Александра ТорнТигры Редфернов
Блэкуит, Бресвейн, Авентин, осень 1864 года
— Ну вот и все, — довольно сказал Бреннон, подписывая судебные листы для отправки дела в суд, — осталось запаковать — и на покой с чистой совестью, э?
Бирн вздрогнул всем телом. Минуло уже пять месяцев с тех пор, как комиссар Натан Бреннон вернулся из отпуска, а старший детектив все еще не до конца пришел в себя. Внезапно он осознал, какую свинью начальство может подложить ему, свалив на пенсию в любой момент. Комиссар с умилением вспомнил, с какой радостью — и скоростью! — едва закончив с пространным докладом, Бирн смотался из кабинета. Единственное, что напоминало о его месячном владычестве, — новые жалюзи и другое кресло. Жалюзи, кстати, понравились Бреннону больше штор. Сентябрь был по-летнему теплый, и солнце прогревало комнату даже сквозь узкие щели между планками.
— Денек сегодня — чудо, — заметил комиссар. — Самое то для пикника или рыбалки.
— В Туине не советовал бы, сэр, — вежливо ответил Бирн, не переставая сверлить его подозрительным взглядом. — Намедни из него безглазых рыб выловили. И еще не то вылезет, ежели дальше будут сточные воды в реку лить.
— За город можно выбраться, — продолжил Натан, ехидно поглядывая на детектива. — Чистый воздух, ветер свободы, то-се. А?
— Не люблю деревню, сэр.
— Да, в городе повеселее, — кивнул Бреннон и захлопнул папку. — Режут, грабят и насилуют на каждом шагу.
Он придвинул Бирну стопку папок, и детектив принялся упаковывать их в коробку. Натан подошел к окну и выглянул в щелку между планками жалюзи. Двое рабочих под присмотром Виктора ван Аллена обновляли краску на фасаде кафе. Рядом кипела стройка — Валентина купила соседнее здание и расширяла дело. Полицейские уже с вожделением мечтали о обедах и ужинах, за которые не придется вести борьбу с клерками и прочими посетителями в маленьком зале «Раковины». В дверь постучали.
— Вас вызывает мистер Бройд, сэр, — доложил дежурный. — Вас и детектива Бирна.
Бирн судорожно дернул завязки на коробке.
— Сейчас будем. Расслабься, — добавил комиссар добродушно, — я не собираюсь на пенсию на этой неделе.
— Оно хорошо, сэр, — пробормотал Бирн. — Что вам там делать-то, на пенсии?
Бреннон знал, почему детектив так опасается карьерного роста — по департаменту вовсю распространялись слухи, будто комиссар отдела убийств вот-вот лишится холостяцкой свободы и оставит свой кабинет ради вящего процветания кафе и пекарни. Натан посопел. Найти бы этого распространителя да потолковать с ним по душам!
Велев дежурному отнести коробку в экспедиционный отдел, Бреннон запер дверь и поправил прибитый под табличкой амулет. Детектив тоже еще носил серебряный медальон, который получил от Лонгсдейла, а смешки коллег за последнее время сошли почти на нет. Поднимаясь по лестнице, Натан перебирал в памяти множество тухлых дел, которые закрывались за недостаточностью улик или висели годами без движения, и прикидывал, сколько из них было бы раскрыто при помощи консультанта.
— Сэр, вы забыли, — Бирн протянул какой-то листочек. — Я нашел его в книге.
— Какой книге?
— «Классификация нежити». — Детектив кашлянул. — Взял почитать у Лонгсдейла.
Бреннон сунул бумажку в карман и постучался к шефу.
— Как тебе чтиво? Захватывающе, а?
— Не то слово, сэр, — хмуро отозвался Бирн, и они вместе шагнули в кабинет.
В воздухе плавали клубы дыма, а посреди табачного тумана восседал Бройд и пыхтел сквозь сигару, изучая какое-то письмо. Определить характер пыхтения Бреннон не смог — не то торжествующее, не то удивленное, а может, и раздраженное…
— На, прочти, — с ходу заявил шеф и толкнул письмо так, что оно заскользило по столу. — Ну каково, а?
Комиссар разогнал посланием клубы дыма и подошел поближе к окну. Письмо на нескольких плотных листах с бледно пропечатанным гербом наверху было написано с немалым количеством ошибок. Натан не без труда продрался сквозь косноязычные восхваления, добрался до сути и удивленно присвистнул.
— Они это серьезно, сэр?
— Как поп во время проповеди, — фыркнул Бройд и помахал другим письмом: — Это мне прислали высокопоставленные парни из Отдела республиканской безопасности, прямиком из Министерства внутренних дел. Никаких шуток.
Бирн негромко кашлянул, и Бройд кивком велел комиссару огласить прочитанное.
— К нам едут коллеги с континента. — Бреннон прищурился на название: — Из Лин-ден-шт… тш… штрассе?.. Словом, уголовная полиция кайзера желает приобщиться к нашему опыту, потому что их весьма впечатлили наши успехи. В установлении, — прочитал комиссар, — порядка и законности в столь краткий срок в таком молодом государстве.
— Кайзера? — с изумлением переспросил Бирн. — А как они, простите, будут приобщаться? Я на их языке ни слова не знаю, а они на нашем?
— Гм-м-м, — глубокомысленно изрек комиссар и полистал пространное письмо в поисках ответа.
— Насчет этого не волнуйтесь, — сказал шеф. — Как заверяет меня заместитель начальника ОРБ, все прибывающие довольно сносно говорят на риадском. Всего их будет трое, и, на всякий случай, к ним приставят переводчика.
— Но почему едут к нам, сэр? — спросил Бирн. — Разве их не интересует столичная полиция?
— Кайзер Доргерна затеял реформу полиции и уголовного сыска, — пояснил Бройд. — Ему интересно, как все устроено на местах. Вот наше место они и хотят посмотреть.
— Черт подери! — воскликнул Натан, долистав до конца. — На наши головы свалится аж целый секретарь министра!
— Мистер Франц Эйслер, секретарь министра внутренних дел, — зачитал Бройд, мрачнея на глазах, — мистер Конрад Штрауб, старший инспектор столичного полицейского управления, и доктор Йоганн Ройзман, специалист по криминалистике. Нам уже велено облизывать и носить на руках. Видимо, кто-то оттуда, — он ткнул сигарой в направлении потолка, — хочет подлизаться к кайзеру Вильгельму. Пока у него самая большая армия, то и влияние на континенте тоже не из последних.
Бреннон тяжело вздохнул.
— Ну хорошо, кто-то оттуда хочет, а нам что делать? Вымыть департамент с мылом, поставить цветочки, расстелить шелковые ковры, организовать танец семи покрывал?
— Вы — собирайте чемодан, — сурово цыкнул Бройд. — Поедете со мной в столицу, встречать.
— Я?! — Комиссар подавился воплем «За что?» и умоляюще уставился на шефа. — Зачем?
— Бирн останется за старшего в вашем отделе.
«Опять?!» — отразилось на физиономии несчастного.
— Всем все ясно? Свободны. Поезд завтра в три сорок пополудни. Билет получите утром в экспедиции.
— Да, сэр, — глухо буркнул Бреннон, положил письмо на стол и оставил шефа наедине с сигарой; Бирн, излучая глубокую тоску, последовал за комиссаром.
— Мне кажется, вы не в настроении, — проницательно заметил Лонгсдейл; пес повернулся к комиссару в ожидании ответа.
— Угу, — пробурчал Бреннон и окинул кабинет страдальческим взглядом. Родное, можно сказать, гнездо! Они тут еще с первым комиссаром собственноручно стены красили и потолок белили! После революции, в сорок пятом-то году, где было маляров и штукатуров взять…
— У вас неприятности?
Натан упал в кресло и мрачно уставился на джентльмена с собакой.
— Как мы им это все объясним? — Он ткнул пальцем в элегантную фигуру консультанта и пушистую — пса. — Вот это все?
— Что объясним? Кому?
Бреннон, не жалея эпитетов, поведал Лонгсдейлу о грядущем нашествии. На кайзера комиссару было в общем и целом плевать, но кто их просил лезть сюда буквально ногами?!
— Почему вы думаете, что доргернская полиция никогда не сталкивалась с вмешательствами? — спросил консультант, явно стараясь утешить. Пес положил морду на подлокотник кресла и посопел в знак поддержки. Бреннон горестно фыркнул:
— Они, может, и сталкивались, да только вряд ли этот Штрауб лично гонял ифритов. Если Редферн не врет, вас таких всего-то сто двадцать семь, и увидеть вас можно реже, чем снег в июле.
— Да, — задумчиво кивнул Лонгсдейл, — нас не очень много. Ну так и не рассказывайте.
— Как? Непременно кто-нибудь проболтается! Хорошо еще, — добавил комиссар, смерив двуединую сущность, которую представляли собой человек и пес, тяжелым взором, — что мы вам ничего не платим и в учетных бумагах вы у нас не числитесь.
— Но разве вам не лестно, что вашу полицейскую систему так высоко оценили?
— Ну, может, — пробурчал комиссар. — Есть немного. Но сюда-то зачем переться?
Лонгсдейл поразмыслил.
— Скажите, могу ли я, чтобы развеять ваше недовольство, пригласить вас в театр?
— Чего?! — поперхнулся Бреннон. — Это еще зачем?!
Пес ехидно фыркнул.
— Чтобы развеять ваше недовольство, — терпеливо повторил консультант. — Поправить ваше настроение перед поездкой. Вы знаете, что в Блэкуите есть театр?
— Да, — ответил комиссар, хотя и не знал, зачем он нужен. — Я там ни разу не был. Правда, актеришек допрашивал пару лет назад, когда в том квартале кто-то повадился бить прохожих дубиной по голове и грабить трупы. — Пес зафыркал так, что Натан заподозрил, будто над ним смеются. — Что там делают? — с досадой спросил комиссар.
— Обычно — смотрят спектакли. — Лонгсдейл вынул из кармана маленький сверток. — Но мы будем искать кое-что потустороннее. Или, — нахмурился консультант, — не совсем живое.
Комиссар с интересом привстал: Лонгсдейл развернул платок и показал узкий острый, чуть загнутый коготь — слегка розоватый, полупрозрачный, на вид как стеклянный.
— Он не сломан.
— Именно, — кивнул консультант, — коготь не сломан, он сброшен. Некоторые существа во время роста сбрасывают старые зубы и когти. А поскольку растут эти создания по мере увеличения числа жертв…
— Усек. — Бреннон вернул ему коготь, взял шляпу и трость. — Где вы это нашли?
— Это не я нашел, — ответил Лонгсдейл. — Мне это принесли.