– Вы не понимаете, – Лариса напряженно наклонилась через стол, вглядываясь в глаза Алексея. – Если была ссора, значит, возникла какая-то минутная вспышка. Толчок. Состояние аффекта, если хотите. Но не обдуманный план. А вам вменяется именно наличие преступного умысла.
Лес молчал, не отвечая. Взгляд его был рассеянным и ничего не выражал. Странное равнодушие к собственной судьбе, абсолютно не понятное Ларисе. Она даже не могла точно сказать, чего больше ей сейчас хотелось: взять его за плечи и как следует встряхнуть или двинуть чем-нибудь тяжелым, чтобы он наконец проснулся. Но вместо этого она стала терпеливо растолковывать Лесу, в чем состоит ее мысль.
– Если убийство было совершено не в порыве, под воздействием эмоций, значит, это продуманное действие. Скажите, Алексей, у вас был план убить свою жену?
Лес вздрогнул.
– Нет, – подавленно ответил он.
– Вот! – удовлетворенно сказала Лариса. – А судить вас будут именно за это. Кстати, кому принадлежала идея провести время в Австралии?
– Я вас не понимаю.
– Я хочу знать, кто первый предложил после вступления в права наследства остаться отдохнуть на побережье?
– Не понимаю, что в этом преступного. Ну остались мы на какое-то время, и что с того?
– У вас ведь производство, вам следовало бы поторопиться в Москву.
– Работают же сейчас без меня, ничего страшного не происходит.
– И все-таки кому первому в голову пришла эта идея?
Алексей пожал плечами:
– Да не помню я уже. Кажется, обоим одновременно. Кто-то из нас мысль начал, другой закончил.
– Вы зря так легкомысленно улыбаетесь. Следствие располагает собственноручно написанной вами распиской о получении в долг очень большой суммы денег.
– И сколько же конкретно, разрешите полюбопытствовать?
– Называется миллион долларов.
– Бред. Я такой суммы в глаза не видал и никаких расписок не писал.
– А на меньшую сумму писали?
– Никаких не писал, – вспылил Лес. – Проведите графологическую экспертизу, в конце концов, и все станет ясно.
– Ну да, ну да, – задумчиво пробормотала Лариса. – Конечно, все будет сделано, и графологическая экспертиза – тоже. Но вот результат, боюсь, окажется несколько неожиданным для нас.
– А точнее?
– Не в нашу пользу.
– Откуда такая уверенность?
– Понимаете, Алексей, эту записку прислали по почте. Дескать, для того, чтобы помочь следствию и объявиться потом в качестве свидетеля. Если это подделка – то вообще непонятно, зачем человеку делать столько бессмысленных телодвижений. Если он, конечно, не псих.
– Мне версия с психом нравится больше.
Лариса задумчиво покачала головой:
– У меня на этот счет есть большие сомнения. Попробуйте все-таки вспомнить, когда вы это могли написать и при каких обстоятельствах.
Два года назад. Июнь
«Когда я читаю «Бхагавад-Гиту», я спрашиваю себя, как же Бог создал Вселенную? И все остальные вопросы кажутся излишними», – Лика, дочитав страницу, отложила книгу и закрыла устало глаза. Неделя выдалась бурная, клиенты все как на подбор – психи. То ли звезды так расположились, то ли просто не судьба спокойно после Лондона в работу втянуться.
Она вздохнула и посмотрела на часы.
– И куда это Кира запропастилась? – вглядываясь в конец аллеи, тоскливо протянула она. Две женщины преклонного возраста брели с мелкими, похожими на крыс, собачками на поводках и увлеченно о чем-то болтали.
Лика, прикрыв лицо книжкой, зевнула и откинулась на спинку садовой скамейки. Хорошо бы сейчас немного вздремнуть, но жесткая скамья да праздные гуляки не позволяли об этом даже мечтать.
– Здрасте, – вдруг раздалось прямо над ее головой.
– Рома?! Черт, ты меня испугал.
– Не черт испугал, а студент четвертого курса факультета журналистики Роман Максимович Королев.
Он со всего маху плюхнулся рядом с Ликой на скамью и, положив на колено ногу в роликовом коньке, задрал штанину.
– Разбил коленку, – потирая ушибленное место, сообщил он. – Ходят тут всякие с детьми и собаками, покататься нормально не дают.
– Где ж им еще ходить? А ты б под ноги смотрел, вот и не споткнулся бы.
– Так я и смотрел. А потом мелкой рыжей шавке стукнуло что-то в голову, и она как бросится мне наперерез! Чтоб ей никогда ни с кем не сконнектиться. Еще и брючину порвала, тварь, – он рассмотрел прокомпостированные в ткани дырки и вздохнул, – а я пытался не наехать на нее. Так резко вправо свернул, что налетел на бордюр и свалился в кювет. Вот и делай собакам добро.
– На газон, – уточнила Лика.
– В кювет. От газона не может быть разбитой коленки, максимум – поцарапанное о розы лицо. Проверено. Так что тот кювет только прикидывался газоном.
– Думаешь, если бы придавил псину, то коленка цела бы осталась? От судьбы не уйдешь.
– Давить ее уже поздно, раньше надо было. Вон она, новую жертву ищет.
Он кивнул в направлении аллеи, ведущей к выходу, но Лика вместо собаки сразу увидела Киру. То есть собака там тоже где-то присутствовала, но Лике не было до нее никакого дела.
Кира шла в молочно-серых легких брюках и белой облегающей блузе, сосредоточенная и серьезная.
