– Не отвлекайся.
– О, прошу прощения.
Она снова завладела его возбужденным органом, трепетно провела по нему рукой вверх, крепко и нежно сжала, накрыв сверху и давая почувствовать влажную поверхность своей ладони. Потом опять обернула пальцы вокруг члена, затем вновь расслабила их, как бы освобождая и позволяя выскользнуть. Но тут же скруглила ладонь, собрав ее в горсть, и провела большим пальцем по отверстию в головке. Услышав счастливый стон, наклонилась, подставив лицо под мощную белую струю.
– Теперь можешь отнести им сок. – Он перевернул ее на спину, уложив рядом, и начал покрывать поцелуями шею и груди.
– За меня это давно уже сделала Женевьева, – тихо рассмеялась она. – Да я и не смогла бы: у меня сейчас так кружится голова, что я наверняка грохнулась бы в обморок прямо посреди столовой…
14
– Мама, представляешь, – после часового отсутствия матери Джилл выглядела еще более возбужденной, – оказывается, по окончании войны рейхсфюрер планировал разрешить офицерам, награжденным Золотым Германским крестом, иметь по две жены! Ты слышала об этом?
– Нет. Но полагаю, вряд ли его планы воплотились бы на практике.
– Мама, а у Ральфа был как раз Золотой крест.
– О, фрейляйн Джилл, вы могли бы стать старшей женой в гареме Ральфа, – пошутил Шлетт. – А что, я бы, между прочим, не отказался. И не только от двух жен, но и от трех. Считаю, надо было разрешить тем, кто награжден Рыцарским крестом с листьями, иметь трех жен, а за каждый очередной меч разрешить добавлять еще по одной. Лично меня подобное положение дел очень бы даже устроило.
– А я считаю это сущим безумием! – пылко запротестовала Джилл.
– Да некоторые и без милостей фюрера имели по две жены, – недвусмысленно подмигнул Шлетт Йохену.
– И что с того? – невозмутимо пожал тот в ответ плечами. – Сначала одна, потом другая. Но ведь не одновременно же две, как ты намекаешь.
– Эх, а я бы и одновременно не отказался, – мечтательно произнес Франц. – Только чтобы одна из жен была непременно офицером Красной армии, – он испытующе взглянул на Натали, и та нахмурилась. – Нет, все-таки рейхсфюрер много чего не успел сделать, – Шлетт с сожалением покачал головой. – Чертовы большевики помешали.
– Мама, – не унималась Джилл, – а ты согласилась бы стать чьей-либо второй женой?
– Ни за что, ты же меня знаешь, – улыбнулась Маренн. – И даже, возможно, помнишь, что когда-то мне уже предлагали подобный эксперимент с фрау Фегеляйн. Нет, дорогая, – она взяла дочь за руку, – если бы такой закон вступил в силу, нам с тобой пришлось бы искать женихов без Германских крестов, поскромнее. Юнцов из «гитлерюгенда», например.
– Еще чего! – изобразил возмущение Йохен.
– А почему бы и нет? – лукаво взглянула на него Маренн. – Несмотря на твой Золотой Германский крест, быть даже первой из двух твоих жен я никогда не согласилась бы.
– Тогда я сам бы отказался от Креста. От всех своих крестов!
– Вот это признание! – восхищенно воскликнула Джилл. – Я даже не ожидала! Мама, такие слова дорогого стоят! Интересно, а вот Ральф отказался бы? – произнесла она с сомнением в голосе.
– Конечно, отказался бы, – заверила ее Маренн. – Тем более что в отличие от меня ты смогла бы еще и вознаградить его за преданность.
– Как?
– Родить ему детей. Столько, сколько он сам пожелал бы.
– Скажешь тоже, мама, – покраснела Джилл. – Я даже не представляю, как с ними управляться…
– Это не беда. С первым бы я тебе помогла, а дальше уж и сама наловчилась бы.
– Странно, но я… Я никогда даже не думала о детях!
– Нет, фрейляйн Джилл, вы не цветок, – улыбнулся Шлетт. – Вы цветочный бутон.
– У Джилл просто не было времени задуматься на эту тему, поскольку их отношения с Ральфом, увы, слишком быстро закончились, – пояснила Маренн. – Тем не менее я уверена, – умело переключила она внимание с Джилл на начатый ранее разговор, – что всем проектам рейхсфюрера суждено было так и остаться в теории. До практики дело точно не дошло бы, ведь тогда ему самому пришлось бы первому показать пример многоженства. А разве фрау Марта позволила бы? Да ни за что! А Магда? Нет, многочисленные увлечения Йозефа – это одно, а вторая законная жена – совсем другое. Первая никогда бы не подвинулась со своего места.
15
– Нагой мужчина, облаченный лишь в свои силу, красоту и божественность, – Наталья с нежностью провела рукой по украшенному татуировкой плечу Тома.
– Это из какого-то романа? – он приподнял голову. – Ты любишь читать книжки?
– Люблю. Только давно не читаю, нет времени. Кроме, разумеется, тех, что по специальности. А тебе я просто привела изречение древних греков, – улыбнулась Наталья. – И еще так говорит о мужчине, в которого влюблена уже много лет, моя приемная мать мадам Мари. Представляешь, он каждый день осыпает ее белыми розами! Они познакомились еще на той войне. Он был штандартенфюрером СС.
– Немец? – поморщился Том. – А я, извини, могу подарить тебе только розовый лотос. Но за ним еще сходить надо.
