рован весь цвет армянской армии во главе с верховным зорапетом. Теперь враг беспрепятственно мог идти прямо под стены столицы.
Прошло несколько дней после того сокрушительного поражения, и Мецн не показывался народу. Всё это время он сидел взаперти и не хотел никого видеть. Вскоре мы узнали, что он решил собрать большую армию и уничтожить римлян в открытом бою. Тщетно пытался Митридат уговорить его не покидать Тигранакерт и встретить врага под защитой толстых городских стен. Всё было напрасно. После гибели Баграта Тигран стал неуправляем. Жажда мщения обуревала его. Он решил любой ценой наказать римлян за гибель зорапета и войска. Вместе с Шанпочем и Меружаном царь покинул нас, оставив город на попечение местного гарнизона во главе с Манкеем.
Вслед за ним, прознав о том, что римляне стянули к стенам Тигранакерта свои гарнизоны из городов Понта, уехал царь Митридат вместе со своей многочисленной свитой. Он поспешил обратно в Понт.
Сразу после его отъезда в столицу вернулись царица Клео и наследный царевич Тигран-младший.
Мне впервые довелось увидеть старшего сына Мецна. Наследник имел невзрачную фигуру. Узкие плечи и короткая шея придавали телу неестественную форму. Маленькие бегающие глазки смотрели зло и недоверчиво. Его внешность отталкивала и вызывала неприязнь. Мать и сын с челядью заполонили дворцовые комнаты, и я уже подумывал перебраться в Чёрную крепость.
Тигран-младший сразу же затеял неприглядную интригу против собственного отца. Обрадовавшись его возможному свержению, он уже примеривался к роли царя царей. Наследник начал склонять городскую стражу, состоящую из греческих наёмников, пойти римлянам навстречу и объявить Тигранакерт открытым городом. Однако верный царю градоначальник Манкей смог вовремя предотвратить подобные пораженческие стремления.
Между тем римляне подошли к городу и, разбив лагерь за ближними холмами, принялись готовиться к осаде. По построенным дорогам из Рима начало поступать подкрепление и осадные орудия. В лагерь прибыли специалисты по фортификации, и началось рытьё рвов вокруг города. Военные инженера, оценив толщину стен, решили их расшатать, подкопавшись под фундамент. Делали они это, укрывшись под тентом из толстой буйволовой кожи, дабы стрелы защитников не могли причинить им вреда. Результаты не заставили себя долго ждать – очень скоро одна из крепостных башен дала трещину и накренилась вперёд.
Увидев это, Тигран-младший поспешил послать в римский лагерь гонца с письмом, где оповещал, что в данный момент искомый Митридат Понтийский отсутствует в городе и потому он, наследник армянского престола, просит не подвергать Тигранакерт разрушениям и призывает к мирным переговорам. Римляне написали ответ – что, хотя враг Рима Митридат позорно сбежал, однако он, наследник Тигран-младший, будучи его внуком, должен держать ответ за все злодеяния деда. Это письмо сильно перепугало наследника и заставило прекратить всякие переговоры за спиной отца.
Сами же римляне, казалось, уже подзабыли про Митридата. Теперь перед ними как на блюдечке стоял никем не защищённый богатый восточный город, и взять его было лишь вопросом времени.
Скоро пришла весть, что царь Тигран, собрав по Армении большую армию, идёт навстречу римским легионам. Действительно, спустя несколько дней со стен Тигранакерта мы увидели приближающееся с северной стороны войско.
Я издалека оценивал силы противоборствующих сторон. Создавалось впечатление, что армяне численно превосходили римлян. Однако точно определить количество легионеров было очень сложно.
Судя по штандартам, под стенами Тигранакерта стояло всего три легиона, но сколько было солдат в каждом из них, не знал никто, тем более что в лагерь ежедневно прибывало подкрепление. Я пытался определить количество легионеров по зажжённым кострам и разбитым палаткам, но и этот метод был далеко не достоверным. Единственное, что можно было приблизительно определить, так это количество конницы. Издали я сумел насчитать не более трёх сотен лошадиных голов. Казалось, прав был царь, что решил сразиться с врагом в открытом бою. Но не стоило забывать, что отборные войска вместе с Багратом были уничтожены в Каменном Мешке, и теперь легионерам противостояли плохо обученные и слабо вооружённые ополченцы – труженики земли, которых царь оторвал от осенней страды.
Вторгшись в Армению, римляне остались верны своей тактике. Как обычно они использовали «идеологию добрых завоевателей». По мере продвижения легионы не чинили зверств и разрушений, не устраивали грабежей и разбоев и всячески внушали населению, что пришли их избавлять от гнёта армянского царя. Вслед за собой они умащали дорогу, по которой осуществлялось необходимое снабжение и прибывало пополнение. Несмотря на большие расстояния, связь с Римом никогда не прерывалась. Гонцы и скороходы ежедневно доставляли депеши с различными сообщениями и указаниями.
При продвижении вглубь страны легионы умышленно огибали засушливые неплодородные земли, стараясь идти сквозь хорошо орошаемые территории, где могли запастись провиантом и фуражом. Например, они специально избежали русла Евфрата, который обычно высыхал к этому времени года и, сделав лишний крюк, прошли по плодородным равнинам Тигра.
