Вплоть до десерта ужин проходил в молчании: Натан изрядно проголодался, да и пироман тоже — он умял вдвое больше, чем помещается в мужчину такого сложения, и к десерту откинулся на спинку стула, напоминая сытого удава.
— Ну так что, — осведомился этот змий-искуситель, — вам понравилось командовать консультантами?
— Я был абсолютно бесполезен, — ответил Бреннон, смягчившись тем не менее после отличного рагу из ягненка. — На кой я вообще вам нужен? Как приманка?
— Я заинтересован в вас как в руководителе, а не как в пушечном мясе.
— Угу, много я там наруководил… сами бы справились.
— Но с вашей помощью они справились лучше.
— А что до пушечного мяса, — желчно заметил комиссар, — то вы сами убедились, насколько дурная это идея. Видели, что было с Двайером? А уж он-то навидался всякого за свою жизнь, да и с последствиями разгула нежити дело имел. Как вы себе представляете вербовку обычных людей для такой работы?
— Никак, — честно ответил Редферн. — Но надеюсь, что вы представляете. Поэтому и предлагаю вам…
— А кто компенсирует им их разрушенные судьбы? Как вы сможете оплатить то, чего они лишатся по вашей милости? У них никогда не будет ни семьи, ни нормальной жизни, и вряд ли кто-то из них доживет до старости. Об этом вы подумали?
Энджел опустил взгляд в чашку с кофе и пробормотал:
— Нет.
Маргарет сжала его руку и осуждающе посмотрела на Бреннона.
— Вы ведь не придаете этому значения, верно? — сухо спросил комиссар. — А зря. Нанимая людей на службу, вы должны ответить на их закономерный вопрос — что они с этого получат. А если их служба — это рисковать своей шкурой, то одним жалованьем вы не отделаетесь. Так что я могу предложить им, а? Кроме того, что они увидят больше адских тварей, чем в состоянии придумать поповский стеномаз для картинки Страшного суда?
Редферн поднял на него глаза:
— А вы будете? Ну, предлагать?
— Тьфу ты. — Бреннон с досадой отхлебнул кофе. Вот же упертое существо! — На кой че… зачем я вам сдался? Мне уже пятьдесят! Старость на пороге, а вы… вот, кстати, служащим полиции положена государственная пенсия. Чем дольше выслуга и выше чин — тем больше. А вы что предложите?
— Ну-у-у, старость… — Пироман окинул комиссара взглядом и переглянулся с Маргарет. — Пусть вас это не заботит. У вас, в конце концов, будет исключительная супруга.
Натан чуть не захлебнулся кофе.
— Чего?! — грозно спросил он.
— Ну, дядя, перестань, — вмешалась малолетняя нахалка, — все же знают, что миссис ван Аллен вот-вот загонит тебя в церковь. Вот ты вернешься и…
Бреннон вцепился в сладкий кренделек. Впервые в жизни он поймал себя на том, что хочет осмотреть замок пиромана от подвала до крыши, причем несколько раз.
Перед уходом Энджел, как и обещал, вручил ей книжку с заботливо размещенными закладками, подписанными «Мужчины», «Женщины» и «Процесс». Маргарет послушно начала читать, и не позднее чем через пять минут весь ее мир рухнул. Анатомический атлас открыл ей такие бездны, о которых она и не подозревала! Сперва она в ярости бросилась на поиски наставника — как он мог ТАКОЕ от нее скрывать?! Однако Энджел предусмотрительно исчез, не оставив ни единого намека на то, куда именно.
Пришлось дочитывать, то и дело заливаясь жгучей краской. Тем не менее, невзирая на бунтующую стыдливость, любопытство в конце концов оказалось сильнее, и Маргарет, изрядно потрясенная тем, как на самом деле устроена каждая женщина, перечитала все дважды, а отдельные места — и трижды. К третьему разу пошло легче.
Изучив анатомический атлас вдоль и поперек, девушка к вечеру готова была вцепиться в наставника, как хорек в курицу, но, когда он вернулся, весь в пыли, грязи, потрепанный, хоть и довольный, все это напрочь вылетело у нее из головы. Живой, целый и невредимый — остальное не важно. Тем не менее вопросы, терзающие девушку, никуда не делись, и она, преодолев смущение, после ужина пришла к кабинету Энджела. Особенно ее мучил один…
«Едва ли ему это нравится со мной, — грустно подумала Маргарет и поскреблась в дверь. — По сравнению с какой-нибудь женщиной… поопытнее».
— Да, — приглушенно донеслось из кабинета, и мисс Шеридан вошла, прижимая к груди анатомический атлас.
Наставник нежился в большом кресле у камина и, увидев ее в обнимку с книгой, насмешливо поднял бровь.
— Я, наверное, кажусь вам полной дурой, да? — пробормотала жертва просвещения и робко присела на краешек кресла напротив.
— Вы маленькое невинное создание, — добродушно отозвался Энджел и тут же хмыкнул: — Хотя теперь уже и не такое невинное.
Маргарет снова стала розоветь. До нее наконец дошло, от чего так возмущались ее родители и дядя. Она смущенно заерзала, из-под ресниц разглядывая Энджела и терзаясь вопросом, который не могла внятно сформулировать даже в мыслях.
— А… вы… ну, вы…
— Маргарет, — серьезно спросил он, — по-вашему, я их отстегиваю, когда вы рядом?
Девушка покраснела, зажмурилась и в отчаянии уткнулась лицом в атлас.
— Ну же, идите сюда. — Энджел взял ее за руку и потянул к себе; Маргарет тут же забилась поглубже в свое кресло. — Вы теперь будете меня избегать?
Рядом зашуршало, и рука наставника легла ей на плечо.
— Вы меня боитесь? — тихо спросил он. Девушка выглянула из-за книжки: Энджел стоял рядом и внимательно, с тревогой смотрел на нее.
— Нет, — подумав, решила Маргарет и взяла его руку. От одного воспоминания о том, как она выглядела, ее пробрала мелкая дрожь. Энджел прижал ладонь к ее щеке. Вдруг на глазах девушки выступили слезы — она так упорно отгоняла кошмары, которые мучали ее после бегства с корабля, но они все возвращались и возвращались… неужели ей никогда не забыть!..
Энджел забрал атлас, за которым спряталась Маргарет, поднял ее и усадил к себе на колени. Девушка съежилась.
— Поплачьте, — шепнул он. — Теперь можно.
Маргарет уткнулась ему в плечо и сдавленно всхлипнула. Энджел поцеловал ее в висок и прижал к себе. Слезы вдруг потекли, как вода, сами собой. Девушка молча прильнула к наставнику всем телом, не в силах справиться с дрожью, которая била ее все сильнее. Энджел не отпускал Маргарет, поглаживая по голове, касаясь губами ее лба — в тишине, без слов, пока слезы не кончились. Наконец она утерла глаза кулачком и пробормотала:
— Это из-за меня… с вами сделали…
— Глупости. — Энджел дал ей платок. — Он бы в любом случае перешел к пыткам, потому что я не собирался с ним разговаривать. И потому, что такие, как он, всегда этим заканчивают.
— Но… но они делали с вами ужасные вещи…
— Не хуже, чем я уже переносил. По крайней мере, они не делали ужасных вещей с вами.
— Но Энджел! — в смятении воскликнула Маргарет. — Почему же вы им просто не сказали…
— Я никогда не говорю с ними, — угрюмо ответил Энджел. — Никогда ни о чем не говорите с ними и никогда ни о чем их не просите. Они истязают других исключительно ради своего удовольствия.
Маргарет вновь вспомнила то, что ему пришлось пережить когда-то, но не осмелилась спросить — не из этого ли он вынес такой урок. Редферн пристально посмотрел на нее и тихо сказал:
— Впрочем, если бы дело дошло до вас… тогда… тогда бы…
Маргарет прижалась к нему.
— Никогда в этом не сомневайтесь, — пробормотал Энджел. — Не сомневайтесь в том, что я сделаю, чтобы защищать вас.
Она робко коснулась губами его щеки, и наставник процедил:
— Секрет процесса никогда не будет мне дороже, чем… — Он смолк, только крепче сжал ее в объятиях.
— Я знаю, — прошептала Маргарет. И проклятущий Ройзман тоже наверняка знал! Только не успел воспользоваться этим знанием.
— Впрочем, он бы все равно не поверил, если б я сказал, что процесс возможен лишь с живыми людьми, — вздохнул Энджел. — Так что наш разговор быстро бы зашел в тупик.
— Уж конечно, — хмыкнула девушка и тихонько высморкалась в платок. — Редкостно упертый тип. С чего он взял, что вы готовите дядю к прохождению этого самого процесса?
— Черт знает, что может прийти в голову идиоту. Ройзман после опытов на Регине Эттингер, конечно, понял, что она человек и что ее подвергали определенным магическим манипуляциям. Вот только он не смог установить, каким именно, и с чего-то решил, что я могу делать это с вашим дядей дистанционно.
Маргарет вздрогнула.
— Энджел! А что, если Ройзман успел кому-то рассказать? Ну, про процесс?! Вдруг еще кто-нибудь…
— Не думаю. Этот тип слишком жаден, чтобы делиться, так что едва ли на нашем пороге нарисуется его безутешный наследник и потребует выдать ему секрет процесса.
— Вы говорили, Ройзман уже не первый…
— М-да. — Энджел поудобнее устроил девушку у себя на коленях. — Изредка меня находили разного рода личности и пытались ограбить. Ни один, однако, не пережил даже первой попытки.
— Странно все это, — подумав, сказала девушка. — Как так вышло, что магия и все ее могущественные штучки оказались уничтожены?
— Они никогда не были уничтожены, маленькое несведущее создание. В древности, во времена Никхата, владык Двуречья, античных республик и царств сложную и мощную магию практиковали жрецы и особо просвещенные личности, а в деревнях местные недоучки лечили заговорами крестьян от поноса, а их скотину от падежа.
— И куда все это делось? — скептически поинтересовалась Маргарет.
— Смело песками времени, а если говорить конкретней — с падением этих самых царств и наступлением эпохи варварства магические лаборатории, изощренные ритуалы и сложные заклятия ушли в забвение. Остались лишь деревенские недоучки с поносом и скотом. Ну, а поскольку христианских мучеников отдавали в том числе и на опыты магам, — хмыкнул Энджел, — то, как вы понимаете, матерь наша церковь относится к чародеям без особой любви. Так и собираем по крупицам утраченное. Как-нибудь я расскажу вам сказку на ночь, про Фессандрею, Гидеона и его заклинания — вот это была магия!
— Ладно. — Девушка склонила голову к наставнику на плечо. Ей было хорошо: она слышала мерный стук его сердца, глубокое ровное дыхание, чувствовала тепло и запах его тела — приятный, холодноватый, с примесью аромата зелий. Ей было уютно, спокойно и безопасно. — Давайте, рассказывайте.