– Что вы везете? – спросил первый барбадиор голосом прямым, как лопата.
– Пиво, – ответил Баэрд, сжимая руки. – Только бочки с пивом для севера.
– Пиво в Феррат? Ты и правда лжец. Или дурак.
– Нет-нет, – поспешно возразил Баэрд. – Не в Феррат. Мы купили его очень дешево. По одиннадцать астинов за бочку. Хорошая цена, стоит везти пиво далеко на север. Мы направляемся в Астибар. Там его можно продать втрое дороже.
Это было бы правдой, если бы он не заплатил по двадцать три астина за бочку.
Повинуясь жесту командира, двое барбадиоров спешились и вскрыли одну из бочек, используя мечи в качестве рычагов. Острый, пряный запах пива Чертандо разлился вокруг.
Командир оглянулся, увидел, что его люди кивают, и снова повернулся к Баэрду. На его лице появилась коварная улыбка.
– Одиннадцать астинов за бочку? Действительно дешево. Так дешево, что даже жадный купец не откажется подарить его воинам, которые защищают тебя и тебе подобных.
Баэрд почти ожидал этого. Стараясь не выйти из роли, он сказал:
– Если… если вы так желаете, то да. Вы не… вы не согласились бы купить его за ту же цену, которую заплатил я?
Воцарилось молчание. Позади шестерых барбадиоров войска все еще двигались по дороге. Они уже почти прошли мимо. Он успел довольно точно определить, сколько их. И тут всадник перед ним вытащил меч. Баэрд услышал, как позади тихо охнула Катриана. Барбадиор нагнулся вперед через шею коня, вытянул оружие и осторожно прикоснулся к бородатой щеке Баэрда плоской стороной клинка.
– Мы не торгуемся, – тихо произнес он. – И не воруем. Мы принимаем подарки. Предложи нам подарок, купец. – Он слегка шевельнул клинком. Баэрд чувствовал, как тот щекочет и царапает его лицо.
– Прошу вас, примите… пожалуйста, примите от нас это пиво в подарок для воинов Третьей роты, – сказал он. Он с большим трудом заставлял себя не смотреть в лицо этого человека.
– Ну, спасибо, купец, – с ленивой насмешкой ответил тот. Медленно провел клинком по щеке Баэрда, словно жестоко погладил, и убрал меч. – И раз уж ты подарил нам эти бочки, то, разумеется, не пожалеешь для нас коня и повозки, чтобы было на чем их везти?
– Возьмите и повозку, – услышал Баэрд свой голос. Он внезапно почувствовал себя так, словно покинул тело. Словно парил в воздухе над этой сценой, глядя вниз.
И с этой высокой, далекой точки он увидел, как барбадиоры пошли за их повозкой. Они снова впрягли в оглобли коня. Один из них, моложе остальных, выбросил их мешки и еду на землю. Робко взглянул на Катриану, немного смущенный, потом быстро взобрался на козлы и тронул коня, и повозка медленно покатилась прочь, вслед уходящей по дороге колонне барбадиоров.
Остальные пятеро солдат, взяв его лошадь, поехали за ним. Они заливались веселым раскатистым смехом мужчин в знакомой компании, уверенных в своем положении и месте в жизни. Баэрд снова бросил взгляд на свой лук. Он точно знал, что сможет убить всех шестерых, начиная с командира, прежде чем кто-либо ему помешает.
Но он не двинулся с места. Никто из них не пошевелился, пока последний солдат не исчез из виду, а их повозка не скрылась вслед за колонной. Тогда Баэрд повернулся к Катриане. Она дрожала, но он достаточно хорошо ее знал, чтобы понять, что дрожит она не только от страха, но и от ярости.
– Прости, – сказал он, протягивая руку, чтобы коснуться ее.
– Я могла бы убить тебя, Баэрд, за то, что ты так меня напугал.
– Знаю, – ответил он. – И я заслуживаю смерти. Я их недооценил.
– Могло быть и хуже, – прозаично заметил Сандре.
– Да, немного, – едко подтвердила Катриана. – Мы все могли лежать тут мертвыми.
– Это действительно было бы хуже, – серьезно согласился Сандре. Через секунду она поняла, что он над ней подшучивает. И сама себя удивила, рассмеявшись, хотя и несколько диковатым смехом.
Тут Сандре с серьезным выражением на смуглом лице произнес нечто неожиданное.
– Ты даже не представляешь себе, – пробормотал он, – как сильно мне бы хотелось, чтобы ты была одной со мной крови. Моей дочерью, внучкой. Ты мне позволишь гордиться тобой?
Она так удивилась, что не смогла придумать, что сказать в ответ. Через мгновение, глубоко растроганная, она подошла к нему и поцеловала в щеку. Он обнял ее длинными костлявыми руками и на секунду осторожно прижал к груди, словно она была чем-то хрупким, или очень дорогим, или и тем и другим одновременно. Катриана не помнила, когда ее кто-нибудь так обнимал в последний раз.
Он отступил назад, неловко откашлялся. Катриана увидела, что Баэрд смотрит на них с непривычно мягким выражением на лице.
– Это все очень мило, – сказала она нарочито сухо. – Мы собираемся провести здесь весь день, рассказывая друг другу, какие мы замечательные люди, по нашему мнению?
Баэрд усмехнулся:
– Неплохая идея, но не самая лучшая. Думаю, нам придется снова вернуться туда, где мы покупали пиво. Нам нужны повозка и лошадь.
