— Эй! — рявкнула Маргарет. — Вам по башке надо дать, чтоб вы сидели спокойно?!
Наставник сосредоточил на ней блуждающий взгляд и полубезумно улыбнулся.
— Какие дядюшкины интонации… — заявил он и завалился на стену.
Маргарет успела его поймать в последний момент. Ребра Энджела ходуном ходили под ее рукой, горячее дыхание обжигало ее шею, руки тряслись все сильнее, а зубы дробно стучали. Маргарет тоже затрясло — от страха за него. Она сейчас ничем не сможет помочь, если он свалится в лихорадке… или от этой чертовой мазандранской отравы!
— Просто откат… — бормотал наставник, пока девушка тащила его к столу. — На нас всякое зелье действует медленно… плохо и недолго… хреново быть Редферном… в этом смысле…
Маргарет прислонила учителя к столу, подняла стул и усадила на него (точнее, Энджел сам упал, она только поддержала, чтоб не промахнулся). Редферн вытянул левую руку над столом и уперся локтем в край столешницы.
— Дайте щипцы, — велел он. — Поищите у этих какое-нибудь пойло. Чем крепче, тем лучше.
Маргарет подобрала щипцы и положила на край стола так, чтоб Энджел до них не дотянулся. Потом словно во сне опустилась на колени перед трупом с раздробленной шеей и принялась за обыск. Она обшаривала тела методично и деловито, с головы до ног, и только иногда перед ней все расплывалось в тумане. Тогда запахи резко усиливались, до тошноты и рези в носу, но Маргарет встряхивала головой, разгоняла туман, и вонь тоже отступала.
Наконец она свалила всю добычу на стол перед Энджелом. Фляги с выпивкой Маргарет нашла при каждом матросе и предложила наставнику на выбор целых шесть штук. Пока Энджел выбирал, девушка отступила ему за спину и спустила нижнюю юбку. Та была черной от грязи у подола, но чуть ниже колен начиналась более-менее чистая часть. Мисс Шеридан порезала юбку на бинты ножом Кёлера, сложила их около фляжек, и тут ее вдруг качнуло. Она вцепилась в стол и зажмурилась. В ушах зашумело, колени подкосились, и она осела на пол. До нее смутно донесся голос Энджела, встревоженный, зовущий, ласковый. Маргарет накренило, как корабль, и она уткнулась лицом в колени наставника.
Ощущения и сознание отказали ей — она ничего не чувствовала и не понимала; мир кружился вокруг нее, унося запахи и звуки. Оставалась только усталость, которая осела в костях и становилась все тяжелее, пока проходила сквозь нервы, мышцы и кожу. Усталость растекалась в воздухе, он густел от нее, и каждый вздох давался так трудно, что хотелось уснуть и спать, и спать, и спать — пока не проснешься дома, в кровати, в своей комнате, напротив окон, в которые заглядывает еловый бор…
— Маргарет, — шепнул Энджел. — Простите меня, родная.
Теплая сухая ладонь легла на ее лоб, и девушка со вздохом подняла голову. Энджел смотрел на нее сверху вниз. Его глаза были такие большие, и теплые, и глубокие, что Маргарет тонула в них, как в темном жидком янтаре. Она сжала руку Энджела и прильнула губами к худым длинным пальцам.
— Простите за это все, — тихо повторил он. — Простите, если сможете.
Маргарет поднялась, держась за стол, и взяла щипцы. Тяжелые.
— Дайте их мне и возьмите…
— Нет, — сказала девушка, — я сама.
Энджел помолчал, потом положил левую руку на край стола и прижал правой.
— Откройте сначала фляжку. Зальете каждую дырку. Не дергайте гвоздь и не расшатывайте. Сразу рвите.
Ухватить щипцы одной ладонью Маргарет не смогла, только двумя, а потому придавила руку Энджела коленом. Как только ухитрилась при корабельной качке.
«Боже, что я делаю…» — мелькнуло в голове, и девушка изо всех сил рванула первый гвоздь. Брызнула кровь, сдавленно выдохнул Энджел. Маргарет выплеснула пойло из фляги в рану, и наставник сипло зашипел.
— Второй! — прохрипел он.
Второй гвоздь залило кровью, и Маргарет не сразу смогла его ухватить. Но Энджел не вскрикнул и в этот раз, только дернулся всем телом и повалился на спинку стула. Девушка бросила щипцы, полила рану выпивкой и обтерла ладонь куском бинта. Наставник очнулся с едва слышным стоном. Кровь текла так сильно, что Маргарет наложила по два тампона сверху и снизу, а потом туго забинтовала. Редферн ей помогал, но даже так вышло не очень: кровавые пятна тут же проступили на повязке.
— Так не пойдет, — покачала головой Маргарет. Почему она криворукая бездарь?!
— Пойдет. Для вашего первого опыта неплохо. — Энджел поднял руку, покрутил, осматривая повязку, и встал. — Но не будем здесь задерживаться. Возьмите лампу и…
Корабль вдруг сильно накренился на левый борт, и Маргарет едва устояла на ногах, вцепившись в стол. Энджел упал на колени, опрокинув стул.
— Бежим! — прошипел наставник, с трудом поднимаясь. — Скорей!
Под столом комиссар увидел пару залитых кровью гвоздей, щипцы и небольшую коллекцию фляжек с выпивкой. Тут же рядом — окровавленные бинты и обрывки нижней юбки. Пес понюхал щипцы, гвозди, юбку и выжидательно уставился на комиссара.
