Кот лег и обернулся хвостом, оставив открытым только один глаз. Желтый и неморгающий, он сначала напряженно следил за Лесом, потом закрылся, и Кефир сделал вид, что уснул.
– Ты самоустранился, понятно.
Лес хотел написать сообщение нынешнему владельцу собаки и тут понял, что не помнит точно ни своего ника на этом сайте, ни пароля. Пришлось лезть в электронную почту, разыскивать.
И тут обнаружилось, что в почте, куда Лес не заглядывал около месяца, болталось двадцать одно письмо. Половина из них была со спамом, еще четверть – от разных хорошо и не очень знакомых людей, и целых пять – от Ларисы, его адвоката.
– Господи, неужели еще что-то случилось? – раздраженно пробормотал он.
В первом письме она извещала, что послала ему бандероль. В остальных четырех тревожилась, почему Алексей не отвечает.
Судя по дате первого письма, Лариса послала бандероль около месяца назад срочной почтой. В почтовом ящике, по идее, уже давно должно болтаться извещение.
Лес натянул джинсы и рубашку, всунул ноги в шлепанцы и, схватив ключ от ящика, сбежал на первый этаж. Там на полу в множестве валялись разноцветные бумажки. Те самые, которые их производители гордо именуют рекламой, а жители домов – спамом. Интернет-словечко «спам», оставив родные электронные просторы, постепенно переползло в реальную жизнь, привнеся с собой в нее хаос и мусор.
Стоило открыть ящик, как ворох рекламных листков и бесплатных газет вывалился из него. Разобраться, есть ли там извещение, было довольно сложно. Поэтому Алексей прижал все к себе и осторожно, чтобы не растерять, пошел на свой этаж.
Разложив на столе, отсортировал рекламные листки и нашел наконец два извещения на свое имя. Последнее оказалось повторным, с предупреждением, что посылка отправится обратно, если ее срочно не забрать.
Доев сырники и выпив чай, Лес положил деньги на стол и направился к выходу.
– Уже уходите? Так быстро… – Альбина выглядела такой расстроенной, что ему даже стало жаль ее.
– Но я еще обязательно вернусь, – он подмигнул и, звонко чиркнув замком металлической «молнии» на куртке, вышел на улицу.
Там радостно светило солнце, будто на дворе стоял не апрель, а как минимум конец мая. Девчонка с тонкими косичками сбросила ранец на землю и, начертив обломком гальки бледные линии, играла в классики.
– И перья страуса склоненные в моем качаются мозгу… – цитировал какой-то очкарик идущей с ним рядом девочке. Она грызла семечки, сплевывая шелуху под ноги на асфальт, и бойко зыркала глазами по сторонам. Стихотворные откровения Блока ее интересовали меньше всего. А очкарик был нужен лишь затем, чтобы Вовка из колледжа напротив увидел ее с ним и приревновал.
Алексею стало обидно за очкарика. Парень явно влюблен, но предмет его любви его не достоин. Пройдет совсем немного времени, иллюзии у мальчишки рухнут, и вместе с ними рухнет мир.
«Держись, парень! – мысленно пожелал ему Лес. – Все у тебя будет хорошо».
На почте, несмотря на то что она только открылась, уже собралась толпа народу. Прикинув, сколько придется ждать, Алексей немного приуныл и растерялся.
– Чего стоишь, касатик. Проходи, в очередь становись, – подтолкнула его вперед бабуля в светлом платке.
Алексей действительно колебался. Ровно через час должен начаться урок, и если стоять в очереди, то вполне можно на него опоздать. К счастью, очередь вдруг как-то резко уменьшилась, и вскоре Лес оказался у заветного окна.
– Мне пришла из Москвы бандероль, – сказал он, протягивая паспорт.
Девушка внимательно всмотрелась в фото, потом в него самого и, мило улыбнувшись, поднялась.
– Что ж вы так долго за срочной бандеролью шли, Алексей Гарденин?
– Так не было в городе меня, – улыбаясь в ответ, соврал Лес.
– Хорошо, что успели. Еще б чуть-чуть, и отправилась бы ваша бандеролька обратно.
– Очень вам благодарен за то, что подождали.
– Я-то тут при чем? Правила есть правила.
Она заигрывающе улыбнулась ему и легла локтями на прилавок так, что стала хорошо видна пышная грудь.
Сунув плоскую коробку в карман, он торопливо вышел. Навязчивое внимание женщин почему-то в последнее время раздражало Алексея.
После работы он забежал домой переодеться. Оставил бандероль, так и не вскрыв ее, на тумбочке и отправился к Насте. Девушка давно ждала его, а он, как назло, опаздывал.
Они встречались уже продолжительное время, и вроде бы Настя нравилась ему, но он все еще колебался. Не хотелось легкомысленных отношений, но и к серьезным Лес пока был не готов. Девушка же раз от раза проявляла все большую настойчивость.
Сегодня инициативу опять взяла в свои руки Настя.
– Ты пригласишь меня к себе домой? – промурлыкала она, прижимаясь к его груди и снизу вверх заглядывая ему в глаза.
– Разумеется, – вдруг решился он.
Войдя в квартиру, он сразу зажег свет. Из спальни выполз сонный Кефир, потянувшись, лениво выгнул спину и зевнул.
– Настя, ты есть будешь?
Он повесил куртку на вешалку и, повернувшись, спокойно ждал ее ответа.
