ву, сел на коня и предупредил русских. В последний момент солдаты успели разобрать винтовки и прибежать на стены… Штурм был отбит. Несколько недель ослабленный гарнизон выдерживал осаду и в итоге все же отстоял Закаталы.
Налюбовавшись пейзажем, сыщик спустился вниз и направился в храм. По-прежнему никто вокруг не обращал внимания на горца с револьвером и кинжалом на поясе, и на то, что он шлялся по укреплению.
Ну и чудеса… Батюшка удивился появлению в церкви туземца. Но тот попросил благословения на чистом русском языке. Помолившись, Лыков двинулся к окружной канцелярии.
У входа часовой попытался преградить ему путь. Сыщик скользнул по солдатику начальственным взглядом и бросил, не останавливаясь:
– К полковнику.
В большой комнате сидел и скучал одинокий канцелярист. Гость протянул ему полицейский билет и сказал:
– Секретный разговор к начальнику округа.
Чинуша увидел страшные слова «Департамент полиции» и опрометью бросился в кабинет. Оттуда быстро вышел пожилой полковник в белом летнем кителе с Владимирским крестом.
– Кто вы и что вам угодно?
– Я бы предпочел сообщить об этом при закрытых дверях.
Они вошли внутрь, и там уже сыщик представился.
– Позвольте, – удивился начальник округа, – вас же убили третьего дня. Я читал об этом в телеграмме генерала Фрезе. Вернее, что вы пропали без вести, но ясно, что убиты.
– Так было нужно в интересах дознания, – пояснил гость. – Как видите, я жив-здоров. Мне необходима ваша помощь. С кем имею честь?
– Полковник Павлов Андрей Павлович.
Лыков протянул ему открытый лист. Павлов прочитал и сразу подтянулся.
– Все силы округа в вашем распоряжении, господин коллежский советник.
– Алексей Николаевич, с вашего дозволения. Все, что я сообщу, носит крайне секретный характер.
– Понимаю.
– По личному распоряжению министра внутренних дел я дознаю случаи разбойных нападений с захватом крупных сумм. Их на Кавказе что-то особенно много. Деньги эти, даже будучи записанными по номерам и сериям, не помогают схватить преступников при предъявлении. Кто-то ловко разменивает их, минуя банки.
– Ого… По-ни-маю… – протянул полковник.
– Одним из таких преступников является уроженец Закатальского округа Елизбар Чолоков, абрек, известный под кличкой Динда-Пето.
– Есть такой негодяй, – подтвердил начальник округа. – Мы ловим его, но безуспешно. Пока. Когда-нибудь попадется, конечно.
– Где он сейчас?
Павлов развел руками:
– Никто не знает. Осведомление в Закаталах невозможно. Горцы не выдадут своего.
– Динда-Пето сейчас здесь. В селении Кахи.
– Неужели! Может, вы и дом назовете?
– Назову. Он прячется у кунака Измаила Борева.
Полковник вскочил в волнении:
– Ах они, негодяи! Два сапога пара! Этот Борев – контрабандист. Но чтобы прятать абрека… Вы хотите, чтобы я арестовал Чолокова?
– Я сам его арестую. При вашей поддержке, разумеется.
– Давайте я приглашу старшего помощника. Он занимается такими делами… Под моим руководством.
Явился молодой стройный грузин, чем-то похожий на покойного Абазадзе.
– Позвольте представиться: старший помощник начальника Закатальского округа капитан Гвелисиани Александр Николаевич.
Лыков стал объяснять ему задачу и понял, что тот понимает все с полуслова. Коллежский советник с капитаном быстро договорились. Павлов сидел рядом и важно поддакивал. Потом спросил:
– Не вызвать ли князя Вачнадзе?
Гвелисиани пояснил питерцу:
– Это начальник Кахского участка. По регламенту, он должен руководить арестом. Но лучше поручите мне.
– Поручаю, – не моргнув и глазом, ответил сыщик.
Капитан сразу повеселел и ответил начальнику:
– Князя мы известим в нужное время.
– А…
– В его канцелярии много лишних ушей.
Полковник хотел выдать очередное «понимаю», но передумал.
– Если кого и звать, то штабс-ротмистра Хан-Елисуйского, – продолжил капитан.
– Хана? – удивился Лыков. – Зачем нам здесь туземная титулованная особа?
Гвелисиани начал объяснять:
– Закатальский округ труднодоступный. Его потому и создали…
– Почему «потому»? – встревожился полковник Павлов.
– Ввиду неудобства управления.
– А-а…
– Так вот, – продолжил капитан, – местоположение округа диктует его специфику. Он расположен как бы в углу, у южной подошвы Главного Кавказского хребта. С северо-востока нас запирает Дагестанская область с ее высотами. С юго-востока – река Алазань. С запада – Тифлисская губерния. Округ состоит из трех полос, и в каждой свой собственный климат. Север горный, середина почти ровная, болотистая, а на юге безводная малонаселенная местность, которая годится лишь для выпаса скота. Девяносто три процента жителей округа исповедуют ислам. По большей части это джарцы и ингилойцы, то есть омусульманившиеся грузины. – Гвелисиани скривился и продолжил: – Костяк населения составляют так называемые джарские лезгины, или джарцы. Эта народность появилась от смешения трех рас: грузинской, лезгинской и татарской. Смесь получилась крайне неудачной. Как часто бывает у метисов, они взяли от народов-праотцев лишь их дурные качества, откинув хорошие. Вышло самое разбойное племя на всем Кавказе… Прошу вас не путать, Алексей Николаевич, джарских лезгин с благородным племенем лезгин аварских. Ничего общего! – Он перевел дух и продолжил: – Для чего я все это вам говорю? Чтобы вы понимали, как тут живет русская власть. А живет она на лезвии кинжала. Так вот, на западном склоне Дагестанского хребта расположено особое Елисуйское ханство. Его бывшие владетели давно поступили на коронную службу. Правда, среди них были перебежчики к Шамилю, но теперь они являются нашей опорой в округе. Джарцы с ними считаются больше, чем с русскими.
