Каждый из нас имеет различные обязанности в монастыре. Важен уход за хижинами и душевыми. Важны простые вещи, такие как уборка зала и мытье чаш старших монахов, поддержание в чистоте хижин и туалетов. Мы должны признать, что эта грязь исходит от тела, но мы всё равно должны держать эти места чистыми.
Это не грубая и чёрная работа; пожалуй, вы должны признать, что она максимально изысканная и утончённая. Каждое действие, выполненное полностью, с осознанностью, ради него самого, – и есть выражение нашей практики, нашей Дхаммы.
Одной из целей нравственности и добродетели является гармония с нашими духовными друзьями. Это должно быть нашей целью, а не просто попыткой исполнить свои собственные желания. Понимание позиции другого человека и уважение к старшим является важной частью наших заповедей. Для достижения согласия в коллективе мы должны отказаться от гордости, чувства собственной важности и привязанности к мимолётным удовольствиям. Если вы не отказались от ваших симпатий и антипатий, значит, вы прилагали недостаточно усилий. Если вы не отпустили их, то вы ищете мира там, где его нет. Откройте для себя эту истину. Не нужно полагаться на внешнего учителя – постоянно проповедуют нам наши тело и ум. Прислушайтесь к их проповеди – и все сомнения будут развеяны.
Люди попадают в сети желания быть лидером, начальником или, наоборот, захвачены желанием быть учеником, последователем. Кто может учиться всему на свете, не становясь учеником? Кто может научить всему на свете, не становясь начальником?
Совершение поклонов – это способ заботиться обо всём мире вокруг вас. Кланяйтесь с почтением и заботой. Когда вы возвращаетесь в свою хижину, отложите всё и в первую очередь совершите простирание. Если вы идёте подметать, сначала совершите простирание. Вернувшись – совершите простирание. Когда вы хотите пойти в уборную, сначала совершите простирание и сделайте его снова, когда вы вернётесь, при этом повторяя про себя: «Пусть я буду прощён за любые проступки, которые я совершил телом, речью или умом». Всегда оставайтесь осознанными. Нам, монахам, очень повезло. У нас есть кров, хорошие товарищи, мирские последователи и учения. Всё, что остаётся, – это практиковать.
Говорите немного, говорите только то, что необходимо. Например, если кто-то спросит вас: «Куда ты идёшь?» – ответьте просто: «Набрать древесины хлебного дерева». И если вас спрашивают далее: «А что ты будешь делать с этой древесиной?» – ответьте просто: «Я собираюсь покрасить своё монашеское одеяние». Ответить так гораздо лучше, чем «О, я только что приехал из Умпур Муанга, и я слышал, что тут в округе растут отличные хлебные деревья, так что я срублю некоторые из них и покрашу эти одежды, которые я закончил шить на прошлой неделе. Парень, знал бы ты, какая это была работа! Ну, а теперь расскажи, что ты будешь делать на этой неделе?».
Люди, получившие монашеское посвящение, не должны быть заинтересованы в разговорах и общении. Не то чтобы они не должны разговаривать вовсе, но им надлежит говорить только то, что полезно и необходимо. В монастыре Аджана Мана после вечернего похода за водой не раздавалось никаких шумов, и единственным звуком, который можно было услышать, был шелест монашеских сандалий по дорожке для медитации при ходьбе. Примерно раз в неделю монахи собирались для получения наставлений и учений и после этого возвращались к своей практике. В те дни дорожки для медитации были хорошо утоптаны, сейчас же, если на этих дорожках и есть следы, то часто это следы деревенских собак.
Храмы, где хорошо учат медитации, найти чрезвычайно сложно. Для большинства монахов буддизм – это много обучения без реальной практики. Повсеместно больший интерес вызывают вырубка лесов и строительство новых храмов, чем развитие ума. В прежние времена это было не так – учителя медитации жили в согласии с природой и не пытались что-то строить. Теперь же предоставление духовным общинам зданий – это религиозная активность, которая больше всего интересует мирян. Да будет так. Но мы должны помнить основную задачу монастыря. Собственная практика монаха составляет 80–90 % от всей его работы, оставшееся же время может быть потрачено на благо общества. Те, кто учит других, должны прежде всего контролировать себя, чтобы иметь возможность помогать другим, не будучи отягощёнными бременем собственных проблем.
Единственный способ положить конец сомнениям – это отправить их на покой самостоятельно, раз и навсегда.
Разговоры с учителем, проводимые время от времени, дают возможность проверить состояние вашего ума и вашей практики. Те моменты, которым он учит, важны для работы. Наблюдаете ли вы их у себя? Практикуете вы правильно или же совершаете определённые ошибки? У вас правильное воззрение? Никто не сможет сделать это за вас, вы не положите конец сомнениям, просто слушая других. Так вы сможете только на время рассеять свою неуверенность, но потом она вернётся, и у вас будет только больше вопросов. Единственный способ положить конец сомнениям – это отправить их на покой самостоятельно, раз и навсегда. Мы должны использовать физическое уединение в лесу для того, чтобы развить осознанность, а не для самоизоляции или бегства от людей. Как мы можем избавить наш ум от трёх характеристик обусловленных явлений? Действительно, непостоянство, пронизанность страданием и отсутствие личности – повсюду. Они как запах экскрементов. Неважно, большая у вас куча или маленькая, – запах один и тот же.
