Выход нашей восьмерки — на следующий день после отряда, который понесет груз для лагеря V. Отставая от них все время на один день, мы выступим к лагерю V сразу после того, как туда будут заброшены запасы. Затем разведаем дальнейший путь и заодно разобьем лагерь VI в верхней части Сходней: Бенд и Браун останутся там, остальные вернутся в лагерь V. На день позже нас из лагеря III выйдет вторая штурмовая двойка — Харди и Стритер — и с ними, неся продовольствие и кислород для лагеря VI, двое из наших лучших шерпов — Уркиен и Айла Тениинг. Согласно расписанию, они приходят в лагерь VI на следующий день после Бенда и Брауна, а из лагеря V все, за исключением Давы Тенцинга и меня, спускаются вниз. Мы двое остаемся ждать сначала Уркиена и Айлу Тенцинга, затем Бенда и Брауна и, наконец, Харди и Стритера.
Тем временем Маккиннон и Джексон вместе с теми из шерпов, кто еще сможет их сопровождать, совершают второй переход с грузом до лагеря V, чтобы пополнить запасы продовольствия и горючего на случай несчастий или задержек, а также помочь нам.
Я наметил, что каждый альпинист выше лагеря III до завершения своего основного задания будет работать в кислородном аппарате открытого типа и спать с кислородом; шерпы на заброске грузов выше лагеря V будут пользоваться открытым кислородным прибором. Это означало, что необходимо доставить в лагерь V кислородные баллоны общим весом около 100 килограммов. Тем самым комплектование лагеря V значительно осложнялось; однако наши усилия целиком оправдались, потому что значительно облегчили разбивку лагеря VI на высоте около 8200 метров и позволили двенадцати участникам экспедиции сравнительно легко достичь этой высоты.
Наш план предусматривал возможность различных отклонений. Погода стояла ненадежная, следовало быть готовым к осложнениям. Запасы продовольствия, горючего и кислорода были рассчитаны с небольшим избытком. Переносные радиостанции позволяли нам держать друг друга в известности об изменениях в расписании. Предполагалось обеспечить радиосвязь между базой и лагерями V, IV и III. Кроме того, на базе находился приемник, по которому мы слушали прогноз погоды. На время штурма Джону Клеггу отводилась роль связующего звена между нами и Дарджилингом, он должен был также передавать нам с базы сводку погоды, принятую из Индии.
Если все пойдет хорошо, без задержки, вторая двойка сможет осуществить свой заключительный бросок 23 мая. Два дня спустя на склонах никого уже не останется. И даже в случае задержки на день-два мы все еще до конца месяца спустимся с горы.
Глава десятаяЛагерь пять
15 мая — 22 мая
Нам посчастливилось: три дня подряд стояла ясная погода.
Маккиннон и Джексон выступили со своим отрядом 15 мая во второй половине дня; Аннуллу был уже в лагере III. Одиннадцать шерпов радовались ответственному заданию, радовались возможности побывать в новых для них местах. Все нужное для лагеря V находилось в лагере III, и легкая ноша позволяла им идти быстро и бодро.
Мы собирались последовать за ними днем позже. Джо Браун и Джордж Венд — первая штурмовая двойка, Джон Клегг, Нормэн Харди и я, а также четверо шерпов — Дава Тенцинг, Анг Темба, Анг Норбу и ветеран Таши, спокойный, уравновешенный, надежный, настоящий «тигр» снегов.
16 мая около 16.30 мы пришли в лагерь I. Долину внизу заволокло густыми белыми облаками, на фоне которых ярко выделялись наши красные и желтые флажки. У нас светило солнце. Тихий, ясный, теплый вечер, искрящийся плотный снег… Перед нами возвышался восточный фасад Джанну — 2100 метров скал, покрытых голубовато-зеленым льдом.
Следующее утро выдалось опять солнечное. Мы выступили в 7.30. Тропа была твердая, удобная для подъема. Мы часто останавливались фотографировать. Поверхность снега переливалась в лучах восходящего солнца, свет и тени хорошо подчеркивали рельеф. Красочными пятнами мелькали наши куртки — ярко-желтая Джорджа Бенда, синяя Джо Брауна, красная Нормэна Харди.
В верхней части Нижнего ледопада произошли заметные изменения. Раньше подгорную трещину перекрывал прочный снежно-ледовый мост, сложенный из накопившихся обломков. Позже, когда мост начал таять, мы укрепили его лестницей. Теперь только она и оставалась, и приходилось, форсируя трещину, соблюдать большую осторожность.
С Горба мы внимательно рассмотрели Верхний ледопад. Мы успели полюбить наш маршрут: крутой гладкий западный склон Горба; коварный выступ в начале Нижнего ледопада; Верхний ледопад — голубые и белые поверхности, красивые длинные линии; широкая полка террасы под красными скалами предвершинного гребня. Прекрасная издали, гора и вблизи оказалась прекрасной.
Утром 18 мая отряд, шедший перед нами, должен был выступить в восемь утра. Из лагеря II мы смотрели в бинокль на их палатки, однако не видели никакого движения. Лишь иногда мелькала закутанная фигура. Мы долго кричали им, потом связались по радио и узнали, что один из шерпов отказался идти дальше, жалуясь на головную боль. В конце концов они вышли без него; к ним присоединились Стритер, Уркиен и Айла Тенцинг. Это было в девять утра. Дул ветер, который гнал облака, и мы видели наших друзей только урывками. Точно вернулись непогожие дни конца апреля. Тучи стремительно летели над гребнями на восток. Похоже было, что и внизу, в долинах, бушует ветер. Оттуда к нам взлетали непоседливые облака, рвались на клочья, расплывались, таяли.
