Он уже собирался войти обратно в дом, когда подбежал задыхающийся Джим Хэтерли.
– У меня беда, мистер Хьютон. Джек Бакстер поскользнулся, когда выходил из машины. Я уверен, что он сломал ногу.
– О, черт! – воскликнул Хьютон. – Где он?
– Лежит около машины тут, за углом.
– Лучше позвонить врачу; телефон там, у входа. Я пойду посмотрю, что с ним.
Хьютон замолк, покусывая губы. Он недолюбливал миссис Фоусетт, но та, наверняка, знала, как быть с переломом.
– И попроси миссис Фоусетт подойти сюда.
– Хорошо.
Хэтерлей зашел в дом и стал разыскивать миссис Фоусетт. Ее он не увидел, зато заметил телефон и решил сначала позвонить. Он снял трубку и услышал голос Морин Скэнлон на коммутаторе.
– Какой номер Вам нужен?
Хэтерлей сказал:
– Морин, говорит Джим Хэтерлей из дома Мэтта Хьютона. Тут старый Бакстер упал неудачно и, похоже, сломал ногу. Ты не могла бы найти сейчас доктора Скотта?
Спустя несколько секунд она ответила:
– Попробую.
Раздался щелчок, и линия отключилась.
Хэтерлей в нетерпении постукивал по телефонному столику, пока ждал, когда его соединят. Он обернулся и увидел входившую в гостиную миссис Фоусетт. Он помахал ей и быстро объяснил, что случилось с Бакстером.
– Ох, бедняга, – сказала она. – Я сейчас иду.
Она повернулась, сделала два шага в направлении двери и умерла.
Когда лавина достигла дна долины, плотное облако снежной крупы и воздуха снизило скорость, но остановилось не сразу. Его энергия должна была рассеяться трением о землю и окружающий воздух, и оно продолжало быстро катиться через долину.
И только достигнув другого склона, его движение стало замедляться. Теперь, когда оно поднималось по восточному склону, сила тяжести постепенно заставила его остановиться в ста ярдах от дома Хьютона и приблизительно в ста футах под ним по вертикали. Сама снежная лавина больше не угрожала дому Мэтта Хьютона.
Но воздушная волна не остановилась. Она продолжала подниматься вверх по склону со скоростью сто пятьдесят миль в час. Она проникла под карниз и сорвала крышу. Так как стены больше ничего не подкрепляло, волна, ударившая в них, взорвала дом, словно бомба. Все, кто находились там в это время – двадцать восемь человек – погибли. Кого-то убило каменными обломками, кто-то погиб в завалах. Двое умерли от сердечного приступа. Некоторые погибли мгновенно, другие – несколько дней спустя в госпитале.
Но погибли все, кто находился в доме.
Мэтта Хьютона в доме не было, равно как и Джека Бакстера. Когда волна накрыла дом, Хьютон склонялся над Бакстером и спрашивал, тщательно имитируя холодный, профессиональный тон врача, где именно у него болит. Его загораживала машина, а машину защищал небольшой, чуть выше трех футов, холмик, находившийся ниже их по склону. Когда воздушная волна накрыла склон и взорвала дом, машина всего лишь только тяжело качнулась на рессорах.
Хьютон посмотрел вверх, удивленный, но не испуганный. Он заглянул под машину и, ничего не обнаружив, распрямился и обошел ее кругом. Его обдало порывом ветра, остатком воздушной волны, не вполне привычной, чтобы насторожить его. Стоя по другую сторону от машины, он мог видеть прямо под собой долину. Туманная завеса рассеялась, и у него глаза полезли на лоб, когда он увидел то, что предстало его взору.
Он в растерянности покрутил головой и поднялся повыше, на холмик, чтобы разглядеть получше. Он было подумал, что смотрит не в том направлении, и тогда он повернул голову, но ничего не изменилось. Проблема заключалась в том, что мэр не мог найти свой город.
В затруднении он почесал затылок и вдруг нашел объяснение. Ну конечно! Всю ночь шел сильный снег, и теперь город был просто покрыт снегом. Должен был быть и в самом деле сильный снегопад, подумал он, чтобы покрыть здания так, что их теперь не видно, но похоже, что и туман еще не весь развеялся.
За машиной застонал Бакстер, и Хьютон подумал, что пора бы прийти и миссис Фоусетт. Все еще стоя на холмике, он обернулся, чтобы взглянуть в сторону дома, да так и застыл. Дома не было! Ни крыльца, ни высокой каменной трубы – ничего! Если бы он был немного выше на холме, он бы увидел развалины и раскиданные тела, но с его места просто показалось, что дома с панорамой на две тысячи долларов никогда и не было.
Он издал звук, словно его душили, и пена показалась на его губах. Неестественно выпрямившись, он качнулся вперед и уже не почувствовал, как ударился о землю.
Тут чей-то тревожный голос стал спрашивать:
– Мэтт! Мэтт? Где все?
Джек Бакстер, с переломанной ногой, но не пострадавший от воздушной волны, был еще полон жизни. Ни в тот момент, ни спустя еще какое-то время он так и не понял, как посчастливилось ему сломать ногу в нужный момент.
Стейси Камерон вела машину своего отца к дому доктора Скотта, где он обычно проводил операции. Проучившись на курсах срочной медицинской помощи, она хотела предложить свои услуги, если они понадобятся, а только от Скотта – единственного доктора зависело разрешение всех медицинских проблем. Она припарковалась за небольшим микроавтобусом, стоявшим перед домом Скотта.
