Начальник округа приказал выставить на ночь усиленные караулы, но это не уберегло от происшествий. В полночь на форштадте вспыхнул пожар. Его быстро потушили, но нашли на пепелище три трупа. Неизвестные ограбили посудно-мебельный магазин, убив хозяина-армянина вместе с женой и дочкой.
Поутру ворота крепости распахнулись, но из них долго никто не выходил. Елисуйцы толпились на плацу, нетерпеливо переругиваясь. Лыков ждал, и лишь капитан Гвелисиани знал, чего именно. И сыщик дождался. В тумане грохнул одинокий выстрел. Офицеры во главе с питерцем побежали вниз. На дороге стоял Имадин с дымящейся винтовкой.
– Где он?
Чеченец молча кивнул в чащу. Лыков за ноги выволок из кустов тело горца, уложил на обочине.
– Давайте сюда Динда-Пето!
Привели абрека. Сыщик спросил:
– Знаешь его?
– Алляс Байрам-оглы.
– Кто он?
– Из шайки Сабин-гуса. Лучший стрелок, всегда попадает в цель.
– Отпопадался, – сплюнул на дорогу коллежский советник.
Имадин вышел из-за плеча абрека и сказал, ни к кому не обращаясь:
– Он был хороший разбойник. Я его не услышал. Только когда Алляс начал изготавливаться…
Лыков недобро осклабился:
– Как думаешь, Елизбар, в кого он собрался стрелять? В меня? Это глупо. Ты уже схвачен, следствие и суд неизбежны. Моя смерть ничего не изменит. Сообразил?
Динда-Пето не отвечал.
– Тебя он хотел убить. Чтобы замолчал навеки. Вот так большие люди распорядились твоей жизнью, – сказал Лыков.
После этого прозвучала наконец-то команда «По коням!». Отряд быстро пролетел город и выступил на юг, к железной дороге. Через два часа миновали Белоканы. Здесь Закатальский округ заканчивался, следующее село – Лагодехи – уже находилось в Кахетии. С полей исчезли татары в шапках грибами, и появились грузины вперемешку с русскими переселенцами. К обеду конвой подъехал к переправе через Алазань. Кажись, вырвались…
Они прибыли на станцию Цнорис-Цхали за полтора часа до поезда. Пассажиров собралось немного. Вдалеке виднелась горстка домов на горе, под развалинами старой крепости. Это был Сигнах. Сколько же крепостей в Грузии?
Лыков приказал оцепить буфет первого класса и никого туда не пускать. Чолоков сидел особняком, ему поднесли полный обед. Елисуйцы, гордые данным им поручением, ходили по платформе и звенели шашками. Штабс-ротмистр присоединился к сыщику и его приятелю и уплел бараний бок. Даже выпил украдкой стакан вина и повеселел.
– Мы можем доконвоировать тебя до самого Тифлиса, – сказал он Лыкову. – Только оплати нам проезд в оба конца и… как это? Суточные. Каждому джигиту по рублю и десять мне.
Алексей Николаевич вынул бумажник.
– Буфетчик! Накормить весь конвой. Что у тебя есть?
– Форель, только что в Алазани плавала, ай, вкусная!
– Тащи.
Всадники повеселели и радостно расселись за столы. Хан-Елисуйский вкрадчиво спросил:
– Ну как, мы договорились?
– Нет, штабс-ротмистр. Мы уж сами.
Когда вдали появился поезд, Алексей Николаевич лично вручил каждому конвойцу по рублю. Всем, кроме хана.
Втроем они заняли пустое купе. Динда-Пето, кажется, уже смирился с неизбежным и сразу уснул. Имадин на всякий случай не сводил с него глаз. А сыщик смотрел в окно. Там во всей красе раскинулась Алазанская долина. По обеим сторонам полотна тянулись сплошные поля ячменя и пшеницы, на склонах гор зеленели виноградники. Синее небо, синяя река, золотое солнце… Благословенное место…
Он любовался, а сам думал. В Тифлисе надо еще суметь доставить абрека в тюрьму. Большие люди не бросят попыток прикончить опасного свидетеля. На вокзале могут подстеречь или нападут на экипаж. Поэтому, когда они прибыли в город, коллежский советник сразу отвел арестанта в жандармский пункт. Оттуда его выпустили через служебный ход и усадили в закрытую коляску. Имадин сел рядом с кучером и держал винтовку наготове.
Так они приехали в городское полицейское управление.
Глава 8В Тифлисе хуже, чем в горах!
Полицмейстер Ковалев радостно шагнул навстречу сыщику:
– Слава богу! Ну вы, Алексей Николаевич, ловкий человек! Обещали доставить Динда-Пето – и доставили. А мы уж вас схоронили. Сообщили министру, что его чиновник пропал без вести и наверняка погиб. Получили от него по выговору – все, начиная с генерала Фрезе. Вон оно как… Слава богу!
– Погодите, Георгий Самойлович, – остановил его коллежский советник. – Шмыткина арестовали?
Полицмейстер сразу погрустнел:
– Не успели.
– Что значит не успели? Вы его упустили?
– Шмыткин застрелился.
– Как это получилось? Откуда он узнал об аресте?
