В воздухе проносились одеяла, подушки, одежда, инструменты, ящики и оружие. Все это двигалось к середине прохода и исчезало в зазубренном отверстии, где раньше находился аварийный шлюз.
Эйвери увидел Хэмм, размахивавшую руками в попытке уцепиться за переборки, пока ее не подтянуло к пробоине; потом она согнулась пополам и прошла через дыру. Следующим был Коннор, который, выгнувшись назад, вылетел головой вперед. Эйвери почувствовал, как желудок, словно в невесомости, подступил к горлу. Штаб-сержант сгруппировался и в следующее мгновение очутился среди звезд, оглушаемый собственным сбивчивым дыханием и колотящимся в груди сердцем.
Его высосало.
У Эйвери не было прыжкового ранца, так что остановить кувыркание могли только встроенные в штурм-броню маневровые двигатели. Штаб-сержант начал осторожно запускать их на полсекунды и постепенно восстановил контроль сначала над вращением вокруг собственной оси, затем над кувырканием. Наконец звезды прекратили крутиться, создавая безумные узоры, и он стал дрейфовать в пустоте.
Каналы связи не молчали. Слышалось пыхтение Хэмм и остальных, пытавшихся восстановить дыхание; что-то цокало, как стучащие зубы; а еще был низкий рык – вероятно, молодой десантник пытался превозмочь боль.
Эйвери воспользовался кнопками управления костюмом для медленного разворота и быстро отыскал ближайшую темную глыбу, которой могла быть только «Призрачная песнь». За ней с левой стороны находился аванпост третьей точки либрации – размытое пятно размером с большой палец, усеянное крапинами ярко освещенных сооружений. Нарака располагалась за точкой либрации – массивный изумрудный диск, укутанный лоскутами золотых облаков и толстой лентой орбитальных сооружений, мерцающей высоко над экватором.
Остальных бойцов первого взвода Альфы не было видно; с момента декомпрессионного выброса из десантного отсека они наверняка отлетели на десятки километров. Эйвери не замечал и признаков того, что «Призрачная песнь» засекла группу «Сьерра», хотя это был лишь вопрос времени. Рано или поздно Ньето или кто-нибудь из его людей заметит скопление клиновидных силуэтов, затемняющих отдаленные звезды при заходе на Нараку. Когда это случится, предателям останется послать сообщение или даже ракету, которые предупредят ковенантов о приближении Спартанцев.
Есть лишь один способ остановить мерзавцев.
Эйвери активировал аварийный приводной маячок, а затем стал с наслаждением наблюдать, как внутри аванпоста Ковенанта вспыхнула дюжина ярких точек и помчалась в сторону штаб-сержанта.
– Джонсон! – рявкнула Хэмм по каналу первого взвода. – Вы что, в плен нас хотите сдать?
– Нет, мэм. – Джонсон оскалился, когда все три разведчика Ньето запустили двигатели и развернулись, чтобы сбежать. – Я пытаюсь убить коммандера Ньето.
Глава 25
15 апреля 2526 г., 15:19 (по военному календарю)
Разведчик ККОН класса «Бритва» «Черная вдова»
На подходе к точке сброса десанта, планета Нарака, система Агни
Над летной палубой «Черной вдовы» зазвучал резкий сигнал, и сердце Джона-117 подскочило к горлу.
Группа «Сьерра» приближалась к Нараке, а группа «Кинжал» уже проникала на аванпосты врага в точках либрации, и план штурма перешел границу неизменности, став наиболее уязвимым. Головной дисплей отсчитывал одиннадцать минут, по истечении которых волна ядерных взрывов должна уничтожить пикетные эскадры Ковенанта. В последующем за этим хаосе четыре разведчика «Сьерры» преодолеют оборону пришельцев и высадят взвод ведомых Спартанцами космических штурмовиков в четырех разных локациях около орбитального обслуживающего кольца. Пойдя через открытый космос, взводы высадятся на стольких комплексах, сколько смогут осилить, и уничтожат их с помощью ядерных устройств и октанитро-кубанов – трубок со взрывчаткой большой мощности. Прозванные октами трубки в производстве обходились дороже, чем термоядерные «Опустошители», но стоили своей цены, поскольку были кумулятивными снарядами, чья взрывная мощность не уменьшалась в вакууме.
Но все это будет напрасно, если группа «Сьерра» не займет позицию, когда группа «Кинжал» начнет нападение.
Сенсорный оператор заглушил сирену и повернулся к командному креслу у задней стены летной палубы:
– Мэм, это аварийный маяк космических штурмовиков, работает на открытых частотах. – Посмотрев на Джона, оператор добавил: – Судя по идентификатору, это штаб-сержант Э. Джонсон.
– Эйвери Джонсон? – Голос Эсме Гуэйт выдал ее изумление. Одетая в черную повседневную форму с соответствующим именем и лейтенантскими планками, невысокая коренастая женщина сидела в массивном кресле так, что оно казалось сделанным по ее меркам. Сосредоточившись, она спросила: – А другие сигналы?
– Никак нет.
Офицер связи на своем посту у противоположной от сенсорного оператора стены прижала пальцем наушник к уху.
– Вообще-то, мэм, – произнесла она, – я слышу переговоры через бронекостюмы на канале связи первого взвода Альфы. У меня пока нет их шифра, но если дадите минутку…
– Я скажу, если это потребуется. – Гуэйт не спускала глаз с сенсорного оператора. – Энсин Джонс, какова реакция противника?
– Сильная, – доложил Джонс. – Вижу девять… нет, уже десять кораблей размером с фрегат, покидающих аванпост в третьей точке.
– Вектор?
– Рано судить, – ответил Джонс. – Или аварийный маяк, или мы.
– Хорошо, – сказала Гуэйт. – Держите меня в курсе.
Она оглянулась на Джона, явно подумав о том же, о чем и он. Если связист ловит переговоры через костюмы, это может означать лишь одно: Эйвери Джонсон – не единственный солдат, очутившийся снаружи. Очевидно, при попытке взять контроль над разведчиками Гектора Ньето что-то пошло не так.
Гуэйт продолжала смотреть на Джона.
Наконец до него дошло, чего она ждет. Джон и сам не был готов поверить в то, что собирался сказать, но штаб-сержант не хуже других понимал порядок подачи сигналов. Он никогда бы не поставил задание под угрозу, активировав аварийный маяк, который враг запросто засек бы. Поступить так радикально сержант мог лишь в одном случае: он хотел, чтобы ковенанты услышали сигнал.
Вот только знать бы – зачем?
– Думаю, нам стоит держаться плана. – Джон постарался аккуратно замаскировать свое решение под предложение. Хоть Кроутер и поставил его во главе миссии, но Джон из сержантского состава, а Гуэйт – старший офицер на разведчике. Если возникнут проблемы, сомнений в том, кому подчинится экипаж, не будет. – Нужно выполнять задание.
Гуэйт сжала губы, но твердо кивнула Джону.
– Хорошо, мастер-старшина, – сказала она и снова повернулась вперед. – Акустика, продолжайте отслеживать сигнал. Штурман, скорректируйте координаты для возвращения. Потом попробуем заскочить и подобрать наших ребят.
– Мэм, у штурмовой брони запас воздуха на девяносто минут, – произнес штурман. – Даже если чужаки не…
– Вы слышали, что сказал мастер-старшина, – оборвала его Гуэйт. – Сделайте свою работу и исправьте координаты.
– Есть, мэм.
Летная палуба погрузилась в напряженную тишину. Возможно, Джон только что приговорил Эйвери Джонсона и десятки Черных Кинжалов к смерти, но ведь сам сержант велел бы ему так поступить. Если группе «Сьерра» не удастся разрушить комплексы флотской логистики на Нараке, ковенанты сохранят возможность пополнять запасы и беспрепятственно продолжат вторжение на Внешние колонии. Допустить такое – значит обречь человечество на смерть.
Спустя несколько секунд сенсорный оператор доложил:
– Мэм, я потерял маяк, и пришельцы, по-моему, тоже – если вообще заметили его. Они идут с ускорением по вектору, пересекающемуся с местонахождением сержанта Джонсона.
– Они пройдут мимо «Сьерры»? – спросила Гуэйт.
– Возможно, близко, – ответил оператор. – Передаю данные штурману для вычисления вектора.
– Замечательно, – сказала Гуэйт. – Связист, подготовить импульсную передачу с новым курсом и инструкциями для «Сьерры».
Желудок Джона сжался. Даже если ковенантам не удастся засечь саму передачу, приказ на смену курса приведет к потоку сообщений и зажиганию двигателей, когда четыре разведчика будут действовать сообща в попытке минимизировать шансы столкновения. Первоклассное звено кораблей, каковым и являлась группа «Сьерра», могло бы это проделать с нулевой вероятностью обнаружить себя, но риск был огромен.
– Получил анализ вектора, – отчитался штурман. – Промах составит сто километров, но ковенанты могут попытаться занять позиции, которые позволят развернуться для хвостовой атаки.
– Подготовить связь.
Взгляд Гуэйт стал отстраненным. Для открытого космоса сто километров сродни касанию, и Джон понимал, что нужно обсудить с капитаном наилучший способ действий.
– Мэм, мне кажется, нам стоит рискнуть, – сказал он. – Этот аварийный маяк и переговоры в эфире доказывают, что с «Призрачным звеном» что-то происходит. Ковенанты, скорее всего, реагируют на это, а не на нас.
Гуэйт перевела взгляд на Джона:
– Даже если вы правы, на сотне километров предельная близость повышает наш риск быть обнаруженными до тридцати процентов, и это с помощью человеческих датчиков.
– И все равно это лучше, чем попытка незаметно сменить курс.
– При допущении, что вы правы насчет намерений чужаков.
– Мэм, я не знаю, прав ли мастер-старшина, – вступил в разговор штурман, – но вектор пришельцев странный – он пересекается с нашей первоначальной позицией.
– С той, от которой мы отказались, когда в прыжок ушла группа «Кинжал»? – уточнила Гуэйт.
– Верно, мэм, – подтвердил штурман. – Словно они ждали, что там окажемся мы.
– Не мы, – отметил Джон. Кажется, он понял, зачем Джонсон включил аварийный маяк. – Может, они гонятся за разведчиком из «Призрачного звена»?
– Возможно, – допустил штурман. – Но с чего разведчику покидать…
– Просто следите за тем вектором, – приказала Гуэйт.
Она явно пришла к тому же выводу, что и Джон. Эйвери Джонсон активировал маяк не для призыва о помощи, а с целью отвлечь внимание ковенантов и не допустить, чтобы Гектор Ньето сорвал прибытие группы «Сьерра».