– Очень хорошо, Дежа, – произнесла Халси. – Твоя версия единственная соответствует фактам. Предположим, что у ковенантов есть мгновенная межзвездная связь, и для начала посетим транзитный узел Бхадра.
– Превосходный выбор, доктор Халси. – Дежа втянулась обратно в проекционную панель. – А теперь, полагаю, мне пора уйти. Ваш джентльмен прибыл.
– Самое время.
Отключив голокарту, Кэтрин подошла к зеркалу и провела пальцами по темным волосам. Будучи матерью годовалой дочери, занимающей каждую ее мысль, не посвященную работе, – девочки, которая имеет право расти на планете, не остеклованной Ковенантом, – она по-прежнему обладала прекрасной фигурой и полагала, что без особого труда убедит своего гостя проводить ее в личную каюту. Подойдя к двери, Кэтрин коснулась панели управления и надела широкую улыбку:
– Полковник Кроутер, какое удовольствие!
Полковник, одетый в мятую рабочую одежду, замер на пороге. Его обветренное лицо выглядело растерянным и уставшим.
– В вашем сообщении сказано, что вы хотите меня увидеть по окончании встречи? По… личному вопросу?
– Все верно, – ответила Кэтрин. Зная, что за ней наверняка следит Гектор Ньето или один из его агентов, она схватила Кроутера за локоть и увлекла в лабораторию. Затем взяла его под руку и направилась к своей каюте. – Просто не могла дождаться другого часа, чтобы уединиться с вами.
Кроутер растерялся еще больше, но постарался подыграть:
– Понимаю.
– Надеюсь, что так.
Они достигли двери в ее каюту. Кэтрин положила большой палец на биометрический считыватель, посмотрела в сканер сетчатки, и дверь ушла вбок.
– Знаете, мне это нелегко.
– Наверное. – Полковник держался паинькой, но прильнувшая к нему Кэтрин чувствовала, что он слегка взволнован. Однако у нее не было безопасного способа предупредить его о своих намерениях. – Вы еще так молоды. Ума не приложу, что вы нашли в мужчине моих лет.
– Опыт. – Кэтрин провела его через дверь в небольшую кухню. – Вы прекрасно знаете, как держать себя в руках.
– Что ж, я ведь пехота. – Кроутер остановился прямо за порогом, оглядывая каюту так, словно выискивал снайперов. – Вы и сами очень недурны собой.
Халси наградила его теплой улыбкой:
– Спасибо за комплимент, Мармон.
Коснувшись панели управления, она дождалась закрытия двери, отпустила руку Кроутера и указала ему на табурет около стойки для завтрака.
– Теперь можно говорить свободно, – сказала она. – Здесь я ищу подслушивающие устройства по три раза на дню. Пока все было чисто.
Кроутер сел, молча изучая каюту.
– Могу предложить вам воды. – Кэтрин забеспокоилась, того ли человека она выбрала для работы. – Теплой, холодной?
– Холодной, пожалуйста. – Кроутер улыбнулся и почти расслабился. – А то чувствую себя немного разгоряченным.
Кэтрин ответила взаимной улыбкой:
– Извините за спектакль, полковник. Нам нужно поговорить, как справиться с Гектором Ньето, прежде чем он опять попытается убить моих Спартанцев.
Глава 23
14 апреля 2526 г., 04:58 (по военному календарю)
Стелс-крейсер ККОН класса «Решительный» «Точка схождения»
Ковенантский регион космоса, подпространственный транзитный узел Бхадра, сектор Муруган
Никто не знал, как ковенанты называют сектора в своей части Галактики, какими терминами они обозначают подпространственные транзитные пункты или как описывают громадную пустоту, разделяющую звездные системы. Однако оперативная группа «Яма» была названа Халимой Аскот в честь индийского бога смерти, поэтому в честь ее самой доктор Халси подобрала для территорий пришельцев, куда вторгалась оперативная группа, также индийские названия. Транзитный узел, где заканчивался один гиперпространственный маршрут и начинался другой, она назвала в честь Бхадры, богини охоты. А сектор, где сейчас находился крейсер, получил имя Муруган в честь бога войны.
Это были славные отсылки, и Джон надеялся, что они окажутся пророческими.
Прошло чуть меньше четырех недель с момента гибели Аскот на Сеобе, но ощущались они словно месяцы. Понаблюдав за прибытием на Эталан спасательного конвоя чужаков, доктор Халси с помощью захваченной голокарты отследила его путь из вражеского пространства и определила вероятное местонахождение базы снабжения противника. Но даже с улучшением эффективности перемещения через пространство скольжения, ставшим возможным благодаря пониманию голокарты чужаков доктором Халси, оперативной группе «Яма» понадобилось две недели, чтобы добраться до подпространственного транзитного узла Бхадра – заполненной звездами части космоса на расстоянии двухсот световых лет от наиболее удаленных исследованных человечеством территорий. И теперь оперативная группа готовилась к нападению, которое покажет Ковенанту, как глупо было объявлять войну человеческой расе.
Джон был бы уверен в успехе, если бы не один человек: Гектор Ньето.
Он оставался командующим оперативной группой благодаря доктору Халси и полковнику Кроутеру, утверждавшим, что используют его для запутывания врагов. Вероятно, это было правдой, а может, Гектор водил их за нос. В любом случае Джону это не нравилось.
На собственном опыте он знал, каким дерзким и коварным мог быть коммандер, а тут еще доктор Халси, порывшись в личном досье Ньето, сделала интересную находку. В начале службы Ньето провел много времени с печально известным предателем Робертом Уоттсом, которого Синий отряд взял в плен в ходе своего первого боевого задания. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: один из них повлиял на другого и Ньето знает о роли Спартанцев в задержании его старого приятеля.
И вот сейчас Ньето стоял на противоположной стороне ангара у нижнего края посадочной рампы «Призрачной песни», ожидая, когда Джон получит от Кроутера и Джонсона последние наставления. Тот не мог сосредоточиться, поскольку был почти на девяносто процентов уверен, что Ньето попытается убить всех Спартанцев в оперативной группе, даже не задумываясь о том, кто еще погибнет или как это скажется на борьбе человечества с пришельцами.
– Улыбайся, – сказал Эйвери Джонсон достаточно тихо, чтобы его не услышали у «Черной вдовы», которую отделяло пятьдесят метров от «Призрачной песни». – Маши́.
– Какой смысл улыбаться? – Джон поднял руку и помахал. – Я ведь в шлеме.
– Телесная терапия, – сказал Джонсон. Подобно Джону, он был облачен в штурмовую броню, однако его шлем и оружие уже находились на борту «Призрачной песни». – Ты такой сердитый, что даже твоя броня выглядит напряженной. Улыбка тебя расслабит.
Джон решил внять совету. Ньето в ответ помахал Джону и тоже улыбнулся.
– Поверить не могу, что я это делаю, – признался Джон. – Можно, я прикончу его прямо сейчас?
– Этим ты оттолкнешь от себя экипажи всех разведчиков в группе. – Кроутер покачал головой. – Я был бы не против, особенно если учесть, скольких Черных Кинжалов стоила нам его измена на Сеобе и Бико. Но Ньето – популярный командир. Убьешь его – придется убить и его людей.
– Считаете, это плохая идея?
Кроутер усмехнулся. Похоже, он привык к специфическому чувству юмора Джона за неделю тайных совещаний по планированию. Что еще важнее, Эйвери Джонсон не преувеличивал, когда говорил Джону, что Кроутер изменил свое отношение к Спартанцам и больше не считает их возраст недостатком.
Полковник и не подумал извиняться за то, как он раньше обращался с Джоном и его отрядом. Но по каждому аспекту предстоящей миссии он дотошно советовался с Джоном и даже разработал большую ее часть с учетом преимуществ, которые давали способности Спартанцев.
Сам Джон тоже пересмотрел свои убеждения. Он признал, что изначальная сдержанность полковника была оправданна, что относительная нехватка полевого опыта Спартанцев является слабостью, которую необходимо устранить, прежде чем от них можно будет ждать выживаемости в стольких же спецоперациях, сколько на счету у старейших Черных Кинжалов. Джон даже испытывал стыд – зря он приписывал полковнику ложные мотивации.
Да, неделя определенно вышла странной.
– Я лишь хочу сказать, что с этими разведчиками нам самим не справиться. – Кроутер кивнул на трап позади Джона, ведущий к посадочному входу на «Черную вдову», которой на этом задании отводилась роль командного корабля группы «Сьерра». – Давайте побеседуем наедине. Я должен кое-что сделать; не хочу, чтобы на нас смотрело много народу.
– Конечно, сэр. – Джон провел Кроутера и Эйвери вверх по трапу в небольшой вестибюль, после чего развернулся и сказал: – Прежде чем начать, я хочу извиниться за свою реакцию на ваши сомнения относительно нашего возраста и опыта.
Кроутер отмахнулся:
– Никогда не извиняйся за прямоту, Джон. Я не стану больше. – Он сунул пальцы в карман рубашки. – У меня для тебя кое-что есть, но сперва я хочу прояснить одну вещь. Ты заслужил это на Сеобе и Эталане – заслужил полноценную церемонию на мостике крупнейшего корабля во всем флоте. Увы, церемонии не будет. В группе найдется пара-другая опытных Черных Кинжалов, которые зададутся вопросом, почему командуешь ты, а не они, так что надо решить вопрос сейчас. Вот это напомнит им о том, что решение поддержано мной лично.
Полковник извлек из кармана руку и показал металлический знак различия: три шеврона, увенчанные дужкой, на которой сидел орел ККОН с поднятыми крыльями. Над изломами крыльев – звезды.
Джон растерялся.
– Сэр, это регалия мастера – главного старшины.
Кроутер улыбнулся:
– Мне это известно, Джон. – Он постучал большим пальцем по обращенному книзу кинжалу, находящемуся между шевронами и дужкой. – Я не смог отыскать что-нибудь без градуировки под космический штурм, но это не беда, мы все из спецвойск.
Джон не брал знак.
– Это прыжок через четыре звания, сэр.
– И я готов пройти за это десять кругов ада по воле КОМФЛОТа, – кивнул Кроутер. – Может, даже по воле адмирала Коула. Но он велел мне сделать все, что необходимо, а это необходимо.