— Справитесь? — спросил Натан. Энджел кивнул.
— Поторопитесь тут, — хмуро буркнул он. — Зелья в шкафах смешались, и уже началась непредсказуемая реакция.
— Рванет, что ли? — забеспокоился Бреннон.
— В лучшем случае.
«Арандхати» задрала нос и со скрежетом поползла ввысь, на гребень волны. Стекло иллюминатора звонко лопнуло, и в каюту хлынула вода. Натана отбросило назад, но Лонгсдейл успел вцепиться в раму зеркала, намертво прикрученного к стене и полу, и схватил Энджела за руку. Маргарет повисла на пиромане, вцепившись в него изо всех сил. Корабль замер на самом гребне волны. Консультант подтащил Энджела и Пегги к зеркалу и швырнул внутрь. Блестящая гладь сомкнулась за их спинами.
— Теперь вы! — крикнул Лонгсдейл.
Натан покачал головой. Корабль побалансировал на гребне и ухнул вниз. Комиссара впечатало в пол. Зубы пса сомкнулись на плече Бреннона, и только благодаря этому Натана не утащило в окно потоком воды. «Арандхати» вновь взмыла на вершину волны. Комиссар едва успел отплеваться, как в каюту вломился Гюнтер, за ним — Джен, а следом — матросы.
— Где остальные?! — прохрипел Бреннон: морская вода невыносимо жгла горло.
— Тут все, кто остался, — бросил Гюнтер; с вошедших ручьями текла вода. — Мачта уже того.
— Мы тут все сдохнем! — мрачно подал голос один из доргернцев.
— Не успеем, — возразил комиссар. — Мы уйдем отсюда по зеркальной тропе. Она ведет в Блэкуит — это город в Риаде. Там вы будете в безопасности.
— Через эти зеркала Рагнихотри выпускал своих тварей, — процедил Гюнтер. — Откуда нам знать, в какую задницу вы нас загоните?
— Ну, вы можете остаться. — Комиссар пожал плечами.
Корабль тряхнуло, и он ухнул вниз. На палубе что-то пронзительно заскрежетало и с грохотом развалилось. Через иллюминатор хлестала вода, и каюта быстро превращалась в бассейн. Гюнтер отрывисто отдал приказ по-доргернски; матросы неуверенно приблизились к зеркалам.
— По двое, — скомандовал Лонгсдейл. — Идите строго по тропе и никуда не сворачивайте.
Первые шестеро моряков скрылись в зеркалах. Бросив взгляд в иллюминатор, Бреннон зажмурился от молнии, расколовшей небо до самого моря. Но, с другой стороны, вода как будто притушила реакции в шкафах, где зелья из разбитых банок продолжали смешиваться и бурлить.
— Следующие! — объявил консультант. Джен обменялась с псом встревоженным взором и, едва доргернцы вошли в зеркала, прикоснулась к одному из шкафов. Он полыхнул так, что на комиссаре мигом просохла одежда. Гюнтер с руганью отшатнулся. В этот миг корабль закрутило, и он опрокинулся на правый борт.
Удар об воду был так силен, что одно зеркало с треском выломилось из стены и вдребезги расколотилось о раму иллюминатора. Осколки градом осыпали людей, захлебывающихся в воде.
— Скорей! — крикнул Лонгсдейл. — Комиссар и вы, герр Гюнтер, в левое зеркало, я и Рейден — в правое!
— Кусача не забудьте! — отозвался Бреннон.
Вода стремительно прибывала, и, чтобы переступить раму, Натану и Гюнтеру пришлось нырнуть. Комиссар крепко держал боцмана за руку и не зря — стоило им оказаться в зеркале, как тропа резко вернула их в стоячее положение. Бреннон зашатался от головокружения, но устоял, а вот Гюнтер едва не слетел вниз.
— Ходу! — цыкнул комиссар: здесь было холодно, и он чуть не отхватил себе язык зубами, до того лихо они стучали. Натан поволок боцмана за собой к двери на другом конце тропы. Через несколько минут Бреннон с облегчением вывалился в реальный мир. В нем было темно, пыльно, но зато тепло и безопасно. В свете луны комиссар узнал фойе театра. Энджел в обнимку с Маргарет вытянулся на уцелевшей кушетке. Моряки сидели на полу и выглядели как люди, пережившие крушение привычного мира.
— Ну что, все целы? — спросил Натан.
Доргернцы отозвались глухим нестройным хором. Из зеркала рядом выскочила Джен, за ней — Лонгсдейл и последним — пес. Бреннон перевел дух. Еще никогда он не испытывал к Блэкуиту такой пылкой, глубокой и сильной любви, как сейчас.
Энджел дышал тяжело и поверхностно. После купания в морской воде его ожоги выглядели еще хуже, чем раньше. Встревоженная Пегги бережно обнимала наставника, разместившись на тесной кушетке рядом с ним — Маргарет полусидя, Редферн — лежа, опустив голову к ней на грудь.
— Ну, — насмешливо прошептал пироман, когда Бреннон остановился у кушетки, — что теперь? Посадите меня в клетку? Я сейчас целиком в вашей власти. — Он слабо махнул рукой в браслете. — Можете позволить себе все что угодно.
Комиссар скрестил руки на груди, исподлобья уставившись на этого типа, который ухитрялся раздражать Натана, даже вызывая у него сочувствие.
— Почему вы всегда так уверены в том, что именно этим я и займусь?
— Потому что люди так и делают, — отозвался Энджел и прикрыл глаза. — Люди всегда так поступают. Стоит им почуять свою власть над кем-то… впрочем, вы сами можете убедиться. — Он с усмешкой указал на ожоги.