Лиз Петерсен была уже там.
– Привет, – поздоровалась Стейси. – Ты тоже хочешь добровольно работать медсестрой?
– Скорее кастеляншей, – ответила Лиз. – Доктор Скотт просил нас собрать все медикаменты. Его сейчас нет, Бэллард попросил его взглянуть на Гарри Доббса.
– Гарри? – Стейси покрутила головой. – Разве он не в офисе шахты?
– Нет, – ответила Лиз. – В том-то и беда.
Стейси предложила Лиз сигареты.
– Кстати, о Йене – что же на самом деле случилось вчера вечером?
– Случился мой братец – идиот, – ответила Лиз. – Он меня уже просто извел. – Она прикурила от протянутой зажигалки. – Скажи, а как дела в Калифорнии?
Стейси очень удивилась.
– Какие дела ты имеешь в виду?
– Условия жизни и работы. Я думаю уехать отсюда.
– Ну и дела, – заметила Стейси. – А я думаю переехать сюда.
Лиз улыбнулась.
– Тогда, может быть, мы совершил обмен: работами, домами – в общем, всем.
– У меня нет дома. Я снимаю квартиру.
– У тебя, наверное, есть особенные причины похоронить себя в такой дыре, как Хука?
– Мой отец.
Стейси засмеялась.
– И другие причины.
– А как зовут другую причину? – с любопытством спросила Лиз.
– Вчера вечером ты с ним танцевала.
Лиз подняла брови.
– Между прочим, ты сама мне предложила. Я ведь не слепая и не глухая, знаешь ли. Ты поговорила сначала со мной, затем пошла беседовать с ним. Йен не был пьян, но мог позволить себе сказать: «Я танцую с Лиз Петерсен, и к черту ее задиристых братцев». А идею дала ему ты. Согласись, странно для девушки вести себя так со своей причиной.
– Я не хотела выглядеть стяжательницей. По крайней мере, не на этой деликатной стадии наших отношений.
– И что же это за стадия?
Стейси улыбнулась.
– Он еще не заметил моего существования.
Она вздохнула.
– А у меня осталось всего пять дней.
– Ну, сейчас ему явно не до этого. Может быть, во время обвала у тебя будет шанс. Все, что тебе нужно – чтобы тебя элегантно спас Йен Бэллард. Потом ему придется жениться на тебе – и будет совсем здорово, когда у вас появится малыш, как во всех фильмах, которые я смотрела.
– Что ты о нем думаешь?
– Очень хороший человек, – холодно заметила Лиз. – Но мне больше нравится его друг, Майк Макгилл.
Она потрясла головой.
– Но это сложный случай.
– Почему же?
– Он говорил, что ему порядком досталось от женщин. Три года назад его жена развелась с ним; сказала, что не может жить со снежным человеком, которого никогда нет дома. Майк сказал, что не винит ее. Кому нужен муж, который мечется между Северным и Южным полюсом как йо-йо[6].
Стейси сочувственно кивнула.
– Скажи мне, что не поделили твои братья и Йен?
– Слишком давняя история, – коротко ответила Лиз.
Она потушила сигарету.
– Пойдем, займемся медикаментами.
Они подъехали к аптеке на главной улице, Лиз вышла из машины и попробовала открыть дверь, которая оказалась закрытой. Она постучала несколько раз, но ответа не было, и наконец она сдалась.
– Этого идиота, Роусона, предупредили, чтобы он был здесь, – гневно сказала она. – Какого черта его еще нет?
– Задержали, наверное.
– Я его задержу, как только увижу, – угрюмо пообещала Лиз. Она увидела проезжавший за спиной Стейси грузовик, выбежала вперед и начала махать водителю. Когда тот остановился, она крикнула:
– Лен, ты нигде не видел Роусона?
Лен Бакстер отрицательно покачал головой и повернулся посоветоваться со Скэнлоном.
– Дейв говорит, что видел, как он заходил в отель полтора часа назад.
– Спасибо.
Лиз обернулась к Стейси.
– Давай-ка оторвем его от пива. Пойдем.
В любой общине есть какое-то количество собственных глупцов, и собирались многие из них обычно в отеле «Д'Аршиак». Философия администрации отеля была проста – «Бизнес есть бизнес», и пока дела шли неплохо. Гул мужских голосов доносился из переполненного бара, а в столовой все было накрыто для ланча, как и в каждое воскресенье.
У входа в бар Лиз увидела Эрика и кивком головы подозвала его к себе.
– Что здесь происходит? Разве эти люди не знают, в чем дело?
– Я им говорил, – ответил брат. – Но им, похоже, как с гуся вода. Здесь собралось много шахтеров, их подбивает Билл Квентин. У них что-то вроде митинга протеста против закрытия шахты.
– Первый раз об этом слышу, – заявила Стейси. – Папа ничего не говорил об этом.
– Билл Квентин говорит, что это уже точно.
Лиз проводила взглядом официантку, несущую полный напитков поднос в столовую.
– Это место лучше закрыть. Закрой его, Эрик. Ведь половина – наша собственность.
Эрик пожал плечами.
– Ты прекрасно знаешь, что Джонни и я – только совладельцы. Мы договорились с Вестоном, что не будем вмешиваться в ежедневный бизнес. Я уже говорил с ним, но он сказал, что закрываться не собирается.