Жители западных городов были в основном греческого происхождения и потому принимали римлян радушно. Но по мере продвижения на Восток, к исконно армянским территориям римлян встречало враждебно настроенное коренное население. Любой, кто топтал их землю, мешал созидать, растить хлеб, кормить семью – был врагом, которого следовало уничтожить. Многие, вооружившись чем попало, шли в войско к царю, заранее зная, что потом будут освобождены от податей или же удостоятся военных трофеев. Но не ведал народ, что на сей раз перед ним враг сильнее и коварней обычного.
Может, и прав был Митридат, когда считал, что надо отсиживаться за крепкими стенами Тигранакерта, – благо, запасов воды в столице с лихвой хватало на долгие месяцы изнурительной осады, а продуктовые склады ломились от недавно собранного богатого урожая. Однако Мецн был из тех правителей, которые не привыкли долго сидеть взаперти. Враг топтал землю его предков и нарушил мир Армянского царства! Враг, который уничтожил его лучших солдат. Такого врага Тигран Великий вознамерился разбить в открытом бою, навалившись на него всей мощью.
Одного я не мог понять – почему царь оставил на произвол судьбы свою семью, наложниц, казну в подземелье и прочие богатства. Возможно, он был уверен, что сможет разбить римлян и с триумфом вернуться в столицу.
Оставаться подолгу в Тигранакерте без царя и привычного окружения мне не хотелось, но и покинуть осаждённый город я тоже не мог и потому решил самостоятельно перебраться в Черную крепость. Под покровом ночи я оседлал коня и незаметно выехал в сторону леса, в котором когда-то мы с Мецном славно охотились.
В ночном лесу было страшно. Мой конь плохо повиновался, не желая идти в непроглядную тьму. Я уже представлял, как будет неуютно жить одному в огромной Чёрной крепости, однако коротать время в компании наследника-отступника было выше моих сил.
Вскоре хорошо знакомая дорога вывела на опушку леса, и вдали показались мрачные очертания крепости. Меня удивили проблески огня в окнах. Неужели она обитаема? Но кто там мог быть? Скорее всего, царь оставил прислугу.
Я подъехал поближе и услышал приглушенные голоса. Ворота были настежь открыты, и первым, что я увидел, это была смешная голова Шанпоча, одетая в тяжёлый шлем. Он был окружен солдатами, и я заметил среди них Харона, того самого немого смотрителя царской сокровищницы.
– Ты смотри! – воскликнул Шанпоч, – придворному лекарю уже донесли о нашем прибытии!
– Шанпоч! – воскликнул я радостно, – как ты здесь очутился?
– Страстное желание встречи с тобой заставило нас пренебречь смертельной опасностью, – произнёс высокопарно царский шут,– а вот ты, позволь спросить, по чьему навету тут оказался?
– Хочешь, верь, Шанпоч, хочешь, нет. Я пришёл сюда по зову сердца, – ответил я в том же театральном тоне.
– Ладно, ладно. У нас мало времени на подобные диалоги. Предстоит до рассвета покинуть город вместе с царской семьёй и казной, понял? Эй, хлопцы! Идите за Хароном и выносите всё, что он вам покажет. А вы бегите в конюшни и пригоните как можно больше лошадей.
Солдаты бросились выполнять приказ.
– А всё-таки интересно, как вам удалось, миновав городские ворота и дворец, проникнуть сюда? – спросил я, недоумевая.
– Эх, Соломон! Какие времена настали! Приходиться въезжать в собственный дом не торжественно по центральной улице, а исподтишка, по акведуку, – ответил Шанпоч.
– По акведуку? – изумился я, – разве такое возможно?
– Возможно, если рядом с тобой Харон. Ему, известны все тайные ходы и выходы Тигранакерта. Ты же помнишь, что вода из Тигра поступала сперва в царскую крепость и только потом распределялась по городу. Харон перекрыл шлюз, и мы проникли сюда, но к несчастью, выбраться подобным образом уже не удастся. С конями и грузом это невозможно. Придётся под покровом ночи проскочить мимо римского лагеря.
– Как ты это собираешься сделать? Вокруг полно легионеров.
– Ты прав. Но если мы выберемся затемно – есть шанс проскользнуть. Римляне избегают ночных баталий. Думаю, и сейчас пронесёт.
Между тем, показались первые сундуки с золотом, вынесенные из чрева глубокой кладовой.
– Скорей, скорей. До рассвета мало осталось, – поторапливал солдат Шанпоч.
Прошло достаточно времени, но работа не кончалась. Солдаты выносили золото и вновь исчезали в подземелье. Казалось, этим сундукам не было конца.
Наконец, Шанпоч приказал прекратить работу и собираться в путь. Из подземелья вышел сам Харон и вопросительно уставился на нас.
– Знаю, знаю, Харон, но нам надо срочно покинуть город. Заря скоро, – сказал Шанпоч, – надеюсь мы вынесли большую часть золота?
Харон отрицательно покачал головой и сердито что-то промычал.
– Ну, хотя бы половину! – воскликнул Шанпоч, окинув взором множество сундуков.