– Хорошо. Я бы сейчас выпил бутылку пива, – сказал Сандре.
Катриана быстро взглянула на него, поймала лукавое выражение в его глазах и рассмеялась. Она знала, чего он добивался, но никогда бы не подумала, что сможет рассмеяться так быстро после того, как видела меч, приставленный к лицу Баэрда.
Баэрд поднял свой лук и стрелы с травы. Мужчины надели рюкзаки и заставили ее сесть на лошадь: никакой другой вариант, сказал Сандре, не выглядит приемлемым. Она хотела было возразить, но не смогла. И втайне была благодарна за возможность ехать верхом, колени у нее все еще подгибались.
На дороге стояла густая пыль, поднятая прошедшим войском, и они двигались по траве обочины. Ее лошадь спугнула кролика, и не успела она даже осознать этого, как Баэрд достал стрелу и выстрелил, и зверек упал замертво. Вскоре они обменяли его у крестьянина на кувшин пива и кусок хлеба с сыром, а потом двинулись дальше.
Под вечер, к тому времени как они медленно добрались до деревни, Катриана убедила себя, что недавнее происшествие было невезением, но все же не имело особого значения.
Восемь дней спустя они приехали в Тригию. За минувшую неделю им не встретилось других солдат, так как их путь пролегал вдали от главных дорог. Они оставили новую повозку и товар в гостинице, где всегда ночевали, и пошли на центральный рынок. День клонился к вечеру, теплый весенний день. Глядя на север между домами в сторону доков, Катриана видела мачты первых после зимы кораблей, поднимающихся по реке. Сандре остановился у лавки кожевника, чтобы починить ремень, на котором висел его меч. Пока они вдвоем с Баэрдом пробирались сквозь толпу на площади, один барбадиорский наемник, более пожилой, чем большинство солдат, прихрамывающий и, вероятно, хвативший лишку весеннего вина, вывалился из таверны, увидел ее, облапил и стал неуклюже тискать ее грудь и бедра.
Катриана взвизгнула, больше от испуга, чем от чего-то другого.
И через секунду от всей души пожалела об этом. Баэрд, шедший впереди, резко обернулся, увидел нападавшего и с той же мгновенной, смертельно опасной реакцией, с какой недавно убил кролика, свалил барбадиора с ног мощным ударом кулака в висок.
И Катриана поняла – в тот же момент и с абсолютной уверенностью, – что его удар предназначался не столько пьяному солдату, сколько тому офицеру, который тыкал в него мечом у рощи в Чертандо неделю назад.
Вокруг внезапно воцарилась испуганная тишина. А потом все зашумели разом. Они мгновенно переглянулись.
– Беги! – хрипло приказал Баэрд. – Встретимся ночью у того места, где ты в прошлом году выбралась из реки. Если я не приду, продолжайте путь без меня. Вы знаете имена. Осталось совсем немного. Да хранит вас Эанна!
И он исчез, убежав через площадь в ту сторону, откуда они пришли. Кучка наемников уже начала быстро двигаться сквозь толпу по направлению к ним. Человек на земле не двигался. Катриана не стала ждать, чтобы посмотреть, жив ли он, а со всех ног бросилась в другую сторону. Краем глаза она заметила Сандре, который потрясенно смотрел на них, все еще стоя у лавки кожевника. Катриана приложила все усилия, чтобы не взглянуть на него, не побежать в ту сторону. Чтобы хоть один из них, о Триада, да будет воля твоя, хоть один выбрался отсюда живым и свободным, с именами в памяти, и чтобы было кому донести их мечту до костров летнего солнцестояния.
Она промчалась по запруженной народом улице, потом резко свернула направо на первом перекрестке, в лабиринт кривых переулков, образующих самый старый квартал Тригии у реки. Над ее головой вторые этажи домов клонились друг к другу под безумным углом, а тот скудный солнечный свет, который проникал вниз, совершенно закрывали крытые мостики, соединяющие обветшалые дома по обеим сторонам улицы.
Катриана оглянулась и увидела четверых наемников, с громким топотом преследующих ее по переулку. Один из них крикнул, приказывая ей остановиться. Если хоть у одного есть лук, подумала Катриана, то вполне вероятно, что она через несколько секунд умрет. Бросаясь из стороны в сторону, она резко свернула направо в переулок, потом еще раз направо на первом же перекрестке и побежала обратно в том направлении, откуда начала бег.
В списке Баэрда здесь, в Тригии, значились три имени, и она знала, где найти двоих из этих людей, но она никак не могла искать у них спасения, потому что барбадиоры следовали за ней по пятам. Ей придется самой отделаться от наемников, если удастся, и оставить Сандре задачу связаться с союзниками. Или Баэрду, если он уцелеет.
Она нырнула под чье-то развевающееся на веревке над улицей белье и бросилась налево, к воде. В переулках сновали люди, они с некоторым любопытством смотрели на нее, когда она пробегала мимо. Через секунду эти взгляды станут другими, понимала она, когда сюда с грохотом ворвутся барбадиоры.
Улицы представляли собой безнадежно запутанный лабиринт. Она не знала точно, где находится, знала только, что река от нее к северу: перед ней то и дело на мгновение мелькали вдалеке верхушки корабельных мачт. Однако к берегу приближаться было опасно – слишком открытое место, все на виду. Она снова свернула на юг, задыхаясь от быстрого бега. За спиной раздался грохот и взрыв раздраженных криков и проклятий.