Когда она начала наконец уставать, то уже была далеко от берега, там, где сине-зеленый цвет прибрежных океанских вод сменяется более темной синевой глубин. И здесь она нырнула, направляя свое тело вниз, прочь от голубого неба и бронзового солнца, и ей казалось, пока она опускалась, что в воде появилось странное свечение, нечто вроде дорожки в морской глубине.
Этого Дианора не ожидала. Она не думала, что встретит здесь нечто подобное. После всего, что случилось и что она сделала. Но дорожка действительно была, нарисованная свечением. Дианора уже устала и опустилась глубоко, и ее зрение начало слабеть. Ей показалось, что на краю мерцающего свечения мелькнула какая-то тень. Но она видела не очень четко, казалось, на нее опустился туман. На мгновение ей почудилось, что тень может быть ризелкой, хотя она не заслужила этого, или даже Адаоном, хотя на явление бога она и вовсе не имела права рассчитывать. Но затем Дианоре показалось, что в ее мозгу в последний раз вспыхнул свет, в самом конце, и туман слегка отступил, и она увидела, что ей все же не суждена встреча ни с ризелкой, ни с богом.
Это была Мориан, которая по милости и доброте своей явилась, чтобы отвести ее домой.
Оставшись один на холме вместе с мертвыми, Шелто встал и взял себя в руки, насколько мог, в ожидании тех, кто уже поднимался по склону.
Когда трое мужчин и высокая женщина достигли вершины, он опустился на колени в знак покорности, пока они молча смотрели на то, что здесь произошло. На жатву, которую собрала смерть с этого холма. Он понимал, что они могут его убить, даже стоящего на коленях. Он не был уверен, что его это трогает.
Король лежал на расстоянии вытянутой руки от Руна, который его убил. Руна, который некогда был принцем. Принцем Тиганы. Нижнего Корте. Если у него потом будет на это время, думал Шелто, он сможет составить для себя картину из кусочков этой истории. Даже в таком оцепенении, как сейчас, он ощущал пронзительную боль в душе, когда думал о случившемся. Так много сделано во имя мертвых.
К этому времени она, наверное, дошла до воды. На этот раз она уже не вернется. Он не ожидал, что она вернется в утро Прыжка; она пыталась это скрыть, но он заметил в ней что-то такое, когда она проснулась в тот день. Он не понимал почему, но знал, что она готовится к смерти.
Она и была к ней готова, в этом он не сомневался; что-то изменилось для нее в тот день у кромки воды. Но сейчас не изменится.
– Кто ты?
Он поднял глаза. Худой черноволосый человек с серебром на висках смотрел на него сверху чистыми серыми глазами. Странно похожими на глаза Брандина.
– Я – Шелто. Я был слугой в сейшане, а сегодня – гонцом.
– Ты был здесь, когда они умерли?
Шелто кивнул. Голос этого человека звучал спокойно, хотя в нем явственно ощущалось приложенное для этого усилие, словно он пытался своим тоном восстановить некоторый порядок в хаосе этого дня.
– Ты можешь сказать мне, кто убил короля Играта?
– Его шут, – тихо ответил Шелто, стараясь говорить так же спокойно. Внизу, вдалеке, шум сражения наконец начал стихать.
– Как? По просьбе Брандина? – Это спросил другой, крепкого вида бородатый мужчина с темными глазами и мечом в руке.
Шелто покачал головой. Он внезапно ощутил страшную усталость. Она сейчас плывет. Она заплыла уже очень далеко.
– Нет. Это было нападение. Я думаю… – Он опустил голову, боясь высказать предположение.
– Продолжай, – мягко произнес первый. – Тебе не следует нас опасаться. С меня хватит крови на сегодня. Ее и так было слишком много.
При этих словах Шелто поднял голову, удивляясь. Потом сказал:
– Думаю, что, когда король использовал последнюю магию, он слишком сосредоточился на происходящем в долине и забыл о Руне. Он истратил столько сил на последнее заклинание, что выпустил из-под своей власти шута.
– И не только его, – тихо сказал сероглазый. Высокая женщина подошла и встала рядом с ним. У нее были рыжие волосы и глубокие синие глаза; она была молода и очень красива.
Она теперь далеко в море, среди волн. Скоро все будет кончено. Он не попрощался с ней. После стольких лет. Шелто невольно подавил рыдание.
– Могу я спросить, – обратился он к ним, не вполне понимая, зачем ему нужно это знать, – могу я спросить, кто вы?
И темноволосый человек ответил тихо, без высокомерия и даже без настоящей твердости в голосе:
– Мое имя – Алессан бар Валентин, я последний в нашем роду. Мой отец и братья были убиты Брандином почти двадцать лет назад. Я – принц Тиганы.
Шелто закрыл глаза.
В его ушах снова звучал голос Брандина, ясный и холодный, полный иронии, несмотря на смертельную рану:
– Какая жатва, принц Тиганы.
И Рун перед самой смертью произнес то же имя под куполом неба.
Значит, его собственная месть совершилась здесь.
– Где эта женщина? – внезапно спросил третий мужчина, молодой, пониже ростом. – Где Дианора ди Чертандо, которая совершила Прыжок за Кольцом? Разве ее здесь не было?
