Ты замечаешь колье.
Которое выглядит в точности как… Нет.
Возможно ли?
Она ловит твой растерянный взгляд.
– Извините, – говоришь ты. – Просто… ваше колье. Оно… такое красивое.
– Большое спасибо. – Эмили улыбается и поднимает его, чтобы ты лучше рассмотрела.
Серебряный символ бесконечности на цепочке.
Ты узнаешь ее. Тонкую цепочку, которая была на тебе в день похищения.
«Кошелек? Телефон? – спросил он. Затем: – Пистолет? Перцовый баллончик? Нож? Я проверю, и, если ты обманула, я не обрадуюсь».
Ты сказала правду. Ничего в карманах, ничего в рукавах.
«Украшения?»
«Только то, что на мне».
Джули купила тебе колье на девятнадцатилетие. Она высмеивала твою страсть к голубым коробочкам и белым ленточкам. Такую девчоночью, примитивную. Не вязавшуюся с твоим характером. «И еще, – сказала подруга, когда ты развернула подарок. – Я не могла допустить, чтобы ты выглядела статисткой из “Хилз”. Поэтому кое-что добавила от себя».
Джули покрутила цепочку, демонстрируя дополнение – розовый кварц в серебряной оправе, который она каким-то образом прикрепила к символу бесконечности.
«Здо́рово, – ответила ты. – Мне очень нравится. Ты настоящая подруга».
«Знаю».
Ты носила колье каждый день, пока он его не забрал.
И вот оно здесь. Твое колье – уникальное, единственный раз в жизни сделанное на заказ украшение – снова нашло тебя.
Эмили выпускает кулон, и тот с легким стуком падает у основания шеи. Ты с трудом сглатываешь.
– Очень милое. – Надеешься, что твоя интонация сойдет за непринужденную. – Где купили, если не секрет?
Она улыбается. Краснеет?
– О… Это подарок. От… друга.
У нее пылают щеки. Она расстегивает пальто и обмахивается.
– Извините. Знаете, как бывает: сколько ни кутайся, на улице мерзнешь, а в помещении варишься заживо…
«Вообще-то не знаю, – хочешь сказать ты. – Прошло пять лет с тех пор, как у меня было теплое пальто. Спроси у своего приятеля, он тебе все расскажет».
Она смотрит на тебя. Ждет того, что ты не в силах дать. Непринужденный разговор. Ответы.
– Ну так… Когда, говорите, вы приехали?
Я не говорила, думаешь ты. Что она хочет услышать? Какой ответ не грозит тебе неприятностями?
– Да буквально на днях.
Натянутая улыбка. Она в замешательстве. Ты находишься в его доме. Несуразная, заторможенная. И она ничего не может от тебя добиться.
Ты сожалеешь. Тебе очень жаль. Хочешь упасть в ее объятия и рассказать все. Рассказать, что это совсем, совсем не то, что она думает.
– Ладно. – Эмили даже не пытается замаскировать вздох. – Мне пора.
У тебя возникает порыв удержать ее. Вцепиться в пальто и не отпускать. Излить все до конца.
По пути к двери, едва повернув голову, она бросает на тебя последний взгляд.
– Пока.
Вот сейчас. Ты расскажешь все, доверишься ей, потому что она твой единственный шанс и…
Дверь захлопывается у тебя перед носом.
Как будто иного выбора не было. Как будто с самого начала она знала, что ты этого не сделаешь.
Глава 55Эмили
Я положила ключ туда, где нашла. С трудом втягивая воздух, возвращаюсь к машине. Сажусь за руль, прячу лицо в ладонях.
Хорошо.
Теперь я все знаю.
Она красива – в том грубом, приземленном смысле, который противоположен красоте. Без макияжа. Натуральные волосы. Как видно, не парится насчет одежды. Да и с чего бы? С такой конституцией мне тоже было бы все равно.
Меня разбирает не то смех, не то икота. Из груди вырываются звуки, напоминающие всхлипы.
Она сказала, что подруга, потом – что кузина. Явная ложь.
Очевидно только одно: у него в доме есть женщина, и она определенно ему не кузина.
Глава 56Женщина в доме
Ты возвращаешься в спальню, будто там безопаснее.
В любую минуту снаружи завизжат шины пикапа. Затем яростное «топ-топ-топ» его ботинок по лестнице, как прелюдия к гневу.
В дверном проеме возникнет расплывчатый силуэт и разберется с тобой.
А она?
Что он сделает с Эмили?
Наверняка она и есть та незнакомка, которая впилась ногтями в его плоть, оставив следы на спине. Теперь ты знаешь: это отметины удовольствия.
«Кто ты, мать твою, Эмили, и чего хотела?
А ты… Как ты могла позволить ей уйти? Ничего не сказав?
Как, черт тебя дери, посмела не предупредить ее?»
Ты обхватываешь голени руками. Сесилия притихла у себя в комнате. Хорошо. Не лезь в этот бардак, малышка. Держись подальше и, возможно, вырастешь и увидишь лучший мир.
Пикап. Рев мотора, затем тишина. Щелк, щелк – водительская дверца, входная дверь.
Короткая пауза. Глухой стук шагов. Ближе, еще ближе.
Дверь комнаты открывается.
– Что ты здесь делаешь?
Он смотрит на тебя, свернувшуюся в клубок у батареи, где ты не обязана быть.
– Я просто… отдыхала. – Сразу пуститься в объяснения или подождать, пока он спросит?
