— Тем более вам нужно остаться в Бресвейн и продолжать поиски. Вдруг он заманивает вас в ловушку, которую устроил здесь, в Блэкуите?
— Так вы, черт возьми, думаете, что я стану отсиживаться в безопасности, пока ополоумевшие горожане громят ваш дом, дом Марты и… сколько жертв?
— Среди нападавших — довольно много, — вздохнула Валентина. — Джен защищала кафе и департамент, и, как вы понимаете, она не слишком ценит человеческие жизни, чтобы заботиться о том, выживут ли про́клятые. Семья Шеридан отделалась сильным испугом, но проломить защитный барьер мистера Редферна толпа не смогла. Полицейские… кажется, из них никто не пострадал, кроме мистера Бирна. Он сейчас в больнице Святого Якова с сотрясением мозга.
— Я вернусь через час или два, — сказал Бреннон. — Валентина, надеюсь, вы и ваши дети тоже в порядке?
— Да. В отличие от меерзандских фанатиков, эти люди были под действием проклятия, которое я сумела разрушить.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Натан, с тревогой и нежностью оглядывая вдову. С виду она была здорова и невредима.
— О, мне ничего не грозит. Я сейчас отправлюсь в больницу, там много пострадавших, которым еще можно помочь. Виктор и Джен встретят вас здесь.
— А Виктор — он…
Валентина только вздохнула и покачала головой. Бреннон хмыкнул: юному ван Аллену правда давалась тяжело.
— Ладно, скоро прибуду. Может, со мной вернется Лонгсдейл. В Бресвейн, похоже, больше ничего не найти. Мы напали на след. — Комиссар коротко описал вдове ход расследования. — Если мы правы, то корабль, набитый нежитью, шастает вокруг берегов Риады, но мы не знаем, где именно. Поисками занимается Редферн.
— Вы ему доверяете?
— Как будто у меня есть выбор, — буркнул Бреннон.
Натан обвел Роксвилл-стрит тяжелым взглядом. Везде он снова видел те же следы, что и двадцать лет назад: разбитые фонари, витрины и окна, поваленные ограды и ворота, оставленные камнями и пулями выбоины на стенах, пятна крови на булыжнике… Разве что пожаров и болтающихся на фонарях дейрцев не хватает. Хотя Бреннон чуял запах дыма и горелой плоти. Пес сочувственно ткнулся мокрым носом ему в руку. Лонгсдейл принюхался, мазнул пальцем по крови на мостовой и облизал.
— Миссис ван Аллен права. Это проклятие, отравляющее разум, пробуждающее самые низменные инстинкты и животную агрессию.
Видал Натан таких отравленных — пьяных от вседозволенности и революционной свободы. Мародеров, насильников, грабителей — всех, кого «первый закон Республики» позволял комиссару расстреливать и вешать без суда и следствия, не отходя от места преступления.
«Чертов пироман прав! — в бессильной ярости подумал Бреннон. — Любая гнида может затеять кровавую баню лишь ради забавы — и никто ничего не докажет! Даже не поймает выродка, применяющего эти проклятия, чары, заклинания!»
Стены кафе и департамента обуглились, мостовая — тоже, даже фонарь оплавился. Джен поработала над ними на славу. Сейчас ведьма стояла на крыльце кафе и молча смотрела на комиссара.
— Устала? — спросил Натан.
— Скорее, закусила. — Ведьма на миг оскалилась, но Бреннон видел, что она утомлена. — Немного подралась. Боль, увечья, страдания. Уцелевшие в больнице.
— Сколько их?
— Больше, чем нужно. Я бы сожгла всех, — кровожадно уверила его Джен, — но вивене не разрешила.
По ступенькам департамента спустился Бирн. Его пошатывало, на повязке вокруг головы, повыше левого виска, расплылось кровавое пятно.
— Какого черта ты не в больнице? — сурово спросил Бреннон. Детектив поморщился.
— Инспектирую место преступления. Вот списки пострадавших, наших парней в них нет. — Бирн протянул комиссару папку, ухватился за перила крыльца, побелел, и его вырвало.
— Лонгсдейл, можете доставить этого недоумка в больницу?
— Конечно. — Консультант протянул руку над головой детектива, который все еще обнимался с перилами, и забормотал. Кажется, Бирну полегчало, и Лонгсдейл, перекинув его руку через плечо, зашагал к своему экипажу, не обращая внимания на слабое сопротивление детектива.
— Этот тип чертовски неосторожен, — заметила Джен. — Для такого проклятия нужны весьма неслабые чары, которые оставляют множество следов. Вынюхать гада можно на раз.
— А если он на большом расстоянии? В море, например?
— Вы уверены? Чары слабеют пропорционально расстоянию. Впрочем, это объясняет, почему хозяин осилил только пару вспышек бешенства, а не поголовное безумие. Но если он так далеко, то вы представляете, сколько у него должно быть силы? — забеспокоилась Джен. — Это ж не тупые упыри, поднял и властвуй, а живые люди.
— Ты навещала Шериданов?
— Да. Ваш пироман упаковал их дом в такой плотный кокон, что я и сунуться не смогла. Людищки — тем более. Так что ваша семья была в безопасности. Хотя страху натерпелись, конечно.
Бреннон посопел. Его долг перед пироманом рос просто с поразительной скоростью. Того гляди придется отдавать с процентами…
В департаменте Бреннон потолковал с парнями, которым досталось в ночь народного буйства, и поднялся к шефу. Бройд с мрачной сосредоточенностью читал доклад Бирна.
— Какого черта, а? — вопросил он, едва увидев комиссара. — Еще вчера здесь была тишь, гладь да божья благодать! Я глазам своим не поверил, когда мирные граждане попытались высадить двери и перебить нас всех до единого!
— Угу, — сочувственно отозвался комиссар. — С вашей семьей все в порядке?
— Волнения затронули только департамент, кафе и квартал Шериданов. Однако, насколько я понял, Лонгсдейл позаботился о защите вашей сестры. А его дворецкий, — после паузы добавил шеф, — спас нас и ван Алленов. Кучу народу перебил, но спас!
Джен, следовавшая за комиссаром, как тень, громко фыркнула.
— Шериданов защитил пироман, — буркнул Бреннон. — Сэр, я привез из столицы нерадостные новости.
Шеф вооружился сигарой для укрепления духа и кивнул. Комиссар рассказал обо всем, что произошло в Бресвейн, и поделился своими выводами. Бройд покряхтел, кашлянул и наконец изрек:
— Если бы я не знал о вашей скромности, я бы сказал, что вы придаете чрезмерное значение своей персоне.
— Угу, прям сплю и вижу себя на пьедестале. Но заметьте — едва мы докопались до более-менее правды, как хозяин нежити тут же организовал нам народные волнения.
— Потому что знал, — ехидно вклинилась ведьма, — что вы все бросите, примчитесь и не разрешите мне спалить к черту этих ваших невинных граждан!
— Ты прямо улавливаешь мысли пиромана. — Бреннон вытащил из бумажника письмо Пегги. — На, зачитай вслух.
Когда Джен закончила, Бройд неодобрительно заметил:
— Вы оставили племянницу с этим Редферном.
— По крайней мере, он сможет ее защитить.
— Его самого едва не похитили наемники хозяина. Не говоря уже о том, что этот тип и девушка разыскивают корабль подозреваемого, который, едва вы к нему приблизились, превратил горожан в одержимых. А что он сделает, если Редферн найдет его корабль?
— Надеюсь, пироману хватит ума сообщить о находке мне. А если не ему — то Пегги.
— Вы не собираетесь возвращать ее домой?
Натан тяжело вздохнул и признался:
— Нет. Я знаю, что должен, но как мы ее там удержим? Разве что с помощью Лонгсдейла. И то не факт. К тому же пироман… — Комиссар помолчал, подбирая слова. — Это ведь он позаботился о защите ее семьи, причем уже не первый раз. Мне не кажется, что он станет причинять Пегги вред.
Бройд сердито вздул усы:
— А если она забеременеет от него?
Комиссар провел рукой по лбу. Он не знал, как поступать в этом случае.
— Это сейчас не так важно, сэр. Сперва надо поймать хозяина нежити, а потом уж…
— Как вы собрались его ловить? Только не говорите, что на живца.
— Тогда никак.
— Бреннон! — громыхнул шеф. — Вы хотя бы отдаете себе отчет в том, что нам ничего неизвестно о его намерениях? Может, он превратит вас в очередную ходячую падаль, и мне не хочется стрелять вам в башку серебряными пулями, или чем там еще вы пользуете этих тварей!
— Я не собираюсь лезть в петлю без подготовки, — терпеливо сказал Бреннон. — Но чем больше хозяин будет занят мной, тем меньше уделит внимания Редферну, выслеживающему его корабль.
— Если вашему пироману вообще можно доверять. Я не склонен верить человеку, который крадет девиц и заживо сжигает преступников.
Комиссар помолчал и наконец неохотно высказал снедающую его мысль:
— Но, сэр, ведь мы все равно не в силах ему что-либо сделать. Опять же, мы пиромана-то не смогли упечь за решетку, а уж хозяина нежити — вообще без шансов. Если только Лонгсдейл не соорудит какую-нибудь клетку. Но даже если поймаем преступника, какое обвинение мы ему предъявим?
Бройд возмущенно открыл рот, закрыл, раздавил сигару в пепельнице и наконец сказал:
— То есть ваш план состоит в том, что, пока вы отвлекаете хозяина на себя, пироман находит его логово — чтобы что? Что вы намерены сделать потом?
— Выложить козырь. — Бреннон кивнул на Джен. Ведьма радостно оскалилась. — Рейден и Лонгсдейл спалят это логово (корабль там или что) дотла. Для создания нежити ему нужна лаборатория — вот ее мы и уничтожим вместе со всем выводком тварей.
— А потом?
— Я уговорю Редферна скрутить этого гада и доставить в безопасное место, — твердо сказал Бреннон, и шеф громко фыркнул, выражая весь свой скепсис насчет этой идеи. Комиссар, откровенно говоря, и сам глубоко в ней сомневался.
— Чего вы так мучаетесь? — не вытерпела Джен. — Выловите гада и сверните ему башку, всего-то дел!
— Боюсь, это единственное, что мы сможем сделать в итоге, — угрюмо пробурчал комиссар. — Нам никогда не удастся доказать, что это он устроил крушение «Кайзерштерн». Оставлять его на свободе рискованно, а сажать в тюрьму — бесполезно.
— Да, — тихо произнес Бройд, — не думал, что доживу до такого.
— Я тоже. Я не об этом мечтал, когда… — Бреннон смолк. Он всегда считал, что только суд может вынести законный приговор преступнику, — но что делать, если даже доставить этого преступника в зал суда не только почти невозможно, но и опасно?