Однажды, когда группа подвыпивших членов клуба собралась в баре, Борис незаметно привел питона и, неожиданно показав на него, крикнул «Змея!». Он ожидал воплей ужаса, но был разочарован: гости просто обернулись и спокойно продолжали беседу, лишний раз доказав, что алкоголь притупляет рефлексы. Позднее Борис передал змею в калькуттский зоопарк.
Гораздо более любимым и популярным в клубе стал леопард Пус-Пус, которого Борис нашел, когда тому было всего четыре месяца. Его держали во дворе клуба на привязи, и он вырос абсолютно ручным. Стоило Борису позвать его, как Пус-Пус огромными прыжками бежал к нему и начинал лизать руку хозяина. Были случаи, когда зверь срывался с привязи и вызывал настоящую панику среди обслуживающего персонала клуба, в особенности, пугая «durwan» ов (привратников). Борису ничего не стоило усмирить своего любимца. Хотя Пус-Пус был ручным, по словам Бориса, не стоило поворачиваться к нему спиной. Леопарды очень игривы, и когда весящий семьдесят килограммов зверь играючи прыгает вам на спину, вы не устоите на ногах.
Все дикие животные, по мнению Бориса, как и люди, отличаются индивидуальностью. Глупо было бы считать, что ручной леопард или даже тигр с возрастом дичают. Все зависит от индивидуального характера каждого из них. Если Пус-Пус всю жизнь оставался ручным и послушным, то другой леопард, которого Борис вылечил от рахита и которому промывал больные лапы, всегда оставался своенравным и диким.
Когда Пус-Пус вырос и стал зрелым леопардом, магараджа Думраона нашел ему невесту, и их обоих поместили в клетку во дворце Думраона. Каждый раз, когда Борис навещал его, большой, мощный зверь мурлыкал и позволял ему выводить себя на прогулку на поводке. Впоследствии Борис так же, как и питона, передал его в калькуттский зоопарк. Два года спустя Борис навестил его в зверинце и, как только позвал его по имени, Пус-Пус радостно бросился к решетке. Борис перелез через внешнее ограждение и через решетку сумел почесать животному голову. Огромный зверь мурлыкал так, словно в клетке сидела тысяча котов.
В те годы Борис проводил много свободного времени на охоте. Возвращаясь в Калькутту, он тосковал по волнующим и опасным охотничьим приключениям и красоте джунглей с их богатейшей фауной. Он с тоской вспоминал о том, как звери осторожно крадутся по бурому ковру из листьев в подлеске, как стада оленей, освещенных тусклым солнечным светом, пробивающимся сквозь огромные ветви величественных деревьев, пробираются к водопою. Борису снились открытые пространства заболоченных лугов, покрытых слоновой травой, холмистая равнина, прерываемая мутно-желтыми от песка реками и темно-синяя линия скрывающихся в дымке далеких подножий Гималаев. Только там, на природе, он мог забыть мятежный мир своей городской жизни.
Затем наступило то утро, когда заголовки в газете «Калькутта стейтсмэн» возвестили о наступлении нацистских полчищ в Европе. Начало Второй мировой войны ознаменовало конец целой эры даже в таком далеком уголке, каким была Калькутта. Жизнь в Клубе-300 потекла по иному руслу, и Борис решил, что его охотничьим вылазкам пришел конец.
IX. Сумятица в королевстве
Когда началась война, Борис поспешил пойти добровольцем в регулярную армию, но его не взяли из-за того, что он русский. Тогда он вступил в силы гражданской обороны Калькутты, где его оформили в отдел цензуры, учитывая то, что он владел иностранными языками.
В тот напряженный период первых месяцев войны у Бориса и Киры родилась дочь, которую назвали Ксенией. Другой приятной семейной новостью был приезд из Франции матери Бориса, Марии Александровны Лисаневич.
В первые годы войны в Калькутте было относительно спокойно. Город стал базой Индии по производству боеприпасов, которой руководил старый друг Бориса Аллен Локарт. Были расширены калькуттские доки и построены мастерские по ремонту военных судов. Однако лишь после катастрофы в Пирл Харборе и вступления в войну Соединенных Штатов Калькутта приобрела большое значение в качестве стратегического центра военных операций в азиатском регионе.
В начале войны, когда внешне в Индии ничто не внушало беспокойства, на деле ситуация в стране обострилась: долго вызревавшая борьба индийского народа за независимость вскоре вылилась на поверхность в целом ряде восстаний. Различные политические партии, возглавляемые интеллектуальными и религиозными вождями, воспользовались военной обстановкой для того, чтобы выразить свою ненависть по отношению к английским колонизаторам.
Одной из таких партий была партия конгресса, которая объединила интеллигенцию страны под боевым руководством Джавахарлала Неру. В свою очередь, Махатма Ганди возглавил ту часть населения, которая выступала за борьбу без насилия. Их пассивное сопротивление оказало огромное влияние на обстановку в стране, становившуюся все более напряженной.