– Ну ладно, летчик, мне пора. Вон подруга моя уже идет. У меня с ней здесь назначена встреча.
– Вот эта? Красивая.
Лика помахала рукой, чтобы обратить на себя внимание Киры, и удивленно посмотрела на Романа:
– Ты еще здесь?!
– Уже уехал. Мы снова увидимся?
Он прищурил зеленые глаза и смешно сморщил веснушчатый нос, улыбаясь.
– Конечно. Увиделись же сегодня. Так что еще когда-нибудь – обязательно.
– А телефончик можно попросить?
– Может, тебя еще на прощание и поцеловать? – ехидно огрызнулась Лика. – Я же сказала, мне сейчас некогда. Важное дело у меня.
– Никакого дела у вас нет.
– Откуда ты знаешь?
– Я ясновидящий. Кстати, вы мне так и не сказали, как вас зовут.
– Зачем?
– Буду вас поминать в своих утренних молитвах.
Лика наморщила лоб, соображая.
– Чё-то не могу понять, ты мне нечто неприличное сказал или серьезно молиться собрался?
– Молитва – это обращение верующего к богу, – снисходительно пояснил Роман.
– Ах, ты в прямом смысле. Ну, тогда ладно. А то тетенька испугалась, что ты ей про совсем другое говоришь.
– Так скажите, как вас зовут?
– Вот пристал. Анжелика меня зовут. Для друзей – Лика. Все, иди, свободен.
Она протянула ему руку на прощание, а он вдруг старомодно и галантно ее поцеловал. Вот так прям наклонился, как положено по этикету, и приложился губами к тыльной стороне ладони.
– Ого! – оценила пассаж Лика. – Откуда такие учтивые манеры?
– Мой прадед – белый офицер.
– И что, он еще жив?!
– Похоронили двенадцать лет назад. Но я все помню.
– Прости. Ты, наверное, очень любил его.
Лицо парня просветлело, как будто он подумал о солнышке.
– Он был необыкновенным, мой дед. Я рад, что успел познакомиться с ним и целых восемь лет прожить рядом.
– Ладно, Рома. Мне и правда пора.
– Это кто? – спросила Кира, подходя к Лике и указывая глазами на удаляющегося Романа.
– Да ерунда, случайный знакомый. Когда-то повстречались в метро.
– Где?! – фыркнула Кира. – С каких это пор ты знакомишься в транспорте? Сколько лет тебя знаю, но об этом слышу в первый раз.
Неожиданно для себя Лика рассвирепела:
– А почему бы и нет! Я что, не человек, что ли?
– Ух ты, – опешила Кира. – Ты чего кипятишься-то?
– Да ну тебя, – Лика отвернулась и посмотрела на небо, где над верхушками деревьев медленно плыло облако, похожее на лошадь. – И потом, я тебе недавно рассказывала о Ромке. Ты не помнишь, что ли?
Кира пожала плечами и отрицательно покачала головой.
– Не помню.
– Между прочим, он довольно умный парень, мы с ним на почве «Бхагавад-Гиты» познакомились. Жаль только, он слишком для меня молодой, в подружки не годится.
– На какой почве вы с ним сошлись? – съехидничала Кира. – Ладно, ладно. Не злись, я вспомнила. Я внимания не обратила в прошлый раз, что ты именно в метро с ним встретилась.
– Слушать нужно внимательно, а не делать вид, – огрызнулась Лика. – Пойдем лучше, посидим в тишине. С утра ничего не ела, живот подвело, как у борзой.
– А парнишка-то явно в тебя влюблен, – взяв Лику под руку, заговорщицки произнесла Кира.
– Не болтай ерунды, дорогая. У него просто спортивный интерес.
В отличие от подруги Кире есть совсем не хотелось. Она взяла себе коктейль-салат с морепродуктами и теперь вяло ковыряла его вилкой, никак не решаясь положить хоть кусочек в рот. Лика же уплетала с редким для нее аппетитом. Немного утолив голод, она промокнула губы салфеткой и, пригубив вина, мрачно сказала:
– Кир, я тебя чего видеть-то хотела. Представляешь, он оказался женат.
– Кто? – не сразу поняла Кира, но едва до нее дошла суть, в изумлении прикрыла рот ладошкой. – Чарльз?! Да ты что!!!
– Да, – Лика, у которой сразу испортился аппетит, уныло отодвинула от себя блюдо и нахохлилась. – Вот я дура, представляешь? Его нерешительность какому-то романтизму приписывала, да еще тому, что он гражданин другой страны. Проблемы с заключением брака, получением гражданства для меня, то да се… Дескать, потому он и тянет с предложением. Ко мне в Москву Чарльз, разумеется, переезжать бы не стал. Затронула я как-то раз эту тему, рассказала ему о своей подруге, которая вышла замуж за француза, и он переехал к ней. Так Чарльз, представляешь, с такой агрессией о нем отозвался: «Лягушатники никогда особо не дружили с головой». Я, разумеется, обиделась. Вот что мне делать, а?
Кира, всегда с трудом находившая слова поддержки, запнулась, потом нерешительно произнесла:
– Ликусь, ну англичане и французы давно известны своей «любовью» друг к другу. Может быть, причина такого резкого высказывания именно в этом? А вообще, мне все это не нравится. Может, ну его, твоего Чарльза? Что, на нем свет клином сошелся, что ли! Вон вокруг сколько красивых мужчин. И на тебя заинтересованно многие смотрят. Да ты только моргни, моментально сбегутся!..