Сейчас уже все кончено. Ей теперь темно, глубоко и спокойно. Зеленые щупальца моря ласкают ее волосы и обвиваются вокруг ее рук и ног. Она наконец отдыхает, она обрела покой.
Шелто поднял глаза. Он плакал и даже не пытался остановиться или скрыть слезы.
– Она была здесь, – ответил он. – И снова ушла к морю, к своему концу в море.
Он не думал, что их это огорчит. Что это может их трогать, любого из них, но тут он увидел, что ошибался. Все четверо, даже суровый, воинственный человек с каштановыми волосами, внезапно застыли, а потом повернулись, почти одновременно, и посмотрели на запад, через холмы и песок, туда, где солнце садилось в море.
– Мне очень жаль это слышать, – сказал человек по имени Алессан. – Я видел, как она ныряла за кольцом. В Кьяре. Она была прекрасна и поразительно отважна.
Человек с каштановыми волосами шагнул вперед, в его глазах неожиданно появилась неуверенность. Он не такой суровый, каким кажется на первый взгляд, понял Шелто, и он моложе, чем выглядит.
– Скажи мне, – начал он. – Она была… она когда-нибудь… – Он замолчал, смешавшись. Принц посмотрел на него с состраданием во взгляде:
– Она была из Чертандо, Баэрд. Всем известна эта история.
Тот медленно кивнул. Но повернулся и опять посмотрел на море. Они не похожи на победителей, подумал Шелто. Они не выглядят как мужчины в момент триумфа. Они просто выглядят усталыми, будто в конце долгого, очень долгого путешествия.
– Значит, это все-таки был не я, – произнес сероглазый почти про себя. – После всех этих лет мечтаний. Его убил собственный шут. Мы не имели к этому никакого отношения. – Он посмотрел на двоих мертвых людей, лежащих вместе, потом снова перевел взгляд на Шелто: – Кто был этот шут? Кто-нибудь знает?
Она ушла, ее призвали темные морские глубины. Она отдыхает. А Шелто так устал. Устал от горя, от крови, от боли, от этих горьких кругов мести. Он знал, что произойдет с этим человеком в тот момент, когда он заговорит.
«Они должны знать», – сказала она перед тем, как уйти к морю, и это было правдой, конечно, это было правдой. Шелто поднял взгляд на сероглазого мужчину.
– Рун? – спросил он. – Один игратянин, связанный с королем много лет. Не слишком важная персона, милорд.
Принц Тиганы кивнул, его выразительный рот дрогнул в насмешке, направленной против самого себя.
– Конечно, – сказал он. – Конечно. Не слишком важная персона. Почему я думал, что будет иначе?
– Алессан, – позвал молодой человек, стоящий у края холма. – Мне кажется, все кончено. Я хочу сказать, внизу. Думаю, все барбадиоры мертвы.
Принц поднял голову, и Шелто тоже. Люди Ладони и Играта стояли рядом друг с другом в долине.
– Вы собираетесь убить нас всех? – спросил у него Шелто.
Принц Тиганы покачал головой:
– Я уже сказал тебе, с меня хватит крови. Надо еще так много сделать, но теперь я попытаюсь обойтись без новых убийств.
Он подошел к южному краю холма и поднял руку, подавая сигнал людям на своем кряже. Женщина подошла к нему и встала рядом, и он обнял ее за плечи. Через секунду они услышали звонкий сигнал горна над долиной и над холмами, чистый, высокий, прекрасный звук, возвещающий конец битвы.
Шелто, все еще стоя на коленях, вытер глаза грязной рукой. Он увидел, что третий мужчина, тот, который пытался о чем-то спросить, все еще смотрит на море. Тут скрывалась какая-то боль, которой Шелто не понимал. Но сегодня боль была повсюду. Даже сейчас еще в его власти было умножить ее, сказав правду.
Его взгляд снова опустился вниз, от темно-синего неба и сине-зеленого моря, мимо мужчины на западном краю холма, мимо д’Эймона Игратского, упавшего на кресло короля с собственным мечом в груди, и остановился на двух мертвецах, лежащих рядом на земле, так близко, что они могли бы прикоснуться друг к другу, если бы были живы.
Он сумеет сохранить их тайну. И сможет с ней жить.
Эпилог
Три всадника в южных горах смотрят на долину, лежащую к востоку. За ней поднимаются сосновые и кедровые леса, вокруг возвышаются холмы. Река Сперион сверкает вдалеке, стекая с гор вниз, неподалеку от того места, где она начнет плавный поворот на запад, в поисках моря. Воздух ясный и прохладный, в ветерке уже чувствуется осень. Листья скоро начнут менять цвет, а вечные снеговые шапки на горных пиках станут спускаться ниже, закрывая перевалы.
В безмятежной зелени долины под ними Дэвин видит купол храма Эанны, сверкающий на утреннем солнце. За святилищем он едва различает извилистую тропу, по которой они спускались этой весной, приехав с востока, из-за границы. Он поворачивается в седле и смотрит на север, поверх уходящих вдаль, постепенно исчезающих холмов.
– Мы сможем увидеть их отсюда, потом?
Баэрд смотрит на него, потом следует за его взглядом.
– Что, Авалле и башни? Легко, в любой ясный день. Давай встретимся здесь через год, и ты увидишь мою бело-зеленую Башню Принца, я тебе обещаю.