– Вы хотите привлечь елисуйцев к аресту абрека?
– Нет, к его выдворению из округа. Вы же повезете его в Тифлис, так?
– А что, армия с этим разве не справится? – удивился Лыков. – Сейчас не времена Шамиля. На календаре тысяча девятьсот четвертый год. И ханы ваши – уже анахронизм.
Капитан нахмурился:
– Вы сейчас, господин коллежский советник, рассуждаете как приезжий, не знающий местных особенностей. У вас, конечно, открытый лист…
– Расскажите про Динда-Пето, – перебил его сыщик. – У него есть тут сторонники?
– И немало! Он личность популярная в Закаталах. Поэтому я и предлагаю, чтобы туземца конвоировали туземцы. Так будет спокойнее.
– Теперь я вас понял. Но для этого абрека надо сначала арестовать. А ведь он далеко отсюда.
– Да, Кахи в тридцати верстах.
– Там достаточно полицейской силы для ареста?
– Нет, что вы. Начальник участка, да при нем три стражника. Борев с Чолоковым раскидают их, как котят…
– Значит, надо подъехать нам с казаками. Сколько сабель возьмем?
Грузин ухмыльнулся:
– Зачем казаки? Одного негодяя вам, второго мне. Чем меньше людей, тем лучше. А то пойдут слухи, Динда и улизнет.
Полковник возмутился:
– Что еще за авантюризм, Александр Николаевич? Вы всегда были храбрый, это общеизвестно. Но идти на Динда-Пето один на один…
– А я согласен с капитаном, – категорично заявил Лыков. – Он прав: чем меньше в операции участвует народу, тем меньше риск, что разболтают. Только нас будет не двое, это действительно перебор. Возьмем еще третьего.
– Кого? – сразу насторожился старший помощник.
– Имадина Алибекова. Слышали про такого?
– Разбойник? Я ловил его в прошлом году в Тушетии. Не поймал – ловкий малый. Этот головорез поедет с нами? Каким образом?
– Я знаю Алибекова двадцать лет. Познакомились в Забайкалье, вместе воевали там с варнаками. И вот теперь он разбойник… Я ручаюсь за него, господа. Он помогает полиции, в частности, именно Алибеков выяснил местопребывание Динда-Пето. И готов содействовать нам в его аресте. Ловкий малый не помешает в таком деле, Александр Николаевич?
Капитан был обескуражен.
– Разбойник – и с нами заодно? Предательство дурно пахнет.
– Алибеков давно мечтал вернуться к мирной жизни. Он стареет, нуждается в лечении, хочет покинуть горы. А его знания абречества изнутри весьма нам на руку.
– Но как преступник, да еще с таким прошлым, вернется к мирной жизни? – возразил начальник округа. – Вы обещали ему невозможное, это нечестно.
Закатальские бюрократы начали нравиться сыщику. Он рассказал им свой план, как помочь чеченцу. И добавил:
– Я беру его с собой на операцию. Под мою ответственность.
– Ну, ежели так… – развели руками офицеры.
– А ваше предложение, Александр Николаевич, насчет привлечения елисуйцев я вовсе не отвергаю. Но мы обсудим это потом. Сегодня ночью предлагаю навестить Елизбара Чолокова. И доставить его с кунаком в крепость. Там я проведу первый допрос. Иногда, обескураженные неожиданным арестом, преступники делаются разговорчивыми.
– Не тот случай, Алексей Николаевич, – возразил Павлов. – Динда-Пето прожженный.
– Да уж, сволочь первый сорт, хоть ставь на него синий штамп[37], – поддержал начальника его помощник.
– Есть один аргумент, – поделился с хозяевами гость. – Чолоков застрелил полицейского поручика у меня на глазах. Поскольку Тифлисская губерния уже два года как на положении усиленной охраны, абрека ждет военный суд. Если расскажет, что интересует нас с министром Плеве, может быть, тот выхлопочет ему у государя пожизненную каторгу. А не расскажет – повесим.
– Да, это сильный аргумент, – согласился Павлов. – Вот только на каторге абреки долго не живут. Или гибнут от дурной пищи и тяжелого климата, или сбегают. Нам в горах Динда-Пето не нужен. Пусть лучше сдохнет. Эшафот вернее.
На этом разговоры закончились и началась подготовка к опасному задержанию. Чолоков убил много людей, власти уже сбились со счету. Терять ему было нечего. В том числе и поэтому Алексей Николаевич не хотел привлекать посторонних. Казаки, конечно, по приказу головы под пули подставят… И их жалко. У сыщика же имелся свой интерес, он шел на заряды сознательно. Имадин тоже никого не боялся – ему надо было зарабатывать прощение. А капитан Гвелисиани – похоже, родная душа с поручиком Абазадзе. Из этих соображений питерец сообщил Александру Николаевичу, что произошло на Кахетинском шоссе. Храбрый грузин свел брови и ничего не сказал. Но задумался.