– Не-а, – Настя довольно прищурилась.
– Ну а я бы что-нибудь съел. Проходи и располагайся. Можешь какой-нибудь фильм поставить, у меня много дисков. Я быстро.
Пока он гремел посудой на кухне, Настя разглядывала квартиру. Обычной холостяцкой берлогой ее вроде бы не назовешь – слишком чисто, но и уюта нет. Кот Кефир подошел и, мурлыча, потерся о ее ноги.
– Киса, киса.
Настя погладила его и, подняв, прижала к себе. Кефир же сидеть на руках категорически отказался. Он ртутной каплей стек вниз, царапнув ей нечаянно ладонь, и посеменил на кухню к хозяину. Никак не ожидавшая такой вредности от добродушного на вид кота, Настя попыталась его догнать. Но Кефир ловко увернулся и спрятался под шкаф.
И тут ее взгляд упал на бандероль, лежащую на тумбочке, где ее бросил Лес. Поскольку Настя от природы была любопытна, то пройти спокойно мимо написанной женским почерком фразы: «Срочно посмотри!» – она не могла. Она быстро схватила коробочку и, воровато оглядываясь в сторону кухни, прошмыгнула в дальнюю комнату. Осторожно ковырнула ногтем упаковочную бумагу на заломах, пытаясь разглядеть, что внутри, но ничего не увидала. Все было завернуто так тщательно, что даже краешка содержимого разглядеть не удалось.
Сгорая от ревности, Настя решилась. Быстрым движением сорвала обертку и вытащила диск. Самая обычная болванка, из тех, на какие записывают фильмы. Ей, конечно, было немножечко стыдно, что она, не дождавшись хозяина, сама вскрыла упаковку. Но если бы Лес вел себя иначе, она бы не ревновала. А то встречаются почти каждый день, а он «ни кует и ни мелет». Что за странная нерешительность? Да любой парень в их городке уже давно бы затащил ее в постель!
Она взяла пульт от DVD, вставила диск, и, устроившись удобно на диване, приготовилась к просмотру.
Море. Чайки. Берег. Картинка почти не менялась, только камера двигалась справа налево, старательно охватывая панораму всего залива. Настя подняла пульт, собираясь выключить видео, как вдруг на берегу появился Лес. Он шел по кромке моря в закатанных до колен белых брюках, а рядом с ним шла девушка. Они о чем-то разговаривали, смеялись, потом вдруг девушка радостно подпрыгнула, захлопала в ладоши и… повисла на шее у Леса.
У Насти пересохло в горле. Теперь все становилось понятным – и его нерешительность, и холодность, и это странное топтание на месте.
– Яичница с беконом! Приглашаю присоединяться, – весело сказал Алексей, появляясь в комнате.
На подносе у него стояли два высоких бокала с коктейлями и две тарелки с едой.
– Это кто? Твоя невеста, да? – Настя кивнула на экран и настороженно уставилась на Леса.
Он поставил поднос и, забрав у нее пульт, выключил видео.
– Где ты это взяла?
– Там, на тумбочке. Правда, мило? И кто они, эта красивая пара? А парень-то, парень, очень похож на тебя.
– На какой тумбочке, в чем этот диск был?
– А она милая, твоя невеста, – зло процедила Настя сквозь зубы. – И чего только от такой красотки со мной замутил? Поразвлечься захотелось?
– У меня нет невесты, – раздраженно сказал Лес.
– Да? А кто ж она тогда – твоя жена?
– Зачем ты это смотрела, кто тебе позволил? Тебя что, не учили не трогать чужие вещи?!
– Ах, значит, нельзя. Понятно. Я-то думала, ты честный, а ты… такой же, как все. Ты… ты… – На глазах ее закипели слезы, и она разрыдалась.
Лес почувствовал себя беспомощным перед женскими слезами. На лице его отразилось смятение, и он, насколько мог, мягко произнес:
– Настя, ты все не так поняла. Это не моя жена, а…
– Ах, значит, жена все-таки есть! Но это – не жена, а еще кто-то! Дай угадаю. Любовница, да?
– Нет! – повысил голос Лес. – Зря ты сунула нос во все это. На экране Анфиса, дочь моей жены…
Ему хотелось добавить, что между ними ничего никогда не было и не могло быть, потому что он любил и до сих пор любит ее мать. Что падчерица бросилась ему на шею, когда услышала радостное известие. Но тут Настя подскочила и с размаху влепила ему пощечину.
– Убирайся, – сказал он. – И больше никогда не приходи.
– Какой же ты козел, – зло прошипела она, – замутил с падчерицей под боком у жены. Да я сама видеть тебя больше не хочу. И еще… лучше убирайся из нашего города поскорее, потому что я всем, слышишь, всем расскажу! И скоро все люди будут знать, что ты спал одновременно и с дочкой, и с ее мамашей.
Она, часто дыша, бросилась к выходу. На бегу схватила сумку и, стукнувшись всем телом о дверь, истерично задергала ручку.
– Открой!
– Спокойно, все нормально, дверь открывается в другую сторону.
Девушка боком протиснулась в приоткрывшуюся щель и понеслась вниз по лестнице.
– Настя, неужели это похоже на любовный поцелуй? – крикнул Лес ей вслед.
Она на секунду приостановилась и, повертев пальцем у виска, поскакала по ступеням дальше.