тво под звуки печальных последних нот песни. Он увидел, как принц с сожалением отложил в сторону свирель. Отложил в сторону принесенное музыкой облегчение и снова взвалил на себя бремя. Все виды бремени, которые достались ему в наследство, как цена его крови.
– Спасибо, что пришел, – тихо сказал он стоящему у двери старику.
– Ты передо мной в долгу, Алессан, – ответил тот чистым, сильным голосом. – Ты обрек меня на прокисшее молоко и испорченное мясо на целый месяц.
– Этого я и боялся, – ответил Алессан из темноты. Дэвин услышал нежность и неожиданный смех в его голосе. – Значит, Менна не изменилась?
Старик фыркнул:
– Менна и перемены – несовместимы. С тобой новые люди, а одного друга не хватает. Что случилось? С ним все в порядке?
– С ним все хорошо. Он находится к востоку отсюда на расстоянии половины дня езды. Мне надо тебе о многом рассказать. Я приехал не просто так, Ринальдо.
– Это-то я понял. У одного человека нога порвана изнутри. А у второго рана от стрелы. Оба чародея в плохом настроении, но я никак не могу вернуть им недостающие пальцы, и никто из них не болен. Шестой человек сейчас меня боится, но бояться не надо.
Дэвин ахнул от изумления. Стоящий рядом Дукас громко выругался.
– Объясните это! – яростно заворчал он. – Объясните все!
Алессан смеялся. И мужчина, которого он назвал Ринальдо, тоже смеялся, только тише.
– Ты избалованный и мелочный старик, – сказал принц, все еще посмеиваясь. – Тебе нравится пугать людей просто ради собственного удовольствия. Тебе должно быть стыдно.
– В моем возрасте осталось так мало удовольствий, – возразил тот. – Неужели ты мне откажешь и в этом? Говоришь, тебе надо о многом рассказать? Так рассказывай.
Голос Алессана стал серьезным:
– Сегодня утром у меня была встреча в горах.
– А, я думал об этом! И что из нее следует?
– Все, Ринальдо. Все. Это лето. Он сказал «да». У нас будут письма. Одно к Альберико, одно к Брандину и одно к губернатору Сенцио.
– А, – снова сказал Ринальдо. – К губернатору Сенцио. – Он произнес это тихо, но не смог совсем скрыть волнение в голосе. Старик сделал шаг вперед. – Никогда и не мечтал дожить до этого дня. Алессан, мы собираемся действовать?
– Мы уже начали. Дукас и его люди сегодня сражались вместе с нами. Мы убили кучу барбадиоров и Охотника, шедшего по следу нашего чародея.
– Дукас? Так вот кто это такой? – Старик тихо присвистнул, это был странно неуместный звук. – Теперь я понимаю, почему он боится. У тебя в этой деревне немало врагов, друг мой.
– Это я понимаю, – сухо ответил Дукас.
– Ринальдо, – сказал Алессан, – помнишь осаду Борифорта, когда впервые появился Альберико? Истории о рыжебородом капитане, одном из предводителей тамошних тригийцев? Которого так и не нашли?
– Дукас ди Тригия? Это он? – Снова раздался свист. – Рад встрече, капитан, хоть она, собственно говоря, не первая. Если я правильно помню, ты был вместе с герцогом Тригии, когда я нанес туда официальный визит лет двадцать назад.
– Визит откуда? – спросил Дукас, явно стараясь сориентироваться. Дэвин ему сочувствовал: он пытался сделать то же самое, а ведь ему было известно больше, чем рыжебородому капитану. – Из провинции Алессана? – наугад предположил Дукас.
– Из Тиганы? Ну конечно, – резко вмешался Эрлейн ди Сенцио. – Конечно, он оттуда. Это еще один пострадавший мелкий вельможа с запада. Поэтому ты привез меня сюда, Алессан? Показать, каким отважным может быть старик? Прошу прощения, но я предпочитаю пропустить этот урок.
– Начала я не расслышал, – тихо обратился к чародею Ринальдо. – Что ты сказал?
Эрлейн замолчал и повернулся от Алессана к человеку у двери. Даже в темноте Дэвин видел, как он внезапно растерялся.
– Он назвал мою провинцию, – объяснил Алессан. – Они оба считают, что ты из моей провинции.
– Возмутительная клевета, – спокойно заявил Ринальдо. И повернул свою крупную, красивую голову к Дукасу и Эрлейну: – Я достаточно тщеславен, чтобы считать, что вы могли бы уже меня узнать. Мое имя – Ринальдо ди Сенцио.
– Что? Сенцио? – воскликнул Эрлейн, потеряв от изумления самообладание. – Не может быть!
Воцарилось молчание.
– Кто именно этот самонадеянный человек? – спросил Ринальдо, ни к кому в особенности не обращаясь.
– Боюсь, это мой чародей, – ответил Алессан. – Я привязал его к себе при помощи древнего дара Адаона принцам нашего дома. Когда-то я тебе об этом рассказывал, по-моему. Его зовут Эрлейн. Эрлейн ди Сенцио.
– А! – произнес Ринальдо и медленно выдохнул воздух. – Понятно. Плененный чародей, да еще из Сенцио. Это объясняет его гнев. – Он сделал еще несколько шагов вперед, постукивая тростью по земле перед собой.
Именно в это мгновение Дэвин понял, что Ринальдо слеп. Дукас тоже это заметил.
– У вас нет глаз, – произнес он.
