Она звонко рассмеялась.
— На твою ответственность, Тайгер. Ты за мной заедешь?
— Возьми такси и приезжай сама. Так будет быстрее.
— О'кей. Ты потрясающий кавалер.
Десять минут спустя я уже был около ночного клуба. Делл ждал меня. Я предупредил, что скоро приедет дама, и попросил провести ее в мою ложу. Отдав распоряжение привратнику, он проводил меня к угловой ложе и задернул занавески. Я заказал официанту-арабу два виски и спросил Делла:
— Выпьете со мной?
— Охотно, Тайгер. Не часто предоставляется такой удобный случай.
— Новости есть?
— Этот человек не очень охотно показывается на людях, а предпочитает отсиживаться в норах. Но, поверьте, мои ребята начеку. Я повысил сумму премии и, если его заметят, вас сразу же уведомят, — он поднял стакан и выпил.
Вошел официант и раздвинул занавески. За ним стояла Грэтхен Ларк в белом облегающем пальто. Мы встали, и Делл одобрительно кивнул мне.
— Ну, а теперь я вас покину, — сказал он. — Сейчас начнется шоу.
— Входи, крошка, — пригласил я ее.
Улыбнувшись, она сняла пальто и бросила его на спинку стула. На ней было черное платье с глубоким вырезом.
— Ты выглядишь очень сексуально, — заметил я.
— Я этого и добивалась.
Я сделал знак официанту, и он принес выпивку. Я сунул ей в рот сигарету и дал прикурить.
— Я очень беспокоилась о тебе, — сказала она.
— Почему?
— Потому что… ты же знаешь, последний раз…
— Я еще жив.
— Ты выполнил свое намерение?
— Отчасти.
Она выпустила в воздух струю дыма и умоляюще посмотрела на меня.
— Тайгер, надеюсь, так и будет впредь: я не знаю, чем ты занимаешься, и, думаю, что это к лучшему, но прошу тебя — будь осторожен.
— Обещаю.
Она перегнулась через стол и взяла меня за руку. У нее были длинные прохладные пальцы, на них остались следы голубой краски, которую она, очевидно, не сумела смыть.
— Как продвигается портрет? — спросил я.
— Еще один сеанс и все. Но кто знает, когда у мистера Селвика снова найдется время. У него начинается рабочая неделя.
— Наверное, он рад, что может отдохнуть у тебя? — Она улыбнулась.
— Да. Когда ему плохо, он приходит ко мне. Сидит в кресле и глотает свои пилюли. Никто ему не мешает, телефон не звонит. Иногда он даже засыпает. — Грэтхен сжала мою руку. — А когда я тебя нарисую?
— Обнаженным? — спросил я.
— Конечно, — невозмутимо сказала она. Мы оба рассмеялись.
Заиграл оркестр. Свет померк, и в луче прожектора появились четыре девушки. Они начали танцевать, вращая бедрами.
Грэтхен разочарованно взглянула на меня. Я пожал плечами.
Музыка смолкла, девушки исчезли и на сцену под ритмичную дробь барабана выскочили апаши: он — в обычной фуражке, черном пиджаке и красных брюках, она — в черной юбке с разрезом на боку и в свободной красной блузе. Они демонстрировали в танце обычную любовную игру: она манила его, отступая и увертываясь, а он охотился за ней.
— Я думала, твой друг предложит нечто особенное, — сказала Грэтхен.
— Я не знаю этого номера, — ответил я.
Танец становился более диким, барабанная дробь участилась, и неожиданно зрители увидели, что мужчина постепенно срывает с партнерши одежду.
Лица зрителей опять загорелись, влажные руки вцепились в края столиков.
Теперь танцующая пара превратилась в вихрь борющихся рук и двигающихся ног. Женщина была почти обнаженной. Наконец апаш сорвал с нее последнюю деталь туалета, а она вдруг дернула его за рубашку. Та расстегнулась и они упали на пол, свившись клубком. Тут же все увидели «изюминку» номера: оба исполнителя были женщинами.
Я отпил виски и бросил взгляд на Грэтхен: на ее виске пульсировала жилка, она побледнела и даже не обратила внимания, что в ложу заглянул Делл.
Я вышел. Делл отвел меня в угол и прошептал на ухо:
— Вашего человека видели. Сначала в магазине деликатесов. Потом его проводили до одного маленького кинотеатра.
— «Гренобля»? — Он кивнул.
— У вас неплохой аппарат.
— Делаем, что можем. Он спрашивал у администратора, будет ли завтра и сегодня иностранный фильм.
Бедняга Чарис, подумал я. Тоска по родине доведет его до могилы.
— Ваш человек не узнал, где он живет?
— К сожалению, нет. У моего приятеля аллергия на полицию, а там на углу стоял коп, поэтому он не рискнул идти дальше.
— Большое спасибо, Делл.
Я вернулся в ложу. Номер приближался к концу. Посетители, не стесняясь, вставали, чтобы лучше рассмотреть происходившее на сцене. В этот момент прожектор погас, и загорелось обычное освещение.
Грэтхен постаралась разрядить обстановку нервным смешком. На ее лице еще было виноватое выражение.
— Это невероятно, — хрипло сказала она.
— Я же тебя предупреждал.
— Ты видел лица людей? — Она указала на столики — Особенно женщин.
— Тебе достаточно посмотреть на себя в зеркало, — заметил я с улыбкой.
— И ты мог так просто уйти?
