где он лежал изломанной куклой, беспомощно улыбаясь мне сквозь бесконечную боль. Тогда я впервые понял, что никакие самые «серьезные» размолвки между близкими ничего не значат перед ликом смерти. Когда жизнь с размаху ткнула меня мордой в страшную действительность, я осознал, насколько был глуп и бессердечен в своем «праведном» гневе. То, что сын сбежал от войны за границу, в первую очередь была моя вина. Парня упустил я сам, прикрываясь вечной работой с утра до ночи, «глобальными» задачами, которые якобы ставила передо мной жизнь. Сейчас я обязан был отправить Марка в безопасное место, не принимая во внимание все его протесты и то, как он воспримет мое решение. Хотя бы для того, чтобы потом спокойно посмотреть в глаза сыну и сказать, что я все сделал для безопасности ребят.
— Все, молодежь, приказы не обсуждаются, — я прервал поток возражений подростков и отправил их собирать вещи.
Полковник ушел готовить яхту к плаванию на Барбадос, а мы воспользовались передышкой, чтобы посмотреть, что в сейфе, который вскрыл Марк. К нашему разочарованию, внутри металлического ящика, кроме пары упаковок стодолларовых купюр и флэшки странной конфигурации, ничего не обнаружилось. Содержимое накопителя мог бы посмотреть Марк, потому что он прихватил с собой ноутбук с USB-разъемами, но я его отправил собираться на Барбадос. Не мудрствуя лукаво, положил флэшку во внутренний карман куртки и надолго про нее забыл. Доллары тоже пока убрали, чтобы потом «раскидать» на всех. Осмотрев внимательно сейф, убедились, что двойных стенок в нем нет, прикрыли и приступили к осмотру люка в полу второго помещения с амбразурами.
— Саныч, давайте с Серегой пока в ту комнату, — Липский указал нам на первый зал с амбразурами, — мы с Мигелем нейтрализуем растяжки, потом позовем вас.
Возились они с «сюрпризами» минут десять-пятнадцать, оказалось, что прежние хозяева подземелья все-таки не оставили мысли избавиться от незваных гостей, какими мы должны были выглядеть в их глазах. Люк открыли только перекусив четыре растяжки, прикрепленные, в этот раз не к противопехотным минам, а к гранатам М67. [2] Все четыре опасные «игрушки» Липский снял со стен лестничного проема и закинул себе в разгрузку.
[2] Ручная осколочная граната производства США.
— Дай Бог, чтобы не пригодились, — усмехнулся собровец, — но лишними, точно не будут, — он повернулся ко мне, — ну что, посмотрим, куда лестница ведет?
Ответить я не успел, Иванчук, наблюдавший за нацистами, повернулся к нам и махнул рукой, подзывая к амбразуре.
— Саныч, посмотри, по-моему у нас опять проблемы.
Он протянул мне бинокль, через окуляры которого я снова мог полюбоваться нашим приятелем «Одноглазым» и бандитом в камуфляже. Эти двое, похоже, раздавали указания своим подчиненным. Но, что-то я не заметил воодушевления у внемлющего им народа. Судя по недовольным выражениям лиц Мерзкого и других компаньонов, им сейчас хотелось не босса выслушивать, а развалиться в койках с бутылочкой пивка и ни о каком противнике не задумываться.
— Сережа, ты дай очередь из своей «игрушки» над головами этого воинства, — мне пришла идея, припугнуть нацистов, — а потом готовь крупнокалиберный, на таком расстоянии мы можем яхту «пощипать».
— Они под пальмой стоят, я могу по верхушке ударить, — откликнулся одессит, — им хорошо будет слышно, а скорее всего и видно тоже.
— Давай, — кивнул я Иванчуку, — посмотрим как эти суки себя почувствуют.
Одессит уложил ручной пулемет на подоконник амбразуры прицелился и дал несколько коротких очередей. От пальмы полетели щепки, оторвался большой кусок листа и, плавно кружась, начал спускаться прямо на головы оторопевших нацистов. Однако оторопь охватила далеко не всех, Мерзкий и два его напарника моментально исчезли за обрывом берега, а «Одноглазый» на карачках быстро-быстро попятился назад, напоминая огромного и нелепого рака. «Камуфляжный», придя в себя, скрылся за пальмой, где залег, видимо надолго. Еще два молодых бандита, отойдя от «столбняка», длинными скачками помчались вдоль берега к яхте.
Услышав недовольный голос Липского, я оторвался от бинокля, оказывается к нам прибежал Марк, которому сейчас здесь делать было абсолютно нечего. У парня в руках была винтовка М16 и разгрузка с запасными магазинами. Парнишка, вместо того, чтобы собирать вещи и готовиться к эвакуации, набивал патронами магазины от автоматической винтовки. «Хороший сын у Женьки растет, — мелькнула немного несвоевременная мысль, — надежный, обстоятельный какой-то». Я забрал у Марка оружие и отправил его обратно в спальню. Нечего ему здесь пока делать, да и девчонок пусть успокоит.
