– Пускай отомстят, если смогут. Я солдат и приму на поле боя любую смерть! – ответил он гордо и добавил, – а вот тебе я советую подсуетиться, ибо твой враг совсем близко.
– Крикс! – насторожился я.
– Именно. Он сейчас с нами.
– Здесь, в Эдессе? – чуть не закричал я.
– Уже нет.
Я до боли сжал зубы.
– Но я могу сказать, куда он направился, – добавил Петроний.
– Куда? Говори! – почти взмолился я.
– Скажу. Но перед этим хочу задать тебе один вопрос. Действительно ли ты готов сразиться насмерть с этим человеком? Крикс силён и коварен. Смотри, как бы эта встреча не закончилась для тебя плачевно. Ты сейчас богат и знаменит, живёшь в роскошном доме. Неужели желание отомстить Криксу до сих пор настолько сильно, что ты готов пожертвовать всем этим? Ведь никто не знает, чем закончиться ваша встреча. По иронии судьбы, ты добился жизненных благ, преследуя Крикса. Не будь его, ты бы сейчас прозябал в Иерусалиме помощником лекаря. Это звучит кощунственно, но именно существованию Крикса ты обязан своим благополучием. Так неужели в тебе до сих пор сидит желание отмщения? Может, смиришься с прошлым и прекратишь преследовать врага, имеющего свойство бесследно исчезать.
– Знаешь, Петроний, послушать тебя, так я должен благодарить Фортуну, за то что она подкинула мне такого негодяя как Крикс! Человек сам вершит свою судьбу, и в жизни ничего так просто не происходит. А Крикс – хладнокровный убийца и злодей. Он погубил Лию и за это должен быть наказан.
Петроний пожал плечами и ответил:
– Ладно, не обижайся. Поступай как знаешь. Крикс со своим отрядом, человек десять, вчера выехал в сторону Тигранакерта.
– В Тигранакерт? – удивился я, – с какой целью? Там же одни развалины.
– Цель одна – грабёж.
– Но город и так ободран до ниточки. Лукулл вывез оттуда всё, что было возможно.
– Нет не всё! Есть один тайник с золотом, который царь Тигран не смог или не успел вывезти.
– Золото в Тигранакерте? Неужели после римлян могло что-то остаться?
– Представь себе, да. В столице царь Армении хранил свои основные сокровища. Он был настолько богат, что даже забывал где что спрятал. Крикс намерен найти золото. Так что поспешай, мой друг, а то вновь потеряешь его.
Петроний был прав. Медлить я уже не имел права.
– Послушай, Петроний! Можно тебе задать один вопрос? Только постарайся на него ответить, не как легионер, а как человек.
Ухмылка появилась на лице римлянина.
– По-твоему, выходит, что легионеры не люди? Ладно, я не в обиде. Задавай свой вопрос.
– Скажи мне, откуда Криксу известно то, что могут знать только самые приближённые люди царя Тиграна?
Лицо римлянина стало серьёзным.
– Поезжай в Тигранакерт, Соломон. Там и найдёшь ответ на свой вопрос, – ответил он.
Рано утром я, оседлав мула, который мне достался от легионеров, направился в сторону Тигранакерта.
Весенняя природа пышно расцветала и вовсю благоухала. На деревьях распустились молодые листочки, а солнце сияло и грело. К концу дня небо нахмурилось и на горизонте показались грозовые тучи.
Дорога вывела меня к одинокому дереву, стоящему посередине густого кустарника. Оно имело пышную крону и могло уберечь от дождя даже несколько путников, и именно тут я решил переждать непогоду. Подъезжая, я почувствовал, как мул недовольно фыркнул. Я осмотрелся, но кругом не было ни души. Когда я слезал на землю, в кустах что-то зашумело, и оттуда выскочили легионеры. Я подумал, что это обычный римский дозор и приготовился к расспросам.
– Как твоё имя? – спросил старший из них.
– Меня зовут Соломон Бахтеци.
– Куда следуешь?
– В Арташат, к царю Армении Артавазду.
– С какой целью?
– Я придворный лекарь армянского царя.
Римлянин измерил меня подозрительным взглядом.
– Эта дорога ведёт в Тигранакерт. А там уже давно нет никаких царей.
Я понял, что меня уличили во лжи, а это было плохим признаком.
– Я плохо знаю местность и, возможно, заплутал, – начал я оправдываться.
– Говоришь, что придворный лекарь, а не знаешь здешних дорог? – засомневался легионер.
Я уже собрался отвечать, но старший дозора крикнул своим солдатам:
– Эй вы! Это тот, кого мы ждали. Разденьте его.
В следующее мгновенье меня схватили и принялись грубо стаскивать одежду. Я всячески сопротивлялся и пытался вырваться, но крепкие руки легионеров продолжали своё дело, и вскоре меня обнажённого поволокли по земле.
– Отпустите! – закричал я с негодованием, – я друг легата Юлиана Петрония.
В ответ солдаты только зло усмехнулись. Я увидел на земле огромный деревянный крест. Было очевидно, что его изготовили заранее, наспех и, судя по необтёсанным брёвнам, использовали подручную древесину.
Легионеры положили меня на крест и развели руки по сторонам.
– Эй Август, – крикнул один из них командиру, – у нас же нет гвоздей.
– Ну и что, – ответил Август, – привяжи его покрепче верёвками.
