— Что ж, это сработало, — сказал Хьюз, направляясь к ней через комнату.
Образ Ник и Хьюза, еще неженатых, возник перед Хеленой: они на дороге перед домом. Ник зовет Хелену, Хьюз стоит рядом, обняв ее кузину, и смотрит на нее так, будто не может поверить своему счастью.
— А я поддержу Ник. — Проведя рукой по волосам, Тайлер улыбнулся мальчишеской плутовской улыбкой, которая бесила Хелену. — Это нечестно не только по отношению к ней, но и к нам, ведь мы лишаемся ее общества.
— Да ты просто нахал, Тайлер Пирс, — возмутилась Дейзи, прищурившись. — Если я недогляжу, ты эдак превратишься в записного светского льва.
— По крайней мере, мне не придется лезть за словом в карман.
— Боже упаси, — сказала Хелена.
За столом Хелена надела корону. В то же мгновение, как она нахлобучила корону на голову, ей захотелось сорвать ее, но это выглядело бы слишком уж демонстративно. Хелена чувствовала себя глупо.
— Последние помидоры этого лета. — Ник расставляла тарелки.
Красное помидорное желе заставило Хелену поежиться — такое сочное, почти непристойно сверкающее на тонком фарфоре. На минуту в комнате стало тихо, только вилки постукивали по тарелкам.
— Не поверите, кого я встретила сегодня утром на Морнин-Глори-Фарм, — наконец сказала Ник. — Эту отвратительную жабу в человеческом обличье, Фрэнка Уилкокса. Ходил по магазинам — или уж не знаю, чем он там занимался, — со своей новой женой. Которая, между прочим, выглядит лет на двенадцать и явно ничего не понимает.
— Я и не слыхала, что Уилкоксы развелись, — сказала Хелена.
— О, чему тут удивляться. Она забрала свои деньги и убралась подальше после той истории с горничной.
Эд оторвал взгляд от тарелки:
— Не знал, что он все еще здесь.
— Я тоже, — ответила Ник. — Но вот он, во всей своей красе. Возможно, это странно, но, увидев его, я просто взбесилась.
— Целую вечность не вспоминала о той истории, — сказала Дейзи, откладывая вилку.
— Мы от тебя скрывали, ты ведь тогда была совсем ребенком. Но Фрэнк Уилкокс путался с той девушкой, как ее звали? Твой отец видел их.
— Это не секрет, — ответила Дейзи. — Мы с Эдом подслушивали у столовой, когда вы об этом говорили.
— Господи, вот бесстыжие! — возмутилась Ник. — В этом доме уже и поговорить приватно нельзя?
— Мама, у вас тогда были гости. Вряд ли это можно назвать приватным разговором.
Дейзи откусила помидор.
— Фрэнк Уилкокс водил меня на танцы как-то раз летом, до войны, — припомнила Хелена. — И, когда мы возвращались домой, повел себя довольно грубо. Ничего такого не случилось, уверяю вас, но мне тогда показалось, что могло и случиться, если вы понимаете, о чем я.
— Понимаем, — кивнула Ник.
Хелена вспомнила, как он щипал ее за руки. У него были неприятные пальцы. На следующий день кожа была в мелких синяках.
Она поймала взгляд Эда, лицо сына ничего не выражало.
— Не верится, что они так и не нашли того, кто это сделал, — сказала Дейзи.
Хелена заметила, как Хьюз и Эд обменялись взглядами. Не слишком-то дружелюбными, подумала она.
— Вряд ли это что-то бы изменило, — сказал Хьюз. — Уже ничего не исправишь.
— Папа, как ты можешь так говорить? Конечно, изменило. Бедная женщина. Правосудие должно было свершиться. Кто-то должен понести наказание.
— Моя девушка — подстрекательница, — сказал Тайлер.
— Дейзи права, — задумчиво произнесла Ник. — Может, это что-то бы изменило. Кто-то должен был понести наказание.
— Я не это хотел сказать, — запротестовал Хьюз.
— Я знаю, дорогой, — мягко сказала Ник. — Я знаю, что ты хотел сказать.
— Ну, как бы то ни было, — Дейзи посмотрела на Тайлера, — именно в то лето я влюбилась в тебя. А ты поцеловал Пичес Монтгомери, крыса ты.
Ее обожание было осязаемым, плотным и приторным, как ангельский пирог.
— В пятидесятые у меня был дурной вкус, — усмехнулся Тайлер.
Ник рассмеялась:
— В самом деле, Тай, она же ужасна.
— Ладно, ладно. — Тайлер поднял руки. — Признаю, это была ошибка. Но я тоже в тебя влюбился в то лето, в каком-то смысле, хоть и был слишком туп, чтобы это понять. — Он посмотрел на Дейзи. — По крайней мере, в твою семью. Во все это. — Он поднял бокал. — Тост за Дерринджеров — Льюисов. Спасибо, что спасли меня от пожизненной скуки.
— Слушайте, слушайте. — Хьюз тоже поднял бокал. — И за нашу прекрасную Хелену. С днем рождения. Поздравляю.
— С днем рождения, милая. — Ник потянулась бокалом, чтобы чокнуться с Хеленой.
— Спасибо, спасибо, дорогие, — ответила Хелена, коснувшись своей короны. — Меня не было бы здесь, на этом прекрасном празднике, если бы не вы все.
— Сегодня вы выглядите очень счастливой.
— Да, мой сын приходил навестить меня. Было чудесно повидаться с ним. Он так вырос. Меня это даже немного напугало.
— Когда вы последний раз видели его?
— Я… точно не помню. Таблетки, понимаете…
— Вы потеряли счет времени с этими таблетками.
— Да.
— И что вы чувствуете в связи с этим?
— Ну, я не чувствую себя виноватой, если вы пытаетесь заставить меня сказать это. Я очень уставала в то время.
— Я не пытаюсь вас заставить что-либо говорить. Вы можете вспомнить, когда вы последний раз видели сына?
— Ох, это сложно. Я помню его подростком, помладше, чем сейчас. А потом она отправила его в школу, и больше я его не видела.
— «Она» — вы имеете в виду вашу кузину, Ник.
— Да.
— Вам кажется, что она отняла его у вас.
— Чего и следовало ожидать. Но я не собираюсь снова жаловаться, мы это уже обсуждали. Все в прошлом. Как вы говорите, она поступала так, как считала правильным. Но так чудесно увидеть его сегодня. Он стал другим, более… более настоящим, я полагаю.
— В каком смысле?
— Он очень сдержанный, это хорошо, наверное.
— Что вы имеете в виду под словом «сдержанный»?
— Не знаю. Он не делится своими переживаниями.
— И вы считаете, это положительное качество?
— Не знаю, я сказала «сдержанный».
— Вы также сказали, что он не говорит о своих переживаниях.
— Я никогда не была сильна в словесных играх, доктор Кролл.
— Хорошо. Как ваш сын относится к вашему пребыванию здесь?
— Даже не знаю. Он сказал, что я была нездорова. И что все нормально. По-моему, его интересует лечебница.
— Он стремится вас защитить?
— Никогда об этом не думала. Кажется, нет. Он стремится защищать, если это можно так назвать, мою племянницу, Дейзи.
— Как вы думаете, какие чувства он к вам испытывает?
— Не знаю. Как я уже говорила, он очень…
— Да, сдержанный. Вы говорили, что вас напугало то, как он вырос. Почему вас это напугало?
— Не знаю, просто напугало. Он выглядит сильнее, чем мне помнилось.
— Прежде вы говорили, что сила — это качество, которым, как вы надеетесь, он обладает.
— Да. Сильным быть хорошо. Сильные люди получают то, что хотят, так вы сказали мне во время одного из первых сеансов.
— Не думаю, что я мог такое сказать.
— Да-да, сказали. Только сильные люди могут справиться с другими сильными. Я не хочу, чтобы моего сына уничтожили.
— Вы чувствуете себя уничтоженной?
— Да. Но теперь, когда я его увидела, мне кажется, что если кто и сможет уничтожить что-то в жизни Эда, то только он сам.
— И вас это радует?
— Да, доктор Кролл. Это меня радует.
Десерта, разумеется, не было, но Хьюз принес хрустальный графин с портвейном.
— Кто-нибудь желает стаканчик на сон грядущий?
— Даже не знаю, — покачала головой Ник. — Вино такое крепкое.
— Да ладно вам, Ник, — сказал Тайлер, лениво положив руку на плечо Ник. Точно это было в порядке вещей. — У нас же праздник.
— Хелена, дорогая?
Во взгляде Ник читалась забота, но Хелена не сомневалась, что она просто проверяет ее.
— Нет, спасибо.
Она никогда не любила портвейн.
— Тетя Хелена, чуть не забыла, — спохватилась Дейзи. — Подарок, самый главный. Но мы все должны пройти в гостиную.
— Знаешь, Дейзи, — произнесла Ник, — по-моему, с Хелены уже хватит твоих подарков на сегодня.
Дейзи округлила глаза.
— Папа? Мне нужна твоя поддержка.
— Я поддержу портвейн, — игриво сказал Хьюз. — Мы выдвигаемся.
Он явно наслаждался жизнью.
— Хорошо, ягненочек. — Хелена, опершись о стол, поднялась. — Как скажешь.
— Пошли, ягненочек. — Тайлер подставил Дейзи руку, должно быть еще сохранившую тепло Ник. — Выдвигаемся.
Дейзи оттолкнула руку Тайлера:
— Вы идите, а я скоро вернусь.
Все переместились в голубую гостиную.
— Хелена, может, ты хочешь чего-нибудь другого вместо портвейна? — спросил Хьюз.
— О. Не знаю, стоит ли.
Хьюз словно расстроился, бросил взгляд на Ник, та пожала плечами. Хелена рассмеялась про себя — до чего же они нелепы.
— Скотч? Это же твой день рождения.
— Ты прав. Это мой день рождения. Пусть будет скотч.
Хелена мило улыбнулась Ник, та отвела взгляд. Хелена чувствовала себя бодрой и энергичной, впервые за долгое время, и это было приятно.
Ник подошла к одному из больших окон и положила руку на москитную сетку.
— Вот и лето прошло. В воздухе уже чувствуется осень, да?
— Я люблю осень, — сказала Хелена. — Для меня она всегда пахнет переменами.
— Правда? — Ник оглянулась на нее. — Не знаю. Мне кажется, она пахнет смертью, вся эта умирающая листва.
— Это одно и то же, — сказал Эд.
— Эд, что ты такое говоришь, это ненормально. — На лице Тайлера проступило отвращение.
— Почему?
Тайлер открыл рот, но ничего не сказал, лишь пожал плечами и поднес к губам стакан с портвейном.
— Нет-нет, полагаю, Эд прав, — согласилась Ник. — Смена сезонов и все такое. Но на меня это наводит тоску. Никогда не любила ни то ни другое. Ни перемены, ни смерть.