— Саныч, я «Одноглазого» еще и одноногим сделал, — доложил Михалыч, — так, думаю, предупреждение быстрей дойдет.
Приложив к глазам бинокль, я увидел, что «Одноглазому» накладывают жгут на левую ногу. Через минуту двое бандитов подхватили босса под руки, и он, подпрыгивая на одной ноге, с их помощью ускакал к яхте. Однако «Камуфляжный» не последовал его примеру, он что-то рявкнул в сторону берега, откуда показались головы троих спрятавшихся беглецов. Похоже, что новый руководитель ставил какую-то задачу оставшимся бойцам. Раздав всем «пряники», «Камуфляжный» отправил двух человек в обход холма с севера, прямиком через джунгли, еще двоих — вдоль берега в нашу сторону. Сам «главнокомандующий», согнувшись в три погибели, поспешил в сторону яхты. Спустя пару минут бандюки уже поднимали трап, а еще через мгновение заработали моторы яхты и она стала отползать от берега.
— Ребята, внимательно наблюдаем за джунглями и берегом, — не отрываясь от бинокля, скомандовал я, — где-то должны высунуться наши «друзья», они к нам подбираются. Сережа, ты становись за крупнокалиберный пулемет, присмотри за катером, — а сам перебежал в первый зал, убедился, что наша яхта дрейфует на старом месте и набрал полковника.
— Альдо, планы другие, надо срочно менять дислокацию, уходи мористей и на юг, прячься за соседний остров, — мне надо было, чтобы нацисты не обнаружили нашу яхту, — на его южной стороне хорошая бухта была, я на карте видел. Давай туда. Поглядывай на север, оттуда могут бандиты выскочить.
— Хорошо, Владимир, я понял, выхожу.
Вот чем мне нравятся люди в погонах. Они не начинают рассуждать, не пытаются предложить какой-то свой «идеальный» вариант, а сразу начинают действовать. Помню, после службы я одно время руководил спортивной общественной организацией. Вот где меня достали эти: «А давайте так…», «А можно вот так…», «А почему так?» и прочие: «Зачем», «Почему» и «А давайте», аж дрожь по телу от таких воспоминаний.
— Серый, яхту видишь? — услышал я голос Михалыча, — давай-ка перед ней с крупного калибра, иначе он нашего полковника догонит.
— Окей, — и сразу грохочущая очередь, одна… вторая… третья… — Yes, sir! [3]
[3] Да, сэр! (англ).
— Что у вас тут? — в зале стоял плотный занавес клубящегося дыма, — куда стреляли?
— Саныч, все. Моторка уходит на север, — Иванчук виновато улыбнулся и развел руками, — последней очередью я по ним попал, похоже. Насчет людей ничего не могу сказать, не видел, а по яхте — точно «зарядил».
— Да и хрен с ними, даже если и попал, что я теперь тебя за это в угол поставить должен, — мне и правда было глубоко плевать, зацепил кого Иванчук, или только в яхту попал, — наблюдай за ними, пока их видно будет. А у тебя, что Михалыч?
— Вон там, внизу холма мелькнули двое, — Липский показал вниз в джунгли под нашим холмом, — я «щелкнул» по ним, вроде одного зацепил, но это не точно, потому что бандюки в расщелину спрятались.
Я покричал ребятишек, чтобы они подошли, так как планы резко поменялись и им уже нельзя было отправляться на яхту. На острове остались вооруженные бандиты, подросткам лучше пересидеть с нами в подземелье.
— Короче говоря, вы пока находитесь в бункере с нами, — я разрешил ребятам побыть наверху, — здесь амбразуры есть и можно дышать свежим воздухом, только не высовывайтесь.
«Манхэттен» ушел на север и вскоре скрылся из нашего поля зрения. Но наблюдения за океаном мы не прекратили, так как бандиты, по любому, должны были вернуться за своими компаньонами. Не исключено также, что яхта ушла за подмогой.
— Abuelo, я включил смартфон Серхио, — ко мне подошел внук, — у него тут установлена программа-шпион, но она работает через интернет, симку я вынул. А булавка, которую Михалыч нашел в рюкзаке, работает в паре с этой программой, но только на небольшом расстоянии и при наличии питания. Там «децильный» аккумулятор стоит, его емкости на месяц может хватить.
Никак не могу привыкнуть к тому, что Марк меня называет на испанский манер, пацан-то вроде русский, но уж больно часто испанские слова вставляет. Внук показал мне программу и объяснил, что установлена она была в ночь, когда, по словам Иванчука, они с камрадом вернулись из похода по кабакам.