Кто-то в ней основательно похозяйничал еще до того, как за ней приехали с тягачом. Сняли все, включая колеса, регистрационные номера и диванные подушки.
— Машина как к нам попала, в таком же виде и стоит, — сказал Коле работник патрульной службы. — За одну ночь хорошую машину подчистую разворовали.
Хозяин — растяпа, а теперь жалобу строчить будет. Слушай, браток, будь другом, сделай вид, что ты этой машины и не находил?
— Обещаю, что хозяин писать жалобу не станет, — сказал Коля и отправился беседовать с жильцами дома, во дворе которого была найдена машина убитого Игоря.
— Ванька из шестой квартиры ее сюда и загнал! — заявила одна из теток, сидящих на лавочке. — Только она уже открытая была и без ключей. Так что он не слишком на ней поживился. Кое-что стащил, это уж так.
Но вы с ним сами поговорите. Он среди наших пьяниц большой человек. А что он с машины снял, так уже, должно быть, пропил.
Коля отправился к Ваньке. Дверь ему открыл тощенький человечек лет тридцати. Многодневная щетина, синяя от водки и драк рожа, рваная майка и ни с чем не сравнимый запах тухлятины, исходивший от него, сказал Коле все без слов. В меблировке комнаты присутствовали два машинных сиденья. Совсем новеньких.
— Зачем машину угнал? — спросил у него Коля. — В тюрьму захотел?
— А чего я? — сразу заныл Ванька. — Я не угонял.
Она уже во дворе стояла. Может, она никому и не нужна была.
— Хорошо, а зачем детали с нее упер?
— А что я? Ему можно, а мне нет?
— Кому ему? — насторожился Коля. — Ты дурака не валяй. Тоже мне детский сад. Ему можно, мне тоже нужно. Кому ему-то?
— Мужику этому, который машину в наш двор загнал, вскрыл и в ней копался, — плаксиво ответил Ванька. — А чего копался? Это уже утром почти было. Я собачку пошел прогулять.
И он указал на такое же тощее и грязное существо, мирно дремлющее на рваном коврике под столом с разнообразными объедками вчерашнего банкета.
— Пошел я с собачкой, вижу, мужик в машине ковыряется. Я встал в подворотне и смотрю, что он делать будет. А он дверь открыл и внутрь влез. Я еще удивился, мужик больно гладкий, костюм хороший, а машину вскрывает. Явно не его машина-то. Ну никак мужик к этой машине не подходил. Я тогда и заинтересовался этим делом. А он осмотрел машину, потом в багажник полез. Там рылся чуть ли не полчаса. Искал чегой-то.
Всякое барахло из багажника прямо на землю выбрасывал. Но ничего так и не нашел.
— А потом?
— А потом ушел, — сказал Ванька. — С пустыми руками. И злой был страшно, ничего, видать, не соображал. Даже дверь у машины не закрыл. Да что там, он ее прямо чуть ли не с мясом вырвал. Зверь. Должно быть, не нужна она ему была, машина эта. Ну, я так и действовал, исходя из этого.
Дальше следовала собственная история Ваньки. Целый день Ванька по праву первооткрывателя караулил вскрытую машину и отгонял от нее бомжей и желающих поживиться.
— Думал, что явится хозяин и что-нибудь мне за труды даст, — пояснил пьяница.
Но хозяин задерживался, и стремление заработать деньги честным путем у Ваньки таяло. Так что мало-помалу он начал откручивать и изымать из машины разные детали и продавать их в ближайшую авторемонтную мастерскую. Бизнес оказался доходным. К делу подключились и другие приятели Ваньки. Так что вскоре от машины почти ничего не осталось.
— А как выглядел тот человек, который пригнал машину?
— Как выглядел? Обыкновенно. Костюмчик такой дорогой из серой ткани. Галстук опять же при нем. Рубашка светлая. Ботинки у него были. Холодно еще на улице, как без ботинок обойдешься? Волосы у него темные. А лица вот не разглядел. Он спиной ко мне стоял.
Да и рано еще было, темно.
— А особых примет не было? — спросил Коля.
— Говорю же, что я его близко не видел, — ответил Ванька. — Хотя да. На улице этого хмыря другая машина ждала! Я за хмырем этим потом осторожненько со двора вышел и увидел, как он перешел улицу и сел в машину.
— Какая была машина? Марка, номер?
— Ты бы еще год выпуска спросил, — съехидничал Ванька. — Откуда мне знать? Я не разглядел. Она же далеко стояла. Темная такая машина. Большая. Не наша, не отечественная. Хотя теперь этих «десяток» наплодили, так и не отличишь особенно.
— А номер? Хотя бы первые цифры?
Ванька напрягся. По лицу было видно, что скрипит мужик извилинами изо всех сил.
— Нет, — наконец сказал он. — Номер не помню.
— Но мужика этого если встретишь, то опознать берешься?
— А чего это мне его встречать? — забеспокоился Ванька. — С какой это стати? Машину эту он бросил прямо на произвол судьбы. Не нужна она ему, ясное дело. Иначе бы не бросил. Вот, к примеру, если вы ботинки в мусорный бак выбросите, а бедный человек подберет, то какие могут быть между вами встречи? Какие, хочу я вас спросить, у этого богача ко мне претензии могут возникнуть?
— Ты ответь, узнаешь или нет?
— Узнать-то узнаю, но хотелось бы понять, с какой стати ему ко мне предъявлять претензии? — снова завел свою волынку Ванька.
Но договаривал он фразу уже в пустоту. Коля испарился. Исчез. Следующий его визит был к Артуру. Под давлением показаний своей супруги тот признался, что действительно улучил момент и смылся с рыбалки, и на машине быстро добрался до города.
— Морду я ему начистил! — с удовлетворением сказал Артур. — Даже нос сломал. И пусть меня за это посадят, но удовольствие я тогда получил огромное. И хотя о мертвых — либо хорошо, либо никак, но я все же скажу: подленький этот Игорь был человечишка. Баб в своих интересах использовал. Так что я ему задело врезал. Но я его не убивал. Прошу мне поверить.
— Ваше счастье, что у нас есть свидетель, который видел, как Игорь спустя несколько часов возвращался домой к своей сожительнице, — сказал Артуру опер. — Иначе грош цена была бы вашим словам. И последний вопрос: скажите, а что вы делали потом, после встречи с Игорем?
— Вернулся к реке, сел в лодку и поплыл обратно к своим, — сказал Артур. — А что?
— Ничего, только странно, что вы такое неудобное время выбрали для сведения счетов с Игорем. Вам пришлось проплыть по реке туда и обратно. Потом менять одежду Ведь не в рыбацких же сапогах вы пошли с ним драться. И ехать на машине. И после всего этого вы еще и вернулись обратно на рыбалку и спокойно удили рыбу до утра.
— Кто вам сказал, что спокойно? — удивился Артур. — А насчет остального вы правы. Так и быть, только не для протокола. Я ведь не драться с Игорем ехал, а убивать его собирался, подлеца. И алиби себе обеспечивал.
А убить я его собрался потому, что видел, Оленька совсем истерзала себя. Вот и решил убрать негодяя из ее жизни. Чтобы и духу его не было.
— И что же вам помешало осуществить свое намерение? — поинтересовался Коля.
— А вот поди узнай, что, — пожал плечами Артур. — То ли совестью это назвать, то ли страхом. Ведь убей я парня, и кем бы я стал? Не смог я его, короче говоря, убить. Морду набил, и все. И велел ему, чтобы от Оли держался подальше. Игорь мне пообещал, что с конюшни завтра же уволится. Сам пообещал, я даже и не требовал.
— Сам пообещал?
— Да, сказал, что ему теперь гроши, что он там получает, неинтересны. У него скоро будет столько денег, что он сможет купить себе десять таких конюшен, если пожелает. Я плюнул и оставил его наедине с его погаными мыслями. А сам вернулся к своим ребятам. А там пил весь остаток ночи. Игоря, поверьте, я не убивал.
Удивительным образом муж и жена выбрали для защиты одинаковую линию поведения. Надо сказать, наилучшую. Да, мотив для убийства Игоря имели. Мало того, и убить парня очень бы хотели, но не убили. Противно стало. Не смогли.
Насчет Артура Коля был теперь уверен почти на сто процентов, что он и в самом деле не убивал, а ограничился простым мордобоем. Разрядил чувства и поехал допивать водку с друзьями. А вот насчет Ольги Семеновны у Коли возник большой вопрос.
Женщина очень трагично восприняла гибель жеребенка своей Звездочки. В таком состоянии она вполне могла стукнуть ненавистного предателя по башке чем-нибудь тяжелым. Тем более что появлялся удобный случай подставить Лену, к которой Ольга Семеновна испытывала крайнюю неприязнь.
Но для разговора с Ольгой Семеновной следовало запастись козырями. И Коля отправился беседовать с соседкой Лены. Той самой женщиной, которой неожиданно стало плохо во время ночной смены у себя на работе. И которая так удачно столкнулась с Пашей, тащившим пьяного Игоря к Лене домой. Коля хотел расспросить свидетельницу, не приметила ли она возле своего дома в тот ранний час еще кого-нибудь. Например, моложавую стройную блондинку, то есть Ольгу Семеновну, сидящую в золотистой иномарке и караулящую свою пьяную и беспомощную жертву.
У Инны с Маришей дела обстояли из рук вон плохо.
Не успели они проехать и несколько километров до аэропорта Дели, как у Влада сломалась машина. На этот раз с бензином было в норме. Они запаслись достаточным количеством горючего всего час назад. Вдобавок поломка случилась на боковой дороге, на которую они свернули с трассы. Этот проселок, по словам Влада, должен был помочь им сократить путь чуть ли не вдвое.
— Господи! — взывала Мариша, горестно заламывая руки. — За что ты нас так наказываешь? Что мы такого тебе сделали?
— Кончай отлынивать от работы! — сердито заворчала на нее Инна. — Толкай машину.
— А зачем она нам? — вдруг опомнилась Мариша. — Мы ведь летим в Калькутту на самолете. А там возьмем в прокате машин что-нибудь подходящее. Бросить эту колымагу здесь, и дело с концом.
— Можете лететь без меня, — заявил Влад. — А я свою кормилицу так не брошу.
Без Влада девушки лететь как-то не хотели. Бахрампур и его окраины представлялись им совсем дикой местностью, где владеющего английским языком днем с огнем не сыщешь. А местных языков они не знали. Так что они молча толкали машину к шоссе, не споря больше с Владом.
— Это даже неплохо. Не хотела бы я оказаться в одном самолете с Раджой и Пашей, — утешала себя Мариша.