– Ведется дознание, – доложил Ковалев. – Лично мною ведется. Ума не приложу, Алексей Николаевич, что вы там раскопали. Но мой помощник выстрелил себе в сердце. Он дежурил в Казенном театре, был старшим по наряду. Получив вашу телеграмму, я сначала глазам не поверил… Думал – ошибка какая-то. Уж извините, говорю, как есть. Но делать нечего, подумал, надо идти в театр. Пока шел, речь сочинил. Так, мол, и так, Кузьма Степанович, тут явно недоразумение. Мы, конечно, разберемся. Но ты пока сдай шашку и посиди дома под караулом. Такой вот спич сложил. Но он не пригодился. Потому как, придя в театр, Шмыткина я обнаружил уже мертвым.
– Точно он сам себя? Пояс ожога есть на теле? Платье оплавлено?
– Все признаки налицо.
– Где Шмыткин покончил с собой?
– В комнате для реквизита.
– Записки не оставил?
– Нет.
– Что дал обыск в его доме?
Ковалев вздохнул с тоской.
– Что молчите? Краденое нашли, деньги?
– Точно так. Двадцать тысяч в доходных бумагах. Вот скажите, Алексей Николаевич, откуда у коллежского асессора такие суммы? А пять золотых часов откуда? И для чего они ему? Их же все пять не нацепишь. И носить по очереди не будешь, потому что сразу появятся вопросы.
Ковалев замолчал с тоской. Питерец дал ему небольшую передышку, а потом сказал:
– Динда-Пето надо поместить в тюремный замок. Лучше в Метехский.
Метехский замок являлся отделением губернской тюрьмы. Считалось, что он лучше охраняется и побег оттуда невозможен. Однако из-за тесноты и неприспособленности он вмещал малое число узников.
– Там места нет, даже для самых отчаянных не находим, – возразил Ковалев. – Разве только в общую.
– В общую ни в коем случае!
Началась обычная в таких случаях волокита. Пленный сидел пока в арестном помещении полицейского управления. Георгию Самойловичу пришлось телефонировать вице-губернатору Алышевскому. Тот категорически заявил, что свободных камер в Метехи нет. Только что в замок поместили борчалинцев, отъявленных бунтовщиков. Жители селения Акпет отказались подчиниться решению Окружного суда по иску князя Баратова. Когда судебный пристав в сопровождении полиции явился для исполнения решения, на них набросились триста жителей селения во главе со священником! Стражей порядка побили и прогнали. Вчера двенадцать зачинщиков этого возмутительного мятежа заключили в Метехи, в том числе и батюшку. Поэтому Динда-Пето пусть селится на Эриванском шоссе. Он со всеми своими кровавыми подвигами не дорос до такой чести, его место в губернской тюрьме. Только там тоже нет пустых одиночных камер. Пусть посидит в общей, черт с ним.
Питерец был иного мнения о том, как надо караулить абрека. Тот слишком много знал. И Алексей Николаевич отправился в Метехи, прихватив с собой полицмейстера. Помощник смотрителя князь Чиковани повел гостей по казематам. Действительно, тесно, арестанты сидят друг у друга на головах. Но Лыков не отступал. В крохотной одиночке он обнаружил бородатого дядьку с бешеными глазами.
– Кто такой?
– Арутюн Далаков, убийца дворянина Араса Шаверова, – доложил помощник смотрителя.
– А чего он у вас сидит, как важная персона?
– Распоряжение следователя Лорийского участка.
– Тоже мне. Переселить его в губернскую тюрьму, а Динда-Пето – на его место.
– Но…
– И чтобы никакого общения с другими заключенными!
Чиковани замялся. Тогда сыщик вынул свой открытый лист и молча протянул князю. Тот стал читать, а когда дошел до подписи Плеве, вытянулся во фрунт:
– Все будет исполнено, господин коллежский советник!
– То-то.
Разобравшись с этим вопросом, Лыков перешел ко второму.
– Георгий Самойлович, – сказал он полицмейстеру, – покажите мне деньги, что нашли у Шмыткина.
– Они в моем кабинете.
– Едем.
– Алексей Николаевич, вы так и не ответили на мой вопрос. Я жду.
– Что я узнал от Елизбара Чолокова о вашем помощнике?
– Ну конечно.
– Именно он навел абрека на поручика Абазадзе. Сообщил время поездки, маршрут и дал команду убить Арчила.
Ковалев опешил:
– Как может помощник полицмейстера дать команду абреку?
– Оказывается, может. Динда-Пето рассказал мне много интересного на первом допросе… Расскажет еще больше, когда мы возьмемся за него вместе со следователем. Не хотите поучаствовать?
– Хочу, – заявил коллежский советник, почувствовав в словах питерца скрытый смысл. – Все же Шмыткин был моим помощником. Что я в нем не разглядел? Сапоги вот он, правда, носил с жандармскими шпорами… Но тщеславие – невеликий грех.
– Скажите лучше, было ли соперничество между ним и Абазадзе?
Полицмейстер ахнул:
– А ведь точно! Кузьма Степанович, сказать по правде, человек вчерашний. Из казаков, а те известные любители трофеев.
– В каком смысле? – уточнил Лыков.
– Вещи при обысках пропадали, – пояснил Георгий Самойлович. – Короче, решил я Шмыткина заменить. Но Арчил был еще молод. – Тут голос полицмейстера дрогнул, но он взял себя в руки. – Молод, говорю, для такой должности. Стал я парня растить. Уже придумал как. В Тифлисе десять полицейских участков, и на трех нет пристава. Вакансии. Никто не хочет идти на такое мизерное содержание. А кто готов, тех я не хочу. Вот и решил я назначить Абазадзе приставом на пятый участок. Не успел…