– Нет, Том, не надо, – Наталья испуганно схватила его за руку. – Эта война совсем другая, она не похожа на ту, прежнюю. Здесь каждый лотос может стоить белому человеку жизни. К тому же сорванный лотос, как я слышала, сразу увядает. Так что если даже ты добудешь его, красоты цветка я все равно не увижу.
– Тогда позволь хоть помечтать об этом. Ведь самому мне, каюсь, такая идея даже в голову не пришла бы. Наверное, мы, американцы, не столь романтичны, как эти бывшие штандартенфюреры. Кстати, на наших «фантомах» летает один немец, тоже из бывших. Крепкий, надо сказать, парень. Да и дело свое получше наших знает.
– А я со своим штандартенфюрером не ужилась, – вздохнула Наталья. – Точнее, с бывшим оберштурмбаннфюрером.
– Если б ты с ним ужилась, мы бы с тобой не встретились, – Том повернул ее лицом к себе. – Бывший союзник всяко лучше бывшего врага, так ведь, док, а?
– Я раньше так не думала, – грустно улыбнулась в ответ Наталья.
Роджерс наклонился и поцеловал ее в губы. На краю кладбища вспыхнула яростная перестрелка, довольно скоро сменившаяся очередным затишьем.
– Просто раньше мы не были знакомы.
– Мне говорили, ты провел четыре дня в Бангкоке.
– Было дело, – откинувшись на спину, не стал отпираться Том. – Нас всех туда возят. По очереди.
– И там на тебя с большой нежностью смотрела девушка в фиолетовом платье по имени Шерон.
– Да кто это, интересно, тебе обо всем докладыает? – приподнялся на локте кэп.
– Гэри. Рассказал, когда еще жив был.
– Вот если бы он не погиб, я б ему сейчас морду набил. – Роджерс снова лег, закурил сигарету. Повернул голову к Наталье: – Ты ревнуешь? К тайваньской проститутке?
– Нет, – пожала она плечами. – Наверное, нет. Я все понимаю, кэп. Я же док. Просто Гэри сказал тогда, что ты тоже смотрел на нее влюбленными глазами. А для удовлетворения естественных потребностей влюбляться не обязательно, я так считаю.
– Гэри, наверно, в хлам пьяным был. – Том затушил сигарету, помолчал. – И ты знала об этом еще там, в джунглях?
– Да, – ровно ответила Наталья. – Но не буду же я выяснять отношения, когда вокруг стреляют гуки. К тому же ты сам ее выбрал.
– Надо же было выбирать кого-то, вот и выбрал. Хотя знаешь, почему именно ее?
– Почему?
– Потому что она точная твоя копия, только на восточный манер. Я ведь все время думал только о тебе. Об этом тебе Гэри не доложил?
– Нет, – улыбнулась Наталья. – Думаю, он вообще о твоих ассоциациях не подозревал.
– Я говорю правду. Твоя копия за десять долларов в день четыре дня подряд. Воображал, что нахожусь рядом с тобой. Тогда как сама ты была в те дни в Париже, со своим немцем. Все справедливо, док.
– Я ушла от него. Снова живу одна. На Монмартре.
– Ты мне об этом не говорила, – Том снова приподнялся на локте, вгляделся в лицо Натальи.
– Вот говорю сейчас. А как там, кстати, вообще в Бангкоке?
– Как и везде, – неопределенно пожал он плечами. – Больше всего запомнилась страшная усталость: вместо того чтобы развлекаться, все время хотелось спать. Ну, показали нам там какие-то местные виды, крокодилов… А крокодилов я насмотрелся и в Майями. Еще ходили в какие-то клубы, ездили на такси. Но воспоминания остались почему-то неяркие, размытые. Как в несфокусированном объективе. С тобой, наверное, я чувствовал бы себя там по-другому. Лучше. Так что в следующий раз поедем вместе, о'кей?
– Встречаться с проститутками? – Наталья уперлась пальцем в плечо Тома.
– Зачем? – Он наклонился, запечатал ей губы долгим поцелуем. – Просто чтобы побыть вдвоем. Без гуков, без чарли, без наших, без фрицев… Только вдвоем.
16
– Док! Док! Вставайте! – Стивен разбудил Наталью, едва рассвело, и первым делом она услышала отдаленную перестрелку.
– Что? Что случилось? – Спросонок глаза слегка покалывало.
– Док, скорее! В пяти километрах отсюда на мине подорвался наш джип! Приказано доставить вас на вертолете.
– А где Том? – Наталья только сейчас заметила, что того нет рядом.
– Я не знаю, мэм. Скорее! – Стивен выбежал из палатки, с улицы донесся гул винтов готового к взлету вертолета.
Быстро одевшись, Наталья последовала за Стивеном. С листьев стекала вода. Оказывается, ночью снова был дождь, а она даже не заметила. Подбежала к вертолету, полозья которого уже приподнялись над землей.
– Скорее, док, скорее! – Стивен протянул ей руку, помог впрыгнуть внутрь.
– В джипе ехали шесть человек, – доложил санинструктор, пока вертолет на скорости в сто двадцать узлов мчался над верхушками деревьев, розовыми в лучах восходящего солнца. – Все шестеро – из артиллерийской бригады. У них есть рация, по ней они и передали, что два человека, сидевшие спереди, живы, а остальные четверо то ли ранены, то ли убиты.
– Какие координаты? – крикнул командир.