Мы поднялись в лагерь III и заночевали здесь — кто в больших зеленых палатках «Мид», таких же, как разорванная ветром в Угловом лагере, кто в пещере. Первую половину ночи никак не удавалось уснуть: отчасти из-за высоты, отчасти от волнения, а потом поднялся такой ветер, что я порой боялся за наши палатки.
Памятуя, как долго собирался первый отряд, я разбудил шерпов в 4.30. В 5.30 Джо Браун вышел наружу и сообщил, что серые облака лежат в три слоя. Самочувствие было скверное, все приуныли. Ветер завывал, гоня снег. Нормэн Харди и Нил Мэзер, борясь с морозом, собирали кислородные аппараты. Когда мы, наконец, выступили, было уже девять. Харди и Стритер остались в лагере II.
Мы шли с приборами открытого типа; кислород заметно улучшил наше самочувствие. Тропа была хорошая; плотный снег, на крутых стенах — веревочные перила. Через четыре часа, около 14.30, достигли лагеря IV. Небо прояснилось, и открылся обширный вид — от Кабру на юге до Эвереста на северо-западе. Джанну казался совсем рядом.
Нам не удалось обнаружить первый отряд. Лишь без четверти три мы разглядели несколько человек. Им оставалось еще метров сто до лагеря V, а ведь они давно уже должны были прийти туда! Мы не знали тогда, с каким опозданием они вышли и сколько усилий потратили, пробиваясь сквозь глубокий мягкий снег. И три четверти часа спустя Том Маккиннон и его спутники еще не дошли до цели.
В 16.30 в наш лагерь медленно вошли возвращавшиеся сверху шерпы: Аннуллу, Пхурчита и Хлакпа Сонар, отец Анг Тембы. За ними последовала еще четверка: Да Тсеринг, Гьялген, Джексон и Чангджуп. Самые сильные шерпы были на этот раз предельно утомлены. Джексон, сильно уставший, почти ослеп и не мог ничего связно рассказать о проделанной работе. Во всяком случае, большинство грузов было доставлено если не в самый лагерь V, то очень близко. Мы не стали долго расспрашивать его; в данный момент нас больше всего заботили те, кто оставался на террасе. А они все не показывались.
Аннуллу и его товарищи пошли вниз. Джексон остался с нами. Его зрение постепенно восстанавливалось, он уже различал движущиеся ноги и вспомнил, что при спуске разглядел мост через трещину, по которому прошел утром, даже не подозревая о его существовании. Мы поместили Джексона в палатке между Бендом и мною.
В 17.15 спустились еще трое шерпов: Пазанг Сонар, Анг Дава из Кунае и Мингма Тенцинг, сын Давы Тенцинга. Мы воздали должное их выдержке и посоветовали скорее продолжать путь: им надо было спешить, чтобы вернуться до темноты в лагерь III.
Том Маккиннон и Пеми Дордже все не появлялись, наконец Джо Браун, Нил Мэзер и я решили отправиться к большому сераку, напоминающему кита, чтобы посмотреть оттуда. Не успели мы отойти от лагеря на несколько шагов, как увидели наших друзей на сераке. Они спускались по гребню и двигались быстрее нас. За пять минут, что мы, тяжело дыша, одолевали 50 метров подъема, они уже подошли к нам. Первым шел Пеми Дордже, связанный с Томом Маккинноном сложенной вдвое тонкой веревкой. С помощью этой веревки Том только что вытащил Пеми Дордже из трещины в начале серака: он полетел туда кувырком и с трудом задержался, широко расставив ноги.
Шерп шатался и, не доходя палаток, упал на колени. Том тоже вымотался, но сохранял бодрость. Он был возбужден и необычно разговорчив, чуть ли не первым делом заявил, что завтра пойдет с нами вверх опять — проследить за тем, чтобы была завершена переброска грузов.
В лагере стояли четыре двухместные палатки, нас собралось одиннадцать. Том Маккиннон полез в палатку, где устроились Мэзер и Браун. Пеми Дордже поместился с шерпами. Смеркалось…
На следующий день мы услышали, как был пройден этот этап.
Выше лагеря III Маккиннон и Джексон шли с кислородными аппаратами открытого типа. Но к этому времени маски стали всем велики: мы сильно похудели и осунулись. Когда Джексон 18 мая поднимался из лагеря III в лагерь IV, его дыхание просачивалось около переносицы и затуманивало темные очки. Он снова и снова сдвигал их на лоб, а между тем солнечные лучи с такой силой отражались от снега, что даже в очках приходилось щуриться. Еще не доходя лагеря, он ощутил боль в глазах, а когда вошел в палатку, то убедился, что поражен снежной слепотой. Всю ночь Джексон не спал. Он не находил себе места от боли, то садился, то ложился опять: глаза словно жгло огнем. Утром он едва мог поднять веки и лишь смутно различал собственную руку. Маккиннон убеждал его остаться в лагере. Мало того что Джексон уже не видел, он мог еще больше испортить глаза. Но Джексон стоял на своем, твердил, что может нести свой груз, если пойдет в середине связки.