— Это его кровь? — спросил Натан. Собака кивнула, и Бреннон с глубоким облегчением перевел дух. — Сможешь их найти?
Кусач смерил его взглядом, полным превосходства, уткнул нос в пол и направился во мрак трюма.
— Фокус с мачтой — ваших рук дело? — спросил Бреннон Лонгсдейла, идя вместе с ним следом за псом. Консультант самодовольно улыбнулся. — А мы не потонем вместе с этим корытом?
— Не должны, я тщательно дозировал силу воздействия.
— А зачем вы вообще воздействовали?
Лонгсдейл озадаченно нахмурился:
— Разве ваша память еще не восстановилась? Похоже, я переусердствовал с чарами…
Проклятие! Со всем этим бедламом у Бреннона вовсе вылетело из головы, что консультант стер ему память, дабы Рагнихотри не выудил из нее план действий, который заключался… интересно, в чем?..
— Пока вы намеревались отвлекать хозяина нежити, — деликатно напомнил Лонгсдейл, — мы скрытно проникли на корабль. Когда для вас возникла непосредственная угроза, я счел нужным вмешаться. Как я понимаю, мистер Редферн и мисс Шеридан были в плену у этого человека.
— Он зовет себя Рагнихотри. — Комиссар бегло пересказал все, что узнал. — Видимо, его люди снова пытались выбить из Редферна все, что тот знает о процессе. А пироман не любит, когда его допрашивают, да еще и такими методами.
Пес сердито посопел. Бреннону вспомнилась первая встреча с Энджелом в доме отца Грейса — ведьма жаловалась на молчаливость пиромана ровно так же, как и Рагнихотри. Неужели такая устойчивость к боли — тоже из-за облучения?
«Хоть иди и облучайся перед порталом по самое некуда», — мрачно подумал комиссар.
— Интересно, — задумчиво сказал Лонгсдейл. — Некоторое время назад пропал один из моих доргернских коллег, с которым я хотел проконсультироваться по одному случаю. Тогда я не придал этому значения, поскольку мы довольно часто надолго уезжаем по делам.
— Но вы же понимаете, что это значит? Процесс превращения людей в консультантов — реален, а коли так, то если найти того, кто это делает, возможно, удастся вернуть вам память.
Пес остановился, обернулся к комиссару и долго, пристально смотрел ему в глаза. Лонгсдейл растерянно молчал. Внезапно корабль дернуло вбок и так крутануло, что все трое полетели на ящики. Консультант успел что-то выкрикнуть, и лишь поэтому Бреннон, ударившись о большой сундук, вместо переломанных ребер обрел только ссадину в полщеки.
— Вы целы?! — крикнул Лонгсдейл.
— Да! Что это за чертовщина?!
Корабль развернуло вокруг оси, и он стал крутиться все быстрее, как волчок. Лонгсдейл вскинул руку, прикрывая невидимым щитом их всех. Ящики и сундуки тряслись под веревками, корпус натужно скрипел, сверху глухо доносились вопли и топот.
— Это плохо! — гаркнул консультант в ухо Бреннону. — Судно сейчас попросту треснет!
— Можете это прекратить?!
— Могу! Но мне надо подняться наверх!
— Идите! Я разыщу Пегги и Редферна! Кусач?!
Лонгсдейл на миг задумался и обменялся взглядом с псом.
— Он сможет остаться, — решил консультант, бросил Натану прозрачный щит и ринулся прочь, почти сразу же исчез в темноте.
Бреннон поднялся, опираясь на холку пса, прикрылся невесомым щитом и тоже устремился во мрак, но в другую сторону. Чертов корабль уже казался ему бесконечным, как мазандранские джунгли.
Поскольку Лонгсдейл не успел вернуть комиссару память, Бреннон имел весьма смутное представление о происходящем. Ударяясь то об ящики, то о сундуки, он пробирался следом за псом, завидуя той ловкости, с которой зверюга держалась на лапах, пока наконец впереди не показался слабый огонек, колышущийся в такт корабельной качке, и Натан поспешил на свет. Пес отстал и теперь топал следом. Бреннон перебрался через несколько опрокинутых ящиков и едва не споткнулся о ноги Редферна. Раздался дикий вопль «Стоять!», и комиссар, обернувшись, узрел Маргарет с револьвером. Девушка целилась ему в голову, привалившись спиной к ящикам. На одном из них стоял фонарь.
— Пегги! — пробормотал Бреннон.
Она выглядела так, что он больше не смог выдавить ни слова.
— Дядя. — Голос Маргарет дрогнул, и она бросилась ему на шею. Натан уронил щит и крепко прижал ее к себе. Девушка мелко дрожала и чуть слышно всхлипывала ему в плечо.
— Ох Пегги, Пегги, — шептал Бреннон.
Она была вся в синяках, крови, и от нее крепко разило мужским потом. Наверное, потому, что Маргарет тащила Редферна на себе, ведь если он ранен… Комиссар повернулся к нему, не выпуская из объятий племянницу. Пироман пристально смотрел на них снизу вверх, лежа между ящиками, и его вид тоже Бреннона не порадовал. Грудь и живот Редферна покрывали длинные ожоги, больше похожие на полосы содранной кожи и обожженного мяса; лицо напоминало туго обтянутый кожей череп с огромными темными провалами глаз; повязка на левой ладони пропиталась кровью, так что едва можно было понять, из одной раны течет или из двух. Кровоподтеки и прочие следы побоев на таком фоне были еле заметны.
— Что с вами стряслось?