Ван Аллен зажмурился и, закрывая лицо, шарахнулся в самый темный угол. Несколько долгих секунд невыносимо яркого света — и вновь наступила ночь.
Виктор проморгался, вытер слезящиеся глаза и подошел к окну. Рейден сидел на полу, устало сгорбившись. Огненные стены исчезли, люди на улице недоуменно озирались, явно не понимая, как они тут очутились. Валентина стояла посреди Роксвилл-стрит и хмуро смотрела на тела — погибших, умирающих и раненых. Виктор вертелом расчистил оконную раму от осколков и выпрыгнул на улицу.
— Ты могла, — отрывисто проговорил он. — Ты могла там, в Меерзанде…
— Я не могу сделать людей лучше или хуже, — ответила Валентина: ее глаза все еще были темно-синими. — Я могу избавить их от проклятия, а не от их собственных чувств и желаний. — Она опустилась на колени и положила руки на чье-то обожженное тело. — Ступай в больницу Святого Якова. У нас еще много дел.
Маргарет проснулась, как от толчка, села в постели и заозиралась, прижимая руку к колотящемуся сердцу. Спальня была пуста, из-под штор слабо пробивался лунный свет. Девушку разбудило нечто тревожное — но что?
Не вставая с постели, она осмотрела комнату. Ничего угрожающего. Тогда что… взгляд упал на туалетный столик — из шкатулки с украшениями пробивался темно-алый свет. Маргарет вскочила, отбросила крышку и схватила амулет из красного граната на золотой цепочке. Гладко отполированный прямоугольный камень светился и сильно нагрелся. В его зеркальной поверхности отражались крошечные фигурки, мечущиеся вокруг дома. Ее дома!
Маргарет набросила халат и пулей вылетела из комнаты. Амулет был ключом к защитному куполу, которым Редферн окружил ее дом. Мисс Шеридан пронеслась по гостиной, разделяющей их спальни, и с криком «Энджел!» заколотила в его дверь. Но он наверняка крепко уснул, устав после долгой ночи, и ничего не слышал. Маргарет в панике уставилась на амулет. Гранатовая пластинка стала прозрачной: люди, окрашенные алым и потому похожие на бесов, бросались на ограду дома, дюжина рук трясла кованые ворота.
Что там стряслось?! Зачем они штурмуют ее дом, словно вражескую крепость? Где мама, папа, братья и вся прислуга?! Девушка стиснула амулет и ворвалась в спальню Энджела. Он спал, повернувшись на бок, спиной к ней, и она лихорадочно затрясла его за плечо:
— Энджел! Проснитесь! Энджел, ради бога! Пожалуйста!
Редферн слабо вздрогнул во сне, внезапно повернулся, перехватил ее руку и сдавил до боли, а затем глухо выдохнул:
— Маргарет? Вы?
Девушка машинально дернулась в попытке освободиться. Энджел выпустил ее запястье, и до Маргарет наконец дошло, что его руки и торс обнажены и… и…
— Простите, пожалуйста! — шепотом взмолилась она, заливаясь жгучей краской и отползая от него по кровати. — Но мой амулет, который вы мне дали, который ключ от защиты мамы и папы… он показывает…
— Что показывает? — резко спросил наставник. Маргарет беспомощно протянула ему медальон. Энджел взглянул на изображение и приказал: — Отвернитесь.
Мисс Шеридан послушно отвернулась, даже отодвинулась на самый край кровати и прикрыла глаза руками. Среди смятенных мыслей о внезапной опасности, грозящей ее семье, молнией сверкала ужасная догадка насчет того, что Энджел спит вообще без одежды. Да если бы знать, она бы в жизни не посмела к нему вломиться!
Он пошуршал постельным бельем, потом — какой-то одеждой. Маргарет сидела не шевелясь. Сердце бешено колотилось. Вдруг защита ослабла? Вдруг эти люди уже ворвались в дом? Вдруг… вдруг это вообще не люди, а упыри, которых хозяин нежити натравил на ее семью?!
На ее плечо легла рука Энджела, и девушка вскинула голову. Наставник был одет в длинный халат, брюки, тапочки и смотрел на нее сверху вниз серьезно и сосредоточенно.
— Амулет.
Маргарет опустила его в ладонь Энджела. Он поднял амулет напротив зеркала над туалетным столиком и пробормотал заклинание. Стекло залил красный свет, и в нем появилась картинка: обезумевшая толпа наседала на ограду и ворота. Над домом мерцал купол защитных чар, а опоясывающее ограду заклятие било людей магическим током. Но они все бросались и бросались, как бешеные животные, и давили тех, кто уже упал, не выдержав ударов тока. В окнах виднелись папа и Эдди с ружьями. Девушка вцепилась в руку Энджела.
— Помните, я рассказывал вам о проклятиях? — хмуро спросил он.
Мисс Шеридан кивнула.
— Сейчас вы наблюдаете действие одного из них. Кто-то проклял город или жителей. Хотя почему кто-то? Мы отлично знаем — кто.
— Но зачем хозяину нежити это делать? Какой для него прок в маме и папе?
— Это ответ на наши действия. — Энджел щелкнул по амулету. Изображение в зеркале погасло. — Впрочем, возможно, это отвлекающий маневр. Или послание вашему дядюшке. А может, все одновременно.
— Но дядя вернется в Блэкуит, как только узнает…
— Вот именно, — резко сказал Энджел. — А поскольку ваш дядя ни за что не станет убивать ни в чем не повинных про́клятых обывателей, то хозяин может его принудить к чему угодно.
