Я отталкиваюсь от двери, бегу к кровати и быстро заползаю под нее. Звук тяжелых шагов разносится по полу. Двери открываются, затем снова закрываются. Торопливые шаги все ближе. Через несколько мгновений дверь Тары широко распахивается. Я наклоняю голову в сторону и сквозь щель под бахромой покрывала вижу ноги Драго.
— Сиенна здесь? — Комнату наполняет голос моего мужа.
Я закрываю глаза. Черт. Я думала, он не будет искать меня здесь. Тара может настучать на меня в любую секунду…
— Что твоей жене может делать в моей комнате?
Я распахиваю глаза. Раздается поток сербских ругательств, и дверь захлопывается.
Минуты тянутся в тишине, прежде чем Тара заговорит.
— Как долго ты собираешься оставаться под моей кроватью?
— Я не уверена.
Надо мной скрипит каркас кровати. Рука хватается за подол покрывала, тянет его вверх, и перед моим лицом материализуется лицо Тары.
— Я спрашивала Кеву о тебе, — говорит она, разглядывая меня с ног до головы. — Она назвала тебя вулканом счастья. Всегда веселая и улыбающаяся. А мне ты не кажешься очень жизнерадостной.
— Пошла ты, Тара.
Она морщит нос, на ее лице появляется легкая усмешка.
— Она также сказала, что ты очень милая. Думаю, она и в этом ошиблась.
— Я не собираюсь быть милой с человеком, который назвал меня сучкой.
— Справедливо. — Она пожимает плечами, ее волосы колышутся от этого движения.
— Так что же сделал мой брат? Он тоже угрожал запереть тебя в твоей комнате?
— Нет, — говорю я, глядя на деревянную раму над моей головой. — Он просто озабочен тем, чтобы его убили.
— А почему тебя это волнует? Ты вышла за него замуж только потому, что тебе приказал твой дон.
— Не волнует.
— Да? Тогда почему ты плачешь?
— Это пыль, — бормочу я и пытаюсь поднять руку, чтобы вытереть глаза, но место не позволяет.
— Конечно.
Звук шагов и Драго, называющий меня по имени, все еще разносится по коридору, но уже затихает. Вероятно, он перешел на этаж ниже.
— Думаю, он ушел. Можешь выходить.
— Спасибо, мне и здесь хорошо, — говорю я.
Тара смотрит на меня расширенными глазами и фыркает.
— Подвинься.
Я в замешательстве смотрю, как она спускается на пол и забирается под кровать рядом со мной.
— Прости, что назвала тебя сукой, — бормочет Тара.
— Мне жаль, что Cosa Nostra убили твоего парня.
На мгновение мы замолкаем. Тара делает глубокий вдох.
— Он мне изменял. Мы расстались за неделю до его смерти, но Драго не в курсе.
Я наклоняю голову в сторону, чтобы посмотреть на нее.
— Почему?
— Потому что не хотела, чтобы он знал, что я тоже потерпела неудачу.
— Потерпела неудачу? Этот парень изменил тебе.
— Я тоже ему изменяла. — Она пожимает плечами. — Как будто я ничего не могу сделать правильно. Драго спас не ту сестру.
— Что ты имеешь в виду?
Тара закрывает глаза.
— Когда в нашем доме взорвалась бомба, Драго был внизу. Мы с моей сестрой-близняшкой спали в нашей спальне, которая находилась на втором этаже.
Я затаила дыхание. Близняшка?
— Драго был ранен во время взрыва, но все же смог добраться до нас, даже когда вокруг бушевал огонь, — продолжает Тара, ее голос дрожит. — Но он не смог нести нас обоих одновременно. Я помню, что кричала, и, наверное, поэтому он сначала вытащил меня. Потом он вернулся в дом за Диной.
— Что случилось? — спрашиваю я, пытаясь подавить слезы, но мне это не удается.
— У нас на улице стоял большой баллон с пропаном, который использовался для газовой плиты. Когда огонь от первого взрыва распространился, он взорвался. Драго выжил. Чудом. Дина — нет. Она вдохнула слишком много дыма. Они не смогли ее спасти. — Она делает паузу. — Драго до сих пор винит себя. Он чуть не сгорел заживо, пытаясь прикрыть Дину своим телом, пока пожарные не добрались до них, но он все еще считает, что это его вина.
Боже мой. Я даже не могу представить, каково было им обоим.
— Раньше он ворчал из-за того, что ему приходится жить с двумя младшими сестренками, но на самом деле он был самым лучшим старшим братом, о котором только можно мечтать, — продолжает она, и голос ее дрожит. — Он называл нас "Сахарок и Перчинка" (с англ. Sugar and Spice), потому что Дина была такой сладкой, а я… не очень.
Я немного отклоняю свою руку в сторону и обхватