много сломался. Изменился. Мне самому захотелось уйти в какое-то удаленное место, не видеть всего, что творится в мире, эту грязь и несправедливость. Захотелось духовно очиститься, что ли, поэтому я избрал монастырь с самым жестким уставом из имеющихся. Без обратного пути. Со своей девушкой я расстался ещё за год до этого, меня ничто больше не держало… а у тебя были девушки когда-нибудь, Хо?
— Что? — подскочила я от неожиданности. — Нет, не было. Не пришлось как-то… Не до этого было.
— Я понял, — улыбнулся он, остановив мой поток оправданий. Я-то пытаюсь быстро собрать в голове картину, что мой персонаж должен встречаться с девушками и интересоваться ими, а Джин, наверное, насмехается, что я неопытный девственник. Да, и это тоже, в принципе. — Идём в библиотеку, приберемся, сколько успеем.
Подтолкнув меня вперед себя, опуская руку, он невзначай скользнул ей по моему бедру. Вспыхнув от легкого касания, я обернулась через плечо на милое и располагающее лицо Джина, несмотря на свою вкрадчивость, образованность и тактичность, очень мужественное и притягательное. Он определенно был из тех, кто привлекал меня в этой цитадели загадок, дисциплины, мудрости и воздержания. А потому, хорошей ли было мыслью идти с ним вдвоем в одинокую библиотеку, где кроме нас никого не будет? Да что может произойти? Мы же два парня!
Примечание к части * Пибимпап — одно из традиционных корейских блюд
С 9-ое на 10-ое, включительно
В библиотеке, действительно, всё обошлось, хотя Джин продолжал вести себя подозрительно. Складывалось впечатление, что он замечает странности во мне, я замечаю замечательность в нём, но оба мы делаем вид, что так и надо. Пока сам осторожно перекладывал с полок фолианты, чтобы протереть пыльные углы, парень приставил лестницу к шкафам и предложил протирать верхи мне, объяснив это тем, что если он будет падать, то я его не спасу, а если я грохнусь, как вчера, то легко буду пойман. То есть, поймана. Ну, для меня поймана, для него — пойман. Я поддалась такому раскладу, но пару раз, поглядывая вниз, находила Джина за изучением меня. Он улыбался и отводил глаза, но всё во мне кричало о том, что на меня смотрят так, будто я в короткой юбке, под которую пытаются заглянуть. Понял он или не понял? Если понял, то почему не говорит? Если не понял, а я спрошу его об этом, то сама же всё и испорчу. Вот дилемма!
После обеда меня ждал другой ужас, под известным всем женщинам названием. Ежемесячные проблемы никто не отменял. Чтобы никак не оставлять следов, я и без того не брала с собой никаких прокладок и тампонов, решив использовать способ молодости наших бабушек — чистый лоскут ткани, сложенный в несколько раз, который требовалось ежевечерне стирать и использовать вновь. Да, только нормально мыться при этом тоже надо было! А тут баня раз в неделю и ледяная вода всё оставшееся время. И если бы не начались дурацкие занятия, в которые меня приписали, я бы была спокойнее, в хакама никогда ничего не заметится, но в белоснежных тобоках?! За что всё это на мою голову? Я помрачнела и не вступала в болтовню ребят ни за обедом, ни за ужином. И прислушиваться было не к чему — они увлеченно распинались по поводу последней лекции учителя Ли о карме и анатмаваде, отрицанию существования души в учении Будды. О последнем ничего не поняло большинство, в том числе и я, поэтому дебаты походили на что-то вроде "- А почему круглый? — Потому что оранжевый".
С трудом выдержав последнюю за день трапезу, и прибравшись до утра, я стала планировать внеочередной банный день лично для себя. Протопить общую помывочную незаметно не получится, натаскать воды сюда, нагреть и устроиться с тазиками? Я знала, что некоторые могут среди ночи прийти зачерпнуть чаю или просто попить воды, что уж говорить о непозднем вечере? Тащить воду в свою комнату? Это тяжело, но и туда могут зайти без спроса. В общем, рисковое мероприятие, как ни крути, а ведь мне всего лишь нужно привести себя в порядок! Доломав голову этим ребусом до предела, я решилась на самое безумное, что могло бы вообще залезть в мои извилины. Я пошла к единственному человеку, которого могла бы попросить о помощи, и это оказался даже не Хенсок. Я постучалась в сторожку Лео у калитки. Вернее, занесла руку, чтобы постучать, но он предупредил это и открыл вперед, встав на три ступеньки выше и глядя на меня с нескрываемы любопытством. Совсем как домашний питомец, который ничего не может сказать, но всё понимает. Почесав лоб, собравшись с духом, я произнесла:
— Мне нужна твоя помощь. Я умоляю тебя мне не отказывать, — Лео слегка приподнял брови. — Я хочу помыться. Ты не мог бы посторожить, чтобы никто не вошел?
Затея ему не понравилась. Интерес с лица сошел и он, недовольный, покачал головой.
— Прошу тебя! Просто постой рядом и не пускай никого! Войди в моё положение, я скоро чесаться начну. Ты сам же моешься? — Лео опять сыграл в памятник. Здорово. — Нет, правда, я не видела, чтобы ты ходил в баню, где ты моешься? — Привратник указал пальцем на гору. По выдоху было слышно, что он немного злится. — Ты ходишь к источнику? Там же вода — лёд! Тебе нормально? — Судя по равнодушию в глазах и собравшимся в закупорку губам, ему глубоко безразлично, что холод, что зной. — А вот мне не нормально! Я не готова околеть, я не буддистский анахорет*! Я понимаю, ты всю жизнь в таких местах, и, наверное, не знаешь, но девочки немного отличаются от мальчиков, и иногда им просто необходимо нормально помыться! — Лео отступил, похоже испугавшись, что я начну объяснять ему различия между полами. Я не собиралась, но он уже протянул руку, чтобы закрыться от меня. — Стой, стой! Ну ладно тебе, не злись, Бэтмен. Хотя я понятия не имею на что, но если что — извини. Но, в конце концов, какая разница, где тебе стоять? У этих ворот или какой-то двери? — Лео погрозил мне пальцем, ткнул на ворота, потом куда-то вниз, в сторону общежитий, потом на себя и, наконец, прорезал ребром ладони воздух, наложив вето на уход с этой точки. — А, поняла, после случая с Нактой, ты боишься, что ещё кто-то попытается ночью выбежать? Ну да, согласна. Ответственный пост, — Монах покивал и, надеясь, что я ухожу, опять взялся за ручку двери. — А если я приду к тебе сюда с водой и корытом, ты позволишь быстро ополоснуться в твоей каморке? — Немой Лео онемел от моей наглости. И это было так явно, что аж слышно в подавленном насилу возмущении. Глаза его округлились, что делали так редко, что я не вспомнила, видела ли их такими уже? — А что? Ты всё равно у калитки стоишь. И тебе никуда не надо будет уходить! Ну как, идёт? — Он покачал, потряс просто-таки головой, быстро-быстро, отгоняя саму мысль о подобном. — Слушай, тебя учат человечности? Наверняка ведь знаешь, что животных обижать нельзя? Так вот, сейчас я — животное, нуждающееся в помощи. Мне нужно помыться, всего-то! Разве я много прошу? — Упоминание о животных как-то целительно подействовало на него, и Лео смягчился, опустив плечи. — Идёт? — Обреченно выдохнув, он развел руками. Я довольно расплылась во все зубы. — Ты золото! Зафиксируйся, я мигом! — Хотела добавить "не болтай тут об этом много никому", но решила, что сарказм может испортить пойманную тонкую нить взаимопонимания.
Не доводя воду до кипения, я взялась за два горячих ведра, прицепив их к коромыслу, и потащилась наверх, осторожничая, чтобы не быть никем замеченной. Температура воды не вызывала опасения, что при опрокидывании ошпарит ноги, и я благополучно доползла до вершины монастырской усадьбы. Лео стоял у калитки и ждал. Я остановилась перед ним и опустила ведра, вытерев лицо. Тяжковато носиться вечно с этим грузом на палке, лежащей на плечах, хотя немного легче, чем в первый день.
— Спасибо, что разрешил, — улыбнулась я. Лео, пристально разглядывая моё лицо, провёл ладонью по своему подбородку и кивнул мне. Напрягшись, я тотчас сообразила. — Ты спрашиваешь, откуда у меня синяк на лице? — Он кивнул. Моё тщеславие потешилось. Волнуется, противный. — Ещё с утра хотел спросить, да? — кокетливо поплыла я, но Лео закатил глаза, отворачиваясь. — Ладно, ладно тебе! Случайно мне заехали на тренировке. Я же теперь тоже "боец". Возможно, получу награду, как хороший ученик. Посмертно. — привратник не оценил моих хохм и вздохнул, как вздыхают родители, не способные переубедить в безнадежности затеи своих детей. — Не надо вот этого скептицизма! Ты вообще знаешь, почему я тут? Хенсок говорил? — парень поднял ладонь, как бы призывая избавить его от подробностей. — Хорошо, тогда я ушла мыться… если шухер — крикни. Не мне, но хотя бы просто крикни.
Войдя в его утлое жилище, я не обнаружила в нем ничего интересного. Всё было так же сдержанно, пустынно и неуютно, как в моей гостевой комнате. Пока грелась вода, я принесла сюда корыто и черпак, и теперь проволокла их в дальний угол. Взявшись за пояс, чтобы начать раздеваться, я покосилась на дверь. И здесь нет замка. Но почему я даже не думаю, что Лео может зайти? Несмотря на свою странность, он вызывал абсолютнейшее доверие. Дав самой себе приказ стартовать, я быстро скинула рубашку и юбку-брюки, после чего встала в корыто и начала обмываться. О, горячая вода! Подарок небес, лучшее изобретение природы. Что я буду делать, когда придут холода? Я ведь до декабря здесь, если раньше не узнаю, кто поцеловал меня. Но пока что-то не предвидится быстрого разоблачения. Раздался скрип, и я, перепугавшись, села на корточки и прикрылась руками, как только могла. Но это всего лишь был сквозняк, открывший плохо прикрытую мною дверь. На верхней ступеньке, спиной ко мне, опершись на боевую палку, сидел Лео. Его согбенная черная тень напоминала горгулью с Нотр-Дама, только если брать Квазимодо и Эсмеральду, то первый скорее я. Я чрезмерно самокритична, но это то немногое, что меня жутко красит, как и всех людей, которые не выделываются, пусть и имеют хоть малюсенькие достоинства. Но распахнувшаяся дверь как-то не позволяла раскрепоститься и спокойно мыться дальше.
— Лео, не прихлопнешь дверь? — попросила я, размышляя о том, обернется он или нет? По моим догадкам не должен был, да и… почему я считаю, что не постесняюсь, если он это сделает? Он как-то настольно неземной, что отвергается, как потенциальная угроза для стыдливости и чести. Он какой-то ангел, а они бесполые. Нет, сомнений в его мужественности не было, да только куда-то она в слишком мирных целях направлялась.