— Я и не то еще видел в старушке Европе. — Она выжидательно улыбнулась.
— Твой приятель опять предлагал тебе комнату?
— Нет, кое-что получше. Пойдем?
— Если хочешь.
— Хорошо. Я отвезу тебя домой.
— Зайдешь ко мне?
— Нет. Сегодня мне нужно как следует подумать и выспаться.
Мы простились с Деллом, и он вызвал такси. В машине она попросила сигарету.
— Ты красивая, — сказал я.
— Красивее Эдит Кен? — насмешливо спросила она.
— Эдит другого типа.
— Она ревнует. Не показывает этого, но женщины всегда чувствуют такие вещи.
— Разве ты сказала ей, что мы встречаемся?
— Конечно. Мы разговариваем по телефону почти каждый день. По-моему, она расстроилась, когда узнала об этом. — Грэтхен улыбнулась. — Откровенно говоря, мне это безразлично. А тебе?
— Я сижу рядом с тобой, дорогая. — Она искоса взглянула на меня.
— В твоем лице всегда что-то меняется, когда ты говоришь о ней.
— Правда?
— Ты был когда-то влюблен в нее? — Я закинул голову.
— Давно. Лет двадцать назад.
— Но как же…
Я видел в ее глазах любопытство, но мне не хотелось сейчас его удовлетворять.
— Может быть, на днях я тебе расскажу.
Я остановил такси перед ее домом и попросил водителя подождать. Мы вышли из машины, и я проводил ее до двери. Она подняла ко мне лицо: ее губы были влажны, глаза блестели.
— Спасибо за прекрасный вечер, Тайгер, — сказала она. Я поцеловал ее.
— В следующий раз позвоню тебе пораньше, дорогая. — Кивнув, она поднялась по лестнице. Я повернулся, чтобы идти к такси, и заметил подъезжающую машину. Меня кольнуло зловещее предчувствие. В распоряжении была только одна секунда, и я бросился на мостовую позади двух мусорных баков. И в тот же момент послышались выстрелы.
Пули ударились в металл и рикошетом отскочили в стену за мной. Одна задела рукав пиджака, вторая чиркнула по асфальту. Я не мог пошевелиться, не мог достать пистолет, так как при этом высунулся бы из-за укрытия. Мой шофер такси не стал испытывать судьбу. Он развернулся, описал дугу вокруг приближающейся машины и укатил.
Лимузин притормозил, из него выскочил мужчина с пистолетом и побежал к бакам: на этот раз они хотели действовать наверняка. Я вытащил свой пистолет и выстрелил. Он громко вскрикнул.
Мне не понадобилось стрелять еще раз: его дружки сделали это за меня, открыв сильный огонь. Мне пришлось снова спрятаться. Кто-то в лимузине крикнул, чтобы закрыли дверцу, и лимузин рванулся вперед. Но тут из-за угла вдруг на скорости выехала полицейская машина. Ее шофер вывернул руль и резко затормозил. Лимузин проскочил вперед и врезался в столб. Из мотора вырвалось желтое пламя, раздался взрыв.
К горящим останкам подбежали полицейские с огнетушителями. В окнах домов появились встревоженные лица, а из дверей высыпали любители острых ощущений, которые еще не успели лечь спать. Мною никто не интересовался. Позже шофер такси, конечно, сделает соответствующее заявление, но сейчас в моем распоряжении было достаточно времени, чтобы скрыться с места происшествия.
«Грязная работа, Рондина, — подумал я, неторопливо сворачивая на боковую улицу. — Раньше ты сама выполняла такие вещи, и гораздо лучше. Что же ты скажешь, узнав, что и на этот раз все сорвалось? Каков будет твой следующий шаг?»
Пройдя три перекрестка, я остановил такси и поехал в свой отель. Там я вычистил пистолет, принял душ, улегся в постель, и только тут вспомнил, что все время мотался с гранатами Эр-пи в кармане.
Я встал и набрал номер Грэтхен.
— Это я, дорогая.
— О, Тайгер, — с облегчением выдохнула она в трубку. — Я была еще на лестнице…
— Я знаю.
— Ты не пострадал?
— Ни одной царапины.
— Они выслеживали тебя, да?
— Кажется, да. Но такова особенность моей профессии, не беспокойся.
— Постараюсь.
— Тогда все в порядке. Мне просто хотелось сообщить, что я жив. А теперь спокойной ночи.
Я положил трубку и позвонил Чарли Корбинету. Он спал, но узнав, что это я, подошел к телефону.
— Они попытались еще раз, полковник. — Я коротко проинформировал его и закончил: — По моему предположению, все преследователи погибли. Вероятно, это члены той самой гангстерской шайки из Чикаго. Уведомите Рэндольфа и позаботьтесь, чтобы моя фамилия не упоминалась. Они сами случайно убили одного из своих людей. Это подтвердит экспертиза.
— Боюсь, что Рэндольф будет очень недоволен. Он захочет лично поговорить с тобой.
— Он понимает, что должен играть на меня. Я единственный человек, который держит в руках нить к этому делу. Если заупрямится, действуйте через его голову.
— Мне ничего другого и не остается.
— Кстати, Рэндольф обещал мне установить слежку за Эдит Кен. Что-нибудь удалось выяснить?
— Ничего существенного. Она ведет себя совершенно спокойно. Остальные следы потеряны. Тайгер…
— Да.
— В понедельник будет внесен новый проект резолюции. У нас остается не так много времени.