– Верёвками не получится, не надёжно, – продолжал упорствовать легионер, вероятно хорошо знающий всю технику распятия.
– Я тебе дам, не надёжно! – рассердился Август, – Вяжи его крепче. Если отвяжется – ответишь головой.
– Не нравится мне такое распятие. Может, придумаем другую казнь?
– Нравится, не нравится – не твоего ума дело. Нам приказано распять на кресте, значит, выполним, – заключил командир.
– Постой Август, – взволнованно вмешался я, – тут какое-то недоразумение. Ну, кому это понадобилось меня казнить? Может, ты скажешь, в чём моя вина?
– В чём твоя вина, мне не должно знать. Я человек подневольный – как прикажут, так и поступаю.
Поняв, что мне его не уговорить, я принялся вновь вырываться на волю. Но не тут-то было. Легионеры уже крепко привязали мои руки и теперь принялись обвязывать ноги. Причём сделали очень крепкие двойные узлы – такие, что кровь застыла в конечностях. Под конец, они, пыхтя, подняли крест и опустили в заранее выкопанную яму. У самого основания один из них примостил дощечку с латинскими буквами, на которой я успел прочесть надпись – «враг Рима».
– Может, переломать колени? – спросил один из легионеров у Августа.
Я с ужасом посмотрел на старшего. Тот недовольно поморщился и сказал:
– Не надо. Так он сразу подохнет, а нам надо, чтобы помучился денёк-другой.
Я с облегчением перевёл дух. Август был прав. Я знал, что распятому человеку очень трудно дышать. Он помогает себе, напрягая колени, и если бы мне их сломали, то я бы очень скоро задохнулся.
– И всё-таки, узлами как-то ненадёжно, – опять посетовал легионер, – хотя и привязал я его туго, но всё равно это не гвозди.
– Не беспокойся, – сказал Август, – с этого креста ему некуда деваться, разве что на небеса.
После этой фразы римляне стали по-скотски хохотать, поглядывая на моё беспомощное тело.
– Ну, прощай, царский лекарь, – цинично бросил Август, – не обижайся на нас. Может, ты и славный малый, но кому-то очень мешаешь жить.
Легионеры бросили на меня прощальный взгляд и стали удаляться, прихватив с собой моего мула и одежду.
Я остался висеть обнажённый на огромном кресте рядом с одиноко торчащим деревом. Положение было отчаянным. Ещё совсем недавно я был беспечным путником из Эдессы, а теперь за считанные минуты превратился в распятого преступника.
Вокруг не было ни души. Место это было безлюдным и вероятность того, что кто-нибудь поможет, была ничтожна. К тому же дощечка с римскими буквами могла отпугнуть любого, кто пожелал бы освободить меня. По законам римской империи, снявшему с креста казнённого тоже грозило распятие.
Я хорошо знал, что на кресте человек быстро выбивается из сил и погибает. Сперва он теряет сознание от боли в конечностях, а затем жажда, голод, солнце и ненастье за короткий срок добивают его.
Не прошло и часа, как руки мои стали неметь, а плечи ломать от боли. Старая рана груди дала о себе знать, отчего моё без того тяжёлое дыхание ухудшилось. Я изо всех сил напрягся, чтобы как-нибудь расслабить путы, но это лишь усугубило мои страдания. Верёвки были затянуты двойным узлом, и расслабить их я был не в состоянии. Я принялся раскачивать крест в надежде сломать или свалить его, но и эта попытка потерпела неудачу, ибо крест был сделан из толстого дерева и закопан достаточно глубоко.
Отчаявшись, я расслабился и безвольно повис. Надежды на спасение не было никакой. Я был обречён на медленную мучительную смерть. И тут я невольно вспомнил старика Аспурака и мои кошмарные сны. Стало быть, прав был слепой ассириец, предсказывая мне подобную смерть. Мои злоключения начались крестом с распятой Лией и теперь заканчиваются крестом, но уже со мной. Вот он логический конец короткой авантюрной жизни.
Перед глазами мысленно стали проходить все периоды моей недолгой жизни. Я вспомнил мать и братьев, путешествие в Иерусалим, лекаря Мафусаила, несчастную Лию, Мецна, Меружана, Шанпоча, Грацию, Митридата. Жизнь моя была короткой, но очень богатой на лица и события, и жаль, что так бесславно кончалась.
Сильный раскат грома вывел меня из полузабытья. Я открыл глаза и увидел, что небо заволокло свинцовыми тучами. Молнии кривыми линиями врезались в землю. Крупные капли дождя начали падать, сперва редко, а затем всё чаще и чаще, пока не превратились в неукротимый ливень.
Казалось, небо сильно прогневилось, увидев меня на кресте. Негодуя от подобной несправедливости, оно металось в бессильной ярости, посылая на землю всё новые молнии и содрогаясь раскатами грома. Я поднял глаза кверху, призывая Богов к помощи. Ливень хлестал мне в лицо, но я не чувствовал ни холода, ни усталости.
Молния ударила совсем рядом, озарив на мгновение всё вокруг.
– Ага! Громовержец совсем близко! – воскликнул я, и в следующий миг дерево стоящее рядом загорелось от удара молнии.
– О, Зевс! Я знал, что ты не бросишь меня в беде! – крикнул я восторженно, – молю тебя, срази своими огненными стрелами, только не дай мне погибнуть так прискорбно!