Если бы жизнь мирянина была наиболее подходящей для практики, Будде бы не пришлось становиться монахом. Наши тела и умы – это просто шайка воров и убийц, постоянно тянущие нас прямо в пламя жадности, ненависти и заблуждения. В мирской жизни с её постоянными чувственными контактами дело обстоит, несомненно, гораздо сложнее – это как если бы кто-то ласково звал вас приглашающим тоном из дома: «Заходи, пожалуйста, заходи», а когда вы приблизились, они бы открыли дверь и застрелили вас. Вы можете выполнять аскетические практики, такие как ношение использованных и невзрачных вещей, или заниматься медитацией на трупах, глядя на всех, кого вы видите, включая себя, как на трупы или скелеты. Хотя эта практика нелегка. Как только вы видите красивую молодую девушку, вы отчего-то перестаёте видеть трупы.
Медитация на теле является примером полярного противопоставления. Обычно мы считаем тело хорошим и прекрасным; Путь – это созерцание его непостоянства и неприятных аспектов. Когда мы молоды и сильны, пока не страдаем серьёзными заболеваниями, естественным является ошибочно думать и неумело поступать. Смерть кажется далёкой, и мы не боимся никого и ничего. Если не медитировать, то болезненные ощущения и осознание старения могут быть необходимы для того, чтобы изменить наши взгляды. Зачем ждать этого? Просто будьте как тот, кто уже умер. Ваши желания ещё не умерли, это правда, но поступайте так, как будто они уже мертвы.
Иногда просто необходимо впадать в крайности, например жить рядом с дикими зверями. Если вы будете знать, что рядом находятся тигры и дикие слоны, и бояться за свою жизнь, то у вас не будет времени думать о сексе. Или вы можете снизить количество принимаемой пищи или вообще голодать, чтобы временно снизить энергию.
Некоторые монахи живут на кладбищах и делают смерть и разложение своими постоянными объектами для медитации. Когда я был молодым монахом, то мне нравилось жить со стариками, спрашивая их, каково это – стареть, наблюдая за ними и понимая, что мы все должны идти тем же путём. Постоянное памятование о смерти и распаде вызывает бесстрастие и разочарование в мире чувств, что ведёт к восторгу и сосредоточению. Человек видит вещи такими, какие они есть, и становится свободным от них. Позже, когда медитация прочно установлена, трудностей больше нет. Мы движимы похотью лишь потому, что наша медитация ещё не является незыблемой.
Когда мы переезжаем в лес жить монашеской жизнью, мы больше не позволяем омрачениям удовлетворяться обычным образом, и мы обнаруживаем, что они бьют по нам довольно тяжело. Терпение и выдержка являются единственным средством справиться с этим. На самом деле в нашей практике временами нет ничего другого, кроме выдержки. Но, конечно, рано или поздно это изменится.
Сторонние люди могут называть нас сумасшедшими за то, что мы живём в лесу подобным образом, сидим как статуи. Но как живут они сами? Они смеются, они плачут, они настолько запутались, что иногда убивают себя или друг друга из жадности и ненависти. Ну и кто тут сумасшедший?
Не забывайте памятовать о том, зачем мы приняли посвящение. Любой, кто проходит практику, подобную нашей, и не познаёт вкус пробуждения, просто впустую тратит своё время. Даже миряне с семьями, имуществом и обязанностями добивались этого. Тот, кто посвящён в монахи, должен быть в состоянии сделать то же самое.
Можно было бы подумать, что отказ от всего в мирской жизни и получение одежд и чаши лесного монаха должны положить конец проблеме обладания чем-либо раз и навсегда. Не являясь больше собственником автомобиля или стереосистемы, книг и шкафа, в котором они стоят, монах свободен. Но движение привязанного к вещам ума напоминает вращение тяжёлого маховика, который только незначительно замедлился.
Поэтому некоторые из западных монахов-новичков вскоре привязываются к своим монашеским одеждам, чаше и сумке. Крайне старательно они красят свои одеяния только в правильный цвет или придумывают способы, как стать обладателями новеньких, облегчённых чаш для подаяния, сделанных из нержавеющей стали. Забота, уход и даже привязанность к двум или трём вещам могут отнимать много времени, когда помимо медитации у тебя мало дел.
Несколько западных монахов, которые перед посвящением путешествовали по всему миру и были вольны и экстравагантны в выборе одежды и стиле своей жизни, вскоре обнаружили, что подчинение и соответствие правилам монастыря являютс