— Угу, вот прям щас начну, — буркнул Бреннон; раздражение угасло. Пироману, в конце концов, досталось больше, чем всем остальным. — Почему вы ради облегчения собственной участи не дали Рагнихотри пару-тройку ложных ответов, а?
— Потому что я не шлюха, чтобы давать, — отрезал Редферн. — Я никогда не отвечаю, если у меня так спрашивают.
— А если бы он стал спрашивать ее? — сухо поинтересовался Бреннон, кивнув на Пегги. Девушка съежилась. Похоже, она об этом тоже думала. — Стали бы вы отвечать, если бы Рагнихотри допрашивал ее?
По лицу Энджела разлилась землистая бледность.
— Дядя!.. — с упреком воскликнула Маргарет.
— Да, — сказал Редферн. — Я бы ответил, если бы не смог ему помешать. Но вы сейчас занимаетесь ровно тем же самым, что и он.
Комиссар побагровел от гнева. Это уже просто оскорбительно, черт побери! Однако он вдруг остро почувствовал, что пироман в чем-то прав. Разве он не защищал Маргарет — пусть и не так, как это делал бы Бреннон, не так, как любой другой; пусть даже Энджел сам был виноват в том, что ей пришлось все это пережить… но разве теперь сам Натан не пытается выкручивать ему руки, пользуясь его состоянием?
«Если бы не его ослиное упрямство…» — мелькнуло в голове комиссара, но он отогнал эту мысль.
— Простите, — сказал Бреннон. — Был не прав. Не хотел задеть. Но все же вот эту юную леди вам следовало бы оставить дома.
— Следовало бы, — еле ворочая языком, признал Энджел. — Считаете, я об этом не думал, пока… пока… — Он сжал руку Маргарет.
Девушка коснулась ладонью его лба и нахмурилась.
— Хреново выглядите, — заметил комиссар, наклонившись и изучив пиромана поближе. — Валентина вами займется.
Глаза Редферна широко распахнулись.
— Нет! — яростно вскрикнул он. — Не надо мной заниматься! Снимите эту дрянь, и хватит! — Он злобно рванул браслет, попытался подняться, но Пегги мягко удержала его на месте.
— Но почему? — удивленно спросил комиссар. — Валентина вылечит вас одним прикосновением, я сам видел…
— Нет!
— Энджел, вас лихорадит, — увещевающе сказала Маргарет. — Вы потеряли немало крови и почти ничего не ели. Успокойтесь, пожалуйста, вы делаете себе же хуже.
— Не смейте меня трогать, — прошелестел пироман, но в его голосе уже почти не было напора. — Она… она испортит! Отнимет у меня…
«Это ж надо так трястись над тем, чем тебя облучило из провала на ту сторону», — подумал Натан, но мысли оставил при себе, а вслух сказал:
— Мы раздобудем одеял и горячего питья. Но снять с вас браслет сможет только мистер Лонгсдейл. Вам придется поехать в его лабораторию.
— Отлично, — выдавил Энджел.
Зубы у него мелко постукивали от озноба. Бреннон вздохнул. Тяжко, наверное, Пегги приходится.
— Ладно. Договорюсь с Лонгсдейлом.
Редферн вытянулся на кушетке и снова закрыл глаза. Он был вконец заморенным, а посторонние люди вокруг явно его раздражали — глаза под веками беспокойно двигались. Маргарет теснее прижалась к наставнику, пытаясь согреть.
— Наконец-то вы хоть на минуту оставите меня в покое, — устало пробормотал этот неблагодарный сукин сын.
Бреннон хмыкнул и направился к Лонгсдейлу, который вместе с парой полицейских осматривал моряков.
…Комиссар произвел неизгладимое впечатление на своих коллег, стоявших в оцеплении. Он их не винил — успел мельком оценить свое отражение в зеркале: нечасто служитель закона, отправившись на обыск, возвращается в таком виде, словно морской змей хорошенько пожевал его и выплюнул. Не дав полицейским прийти в себя, Бреннон сразу же отправил одного человека в департамент, второго — в ближайшую больницу, а Джен — за экипажем Лонгсдейла. Еще двое полицейских вместе с Натаном вошли в театр и сейчас заканчивали с опросом доргернцев и составлением поименного списка.
— Сочувствую, — негромко проговорил Бреннон, остановившись рядом с Гюнтером.
— Че уж там, — буркнул боцман. Он мрачно, исподлобья глядел на полицейских. — Полоумный ублюдок больше угробил. Теперь что?
— Мы отправим вас в больницу, затем разместим в гостинице, а после того, как вы дадите показания, купим вам билет на поезд до Бресвейн или до любого порта на ваш выбор, — Бройд, конечно, сигарой подавится от таких расходов, но что поделать.
— Показания? — Гюнтер зыркнул на комиссара из-под кустистых бровей. — Эт че ж, вы его ловить собрались?
— Да.
Боцман долго, вдумчиво глядел на Бреннона и наконец изрек:
— Эт да. Эт вы сможете. С ним-то, — он мотнул башкой в сторону Лонгсдейла, — че б не смочь. Но сволочной недоносок вряд ли даст себя повесить.
— Посмотрим, — отозвался комиссар. Мысль о самосуде его не прельщала, но он не мог представить, каким образом доказать в суде, что Ройзман, он же Рагнихотри, убил половину экипажа и всех пассажиров «Кайзерштерн». — Ну что? — спросил он у Лонгсдейла, когда тот закончил с осмотром матросов.
— Они все — люди, — сказал консультант. — Влияния Рагнихотри не осталось, так что они вне опасности. По крайней мере, пока.