В Бенгалии все было спокойно, несмотря на то, что бенгальский борец за независимость Субхас Чандра Бозе накануне войны совершил секретную поездку в Берлин, рассчитывая на поддержку Гитлера. Несколько месяцев спустя Бозе был конспиративно доставлен в Японию на немецкой подводной лодке. В составе японской армии он прошел маршрут через ряд стран Юго-Восточной Азии до Бирмы, откуда обращался по радио к бенгальцам с призывом поднять восстание против английского господства. Вскоре после этого бенгальский лидер неожиданно погиб в авиакатастрофе, и сегодня считается в Калькутте национальным героем.
Весной 1942 г. Борис находился в Симле, севернее Нью-Дели. Когда там был поднят мятеж, он поспешно сел на поезд в Калькутту, сопровождая заболевшую жену одного из своих друзей. На протяжении трех дней они ехали по разоренной территории. Все встречавшиеся на пути железнодорожные станции были сожжены; казалось, что вся страна пылает огнем. Невозможно было достать ни еды, ни питья. На редких остановках пассажиры не осмеливались покидать поезд из страха быть захваченными и растерзанными фанатиками.
По возвращении Борис не узнал Калькутту, настолько она изменилась. В городе кипела работа, связанная с войной. Разгоралась битва за Азию. Японцы вторглись в Китай, Малайю, Филиппины, Индокитай, Таиланд и Бирму. Калькутту наводнили американские солдаты. Город стал главным центром военных операций десятой бригады ВВС США. Внезапно джунгли Ассама, где Борис часто бывал на охоте, превратились в стратегически важный район.
Дорога на Бирму подверглась атаке со стороны японцев и вскоре была перерезана, в результате чего Китай оказался в изоляции. Сайгон, Бангкок, Сингапур и Рангун попали в руки врага. Следующим крупным городом на пути японцев была Калькутта.
До свободной от японцев зоны националистического Китая теперь можно было добраться только по воздуху. Так был устроен первый и самый известный в истории воздушный мост. Взлетавшие днем и ночью с крупных авиабаз, поспешно устроенных в джунглях и на равнинах Ассама, мужественные летчики летали через тибетские и китайские Гималаи в Куньмин и Чунцин.
Летчики, базировавшиеся в Калькутте, производили странное впечатление. Это были отчаянные сорвиголовы и искатели приключений. Среди них были высокооплачиваемые «солдаты удачи» из группировки американских добровольцев, именуемой «Летающими тиграми», и молодые люди из частной коммерческой китайской корпорации национальной авиации, работавшие вместе с мужественными летчиками десятой воздушной бригады. Их задачей было снабжение Китая оружием, бензином и боеприпасами.
Клуб-300 наводнили генералы и полковники, т. к. по традиции допускалось членство в клубе старшего офицерского состава. На краю сада, входившего в территорию клуба, американцы возвели огромное здание типа ангара. Его называли «Монсун сквер гарденс». В нем был устроен зал, рассчитанный на три тысячи солдат, куда на гастроли приезжали знаменитые кинозвезды из США и Англии.
Над квартирой Бориса на верхнем этаже Клуба-300 разместился штаб артиллерийской части. Однажды вечером Борис стоял на крыше клуба с полковником, командовавшим этой частью, и в это время над их головами тесным строем пролетели десятки самолетов.
«Это наши летчики возвращаются после бомбежки Рангуна», — пробормотал полковник, и в ту же минуту, к его удивлению, послышались взрывы бомб. Это была первая бомбардировка Калькутты японцами. К счастью, за всю войну город подвергся таким атакам всего три раза, причем самым жестоким был тот самый рейд, который Борис наблюдал с крыши клуба. В основном бомбы упали в районе порта. Погибло довольно много людей, но серьезного военного урона причинено не было, хотя в тот день в порту стояли три корабля с боеприпасами, которые в случае попадания бомб могли бы взорваться и разрушить значительную часть города.
Получилось так, что Борис не только обеспечил успешную деятельность клуба в мирное время, но добился того, что клуб стал самым популярным прибежищем для отдыха офицеров и одновременно ключевой неофициальной военной штаб-квартирой в городе. Сам Борис близко подружился с американским бригадным генералом Фрэнком Хэггетом, которого за глаза называли Чарли.
Вскоре громогласный весельчак генерал Хэггет стал заядлым охотником на крупную дичь. Борис вывез его на первую для генерала охоту на тигров в Куч Бихар, где тот за один день подстрелил почти трехметровую тигрицу и трехметрового тигра, что было настоящим рекордом.
С размещением в Бенгалии десятой воздушной бригады магараджа Куч Бихара предоставил в ее распоряжение свой частный аэропорт для подготовки молодых летчиков. Вскоре Борис стал возить многих генералов и других старших офицеров в джунгли на охоту. В любое время самолеты Дакота и двухмоторный Бичкрафт могли отвезти высокое начальство на охоту на тигров в Куч Бихар или Ассам.
Однажды генерал Джордж И. Стрейтмейер, руководивший всеми воздушными операциями в индо-бирманском секторе из своей штаб-квартиры, устроенной в здании бывшей джутовой фабрики в Калькутте, позвонил Борису и спросил, не мог бы Борис свозить генеральского друга, полковника Ормонда Хантера на охоту.