– Нет, – спокойно ответил Ринальдо. – Конечно, прежде были, но мой племянник рассудил, что они мне ни к чему, с подачи обоих тиранов. Этой весной будет семнадцать лет с того времени. Я имел смелость противиться решению Казальи отказаться от титула герцога и стать губернатором.
Алессан в упор смотрел на Эрлейна, пока Ринальдо говорил. Дэвин тоже посмотрел на него. Чародей выглядел таким растерянным, каким Дэвин его никогда еще не видел.
– Тогда я знаю, кто вы такой, – заикаясь, проговорил он.
– Конечно знаешь. Как и я знаю тебя, и знал твоего отца, Эрлейн бар Алейн. Я был братом последнего истинного герцога Сенцио и прихожусь дядей тому позорищу, которое называет себя Казальей, губернатором Сенцио. И я не менее горжусь родством с первым, чем стыжусь называться дядей второго.
Явно пытаясь взять себя в руки, Эрлейн воскликнул:
– Но, значит, вам было известно, что планирует Алессан! Вы знали об этих письмах. Он вам рассказал. Вы знаете, что он собирается с их помощью сделать! Знаете, что это означает для нашей провинции! И вы все равно с ним? Вы ему помогаете?! – В конце его голос стал истерично высоким.
– Ты глупый, мелочный человечек, – медленно произнес Ринальдо, делая паузы между словами для большего веса, голосом твердым, как камень. – Конечно, я ему помогаю. Как еще нам справиться с тиранами? Какое другое поле боя можно сегодня выбрать на Ладони, кроме нашего бедного Сенцио, вокруг которого Барбадиор и Играт кружат подобно волкам и где мой распутный племянник накачивает себя вином и изливает семя в задницы шлюх! Ты хочешь, чтобы свобода далась легко, Эрлейн бар Алейн? Думаешь, она упадет тебе в руки, как падают желуди с дубов по осени?
– Он считает, что свободен, – резко вмешался Алессан. – Или был бы свободным, если бы не я. Думает, что был свободен до того, как встретил меня у реки в Феррате на прошлой неделе.
– Тогда мне больше нечего ему сказать, – с презрением ответил Ринальдо ди Сенцио.
– Как вы… как вы нашли этого человека? – Это спросил Сертино у Алессана.
Чародей из Чертандо все еще держался в противоположном от принца углу сарая, как отметил Дэвин.
– Находить таких людей было моим занятием в течение двенадцати лет, – ответил Алессан. – Мужчин и женщин из моей провинции и из твоей, из Астибара, Тригии… со всего полуострова. Людей, которым я мог доверять и у которых были причины ненавидеть тиранов так же сильно, как и я. И желание стать свободными такое же сильное, как у меня. Действительно свободными, – прибавил он, снова бросив взгляд на Эрлейна. – Хозяевами нашего собственного полуострова.
Он с легкой улыбкой повернулся к Дукасу:
– Как оказалось, ты хорошо спрятался, друг мой. Я думал, что ты, возможно, жив, но не имел представления, где ты. Мы прожили в Тригии с перерывами целый год, но никто из тех, с кем мы говорили, не знал или не хотел сказать ничего о твой судьбе. Сегодня мне пришлось проявить огромную хитрость, чтобы выманить тебя и заставить самому найти меня.
На это Дукас рассмеялся глубоким, грудным смехом. Потом серьезно сказал:
– Жаль, что этого не произошло раньше.
– Мне тоже. Ты даже не представляешь себе, как жаль. У меня есть друг, которому, по-моему, ты понравишься, как и он тебе.
– Я с ним встречусь?
– В Сенцио, в конце весны, если события будут развиваться как надо. Если мы сможем заставить их развиваться как надо.
– В таком случае лучше сначала расскажи нам о том, как они должны развиваться, – рассудительно заметил Ринальдо. – И позволь мне заняться вашими двумя ранеными, пока ты будешь рассказывать о том, что мы должны знать.
Он двинулся вперед, ощупывая землю перед собой, и подошел к Дэвину.
– Я – Целитель, – серьезно объяснил он, резкость ушла из его голоса. – Твоя нога в плохом состоянии и нуждается в лечении. Ты позволишь мне попытаться?
– Так вот как вы нас узнали, – сказал Дукас, в чьем голосе снова звучало удивление. – Я никогда прежде не встречал настоящего Целителя.
– Нас не так много, и мы не стремимся к известности, – ответил Ринальдо, уставившись в никуда пустыми глазницами. – Так было еще до того, как пришли тираны: этот дар имеет границы и свою цену. Теперь мы скрываемся по той же причине, что и чародеи, или почти по той же причине: тираны с радостью захватывают нас и заставляют служить им до тех пор, пока наша сила не истощится.
– Они это могут? – спросил Дэвин хриплым голосом. Он осознал, что уже очень давно ничего не говорил. Ему стало страшно при мысли о том, как звучал бы его голос, если бы ему пришлось сегодня петь. Он и не помнил, когда в последний раз чувствовал себя настолько измученным.
– Разумеется, могут, – просто ответил Ринальдо. – Если только мы не предпочтем умереть на их колесах смерти. Такие случаи известны.
– Я буду рад узнать разницу между таким принуждением и тем, что со мной сделал этот человек, – холодно произнес Эрлейн.
– А я буду рад объяснить тебе, – резко ответил Ринальдо, – как только закончу работу. – И обратился к Дэвину: – У тебя за спиной должна быть солома. Ложись, пожалуйста, я посмотрю твою ногу.