— Но что же нам делать?
— То, что и планировали. — Редферн протянул медальон девушке. — Найти корабль. Найти сведения о трех кайзерских послах. Это гораздо полезней, чем метаться среди про́клятых, призывая их к порядку.
— О господи, — прошептала Маргарет. — А если они доберутся до мамы, папы и братьев?
— Я узнаю, если моя защита будет взломана.
— И что с того?! Вы успеете им помочь, когда эти ворвутся в дом?
Энджел взглянул на нее.
— Вы мне обещали! — вскричала Маргарет. — Обещали, что защитите их!
— Да, — бесстрастно ответил наставник. — Самое лучшее, что мы можем сделать для их защиты, — свернуть шею хозяину.
— А до этого? Вы хоть понимаете, что с ними будет, если эти уроды до них доберутся?!
— Надо же, как вы их любите, — после долгой паузы, удивленно и тихо сказал Энджел. — Интересно почему?
Маргарет задохнулась.
— Они моя семья!
Какие еще пояснения тут нужны?!
— Семья, — в задумчивости повторил Энджел. — Когда я в семнадцать лет сбежал от своей, то хотел спалить их всех вместе с домом. Вот была бы радость, если б разъяренная толпа разорвала их на куски!
Маргарет попятилась.
— Но у вас же были братья и сестры, совсем маленькие!
— О, мой родитель плодил детей без остановки, — с издевкой отозвался Энджел. — У меня было полтора десятка только законных братьев и сестер, а что уж говорить о его ублюдках! Осеменил почти всех девок в округе, даже своих сестер, дочерей и племянниц не пропустил!..
Он вдруг замолчал, уставившись на Маргарет так, словно только сейчас понял, что и кому говорит. Девушка оцепенела, похолодев с головы до ног. Энджел отвел глаза и сказал:
— Простите.
— Но это… как же так? — выдавила Маргарет. — Это же нельзя! Как… как он так…
— Это не то, что хочется рассказывать о своей семейке, верно? Не то, что вы готовы узнать, сидя вечерком у камина и слушая семейные байки. У меня были племянники, приходившиеся мне единокровными братьями, и братья, которых рожали от отца мои сестры.
— О… ох, господи… — пролепетала Маргарет. — Энджел… простите меня, пожалуйста, я… я не знала…
— Я тоже не хотел, чтобы вы знали. — Он угрюмо взглянул на девушку. — Остались бы вы со мной, если бы знали?
— Да! Какое отношение вы имеете к тому, что ваш отец… — Она не могла закончить.
— Да бросьте. Я на своей шкуре ощутил, как наш фамильный норов, — он ядовито выделил это слово, — передается по наследству моим братьям. Вы бы задумались непременно, что я унаследовал от такого… — Энджел потер руками лицо и устало закончил: — Идите одевайтесь. Напишите дяде. Пора заняться кораблем.
Маргарет безмолвно вышла. Она впервые видела такое выражение у Энджела — смесь гнева, досады и стыда. И поняла, что он не хочет делиться этими чувствами с кем бы то ни было.
Орудуя бритвой, комиссар размышлял, к кому в ОРБ следует обратиться. После крепкого сна голова прояснилась, и во время бритья он прикидывал, что можно рассказать и в каком ключе преподнести. Цель — выудить из следователей ОРБ как можно больше сведений о фрегате, кайзерских посланцах и ходе расследования. К тому же в глубине души Натан еще надеялся, что хотя бы часть моряков и пассажиров уцелела. А чтобы их спасти, нужно поторапливаться, пока хозяин нежити не скормил людей своим питомцам.
Бреннон вытер бритву и взялся за ножницы, чтобы подровнять усы и бородку, как вдруг зеркало помутнело. Комиссар отшвырнул ножницы, схватил одной рукой бритву, другой — акрам и отскочил к двери. Он уже привык к тому, что гнусные твари могут полезть из любой щели в любой момент, и пожалел, что оставил револьвер, заряженный архангелами, под подушкой. Однако из зеркала ничего не поперло. Стекло стало неестественно прозрачным, и в нем появилась миссис ван Аллен.
— О, Натан, хорошо, что вы наконец здесь! — с облегчением воскликнула она. — Консультант оставил Джен номера ваших комнат, но мы никак не могли вас застать!
Комиссар уронил акрам на полотенца, затолкал бритву туда же и торопливо пригладил волосы, постаравшись придать своей роже более-менее пристойное выражение.
— Доброе утро, мэм. Нам пришлось поработать ночью. Что-то случилось?
— Да. Ночью в городе были беспорядки, — ответила вдова. — Кто-то проклял горожан, и они…
— Проклял?!
— Да. Они напали на мое кафе, департамент и… и дом вашей сестры, — поколебавшись, добавила она. — К счастью, мистер Редферн позаботился о надежной защите…
— Напали?! — взревел Натан.
— Семья мисс Шеридан не пострадала, хотя им пришлось пережить несколько весьма неприятных…
— Я немедленно возвращаюсь!
— Нет! — вскричала Валентина. — Натан, ни в коем случае! Уверена, что проклятие — дело рук этого хозяина нежити, о котором вы говорили!
— А чье же еще, — пришипел комиссар. — Значит, мы подобрались к его зад… простите, мэм, достаточно близко, чтобы он немедленно выложил новый козырь.