Похоже, ему не интересно.
– Она у себя в спальне?
Его дочь. Ты говоришь: да. Хочет убедиться, что путь свободен и можно незаметно стащить тебя вниз по лестнице?
– Ладно. Хорошо. Я буду на кухне. Посиди здесь до ужина, раз тебе тут так нравится. – Он тихо закрывает дверь.
У тебя ком в горле. Его мысли – словно узелок, над которым ты трудилась часами, пока он не развяжется. От этого напрямую зависела твоя способность выживать. А теперь ты понятия не имеешь, что он задумал.
Дом наполняют запахи готовки. Зов с кухни. Вы с Сесилией сталкиваетесь на верху лестницы. Девочка жестом пропускает тебя вперед.
Ее отец ставит дымящуюся сковороду с макаронами и сыром в центре стола и вручает тебе ложку. Спокойные манеры, которые посторонний принял бы за вежливость, в данных обстоятельствах – сущая пытка.
Ну давай же, думаешь ты. Скажи что-нибудь. Что угодно.
Однако он садится и спрашивает у дочери, как прошел день. Пока они разговаривают, ты присматриваешься к нему. Ищешь признаки – оживление, блеск в глазах, волны адреналина, пробегающие по телу, как всегда после убийства.
Ничего.
Ты возишь макароны с сыром по тарелке, дожидаясь, пока он и Сесилия закончат. Затем – обычные перемещения: уборка, диван, телевизор. Все это время ты ждешь подвоха, а его нет.
Пока дом готовится ко сну, он приковывает тебя наручниками к батарее. Здесь все по-прежнему, несмотря на рождественские каникулы.
Ты лежишь, поджидая его возвращения. Думаешь: «Вот сейчас». Ждешь распоряжений. «Вставай», – скажет он, а потом посадит тебя в машину и увезет.
Вздох. Подобие улыбки. Он возится со своим ремнем, скидывает джинсы.
Все как обычно.
Одевшись, он трет рукой лицо, подавляет зевок. Со спокойной уверенностью поднимает твою руку, защелкивает один браслет наручников на запястье, другой – на каркасе кровати. Рутинные жесты. Все как всегда.
Дверь за ним закрывается. Ты лежишь с открытыми глазами. В ушах звенит.
Он не знает.
В его дом вошла женщина. Украла ключ. Вторглась в его владения. Стояла в гостиной. А он понятия не имеет.
Она делала все это под прицелом камер. Тех самых, которые ничего не упускают. Которые информируют его о твоих малейших движениях.
Предполагаемые камеры. Те, что он выдумал. Существующие только у тебя в голове.
Глава 57Номер семь
Он был очень осторожен.
Сказал, что уже допускал ошибки. Два предыдущих раза. В одном случае проявил поспешность, в другом – излишнюю мягкость. Оставил девушку в живых.
На этот раз он хотел, чтобы все прошло идеально.
Сказал, что у него есть дочь и больная жена.
Она должна была поправиться, но не поправилась. И теперь умирает.
Скоро кроме него некому будет заботиться о дочери.
У него больше нет права на ошибку.
Он обязан быть рядом с ней.
Такая смышленая. Просто невероятно, до чего чудесный ребенок.
Она заслуживает, чтобы один из родителей заботился о ней.
Так что со мной все должно сработать идеально. Со мной он не станет валять дурака.
Думаю, он сказал бы, что все прошло по плану.
Глава 58Женщина в доме
Новая реальность – без камер и надзора – не сразу укладывается у тебя в голове.
Ты пробуешь самое очевидное. На кухне, сначала ножницами, потом ножом. С трудом просовываешь лезвие между кожей запястья и пластиковым браслетом, стараясь не порезаться. Вертишь его так и сяк, трешь и давишь, но он не соврал: стальную полосу нельзя разрезать. Ни ножницами, ни кухонным ножом.
Ты ищешь инструменты, но, конечно же, бутановой мини-горелки нет и в помине. Ни циркулярной пилы, ни специального лезвия. По-твоему, он кто? Идиот?
Поэтому GPS-трекер остается на руке. Твоя точка мигает у него в телефоне. Он держит тебя на ладони, в западне виртуальной карты.
Ты не можешь сбежать. Пока нет. Но передвигаться по дому – запросто. Здесь куча неисследованных мест, дверей, которые нужно открыть.
Девятое правило выживания за пределами сарая: выясни, сколько получится. Надень его секреты на шею, как бриллианты.
Ты начинаешь с самого безопасного. Ванная комната. Твоя спальня. Ты пробуешь вынюхивать. Проводишь руками по поверхностям, которых прежде не касалась. Стол (просто бутафория), комод, все углы кровати.
Ничего не происходит. В этом новом мире не нужно взвешивать каждое действие с оглядкой на его возможную реакцию.
Ты выходишь в коридор. Спальня Сесилии. Ее мир, куда ты предпочитаешь не соваться. Ванная комната? Он никогда не пускал тебя туда без присмотра. Велел не ходить днем. Сидеть в спальне, на кухне, в гостиной. Значит, там есть вещи, к которым он не хочет тебя подпускать, когда его нет рядом.
Кусачки для ногтей, бритвенные лезвия, баночки с таблетками?
Пора выяснить.
С трепетом заходишь в ванную. Ты здесь, без него. Без назойливых глаз, наблюдающих за тем, как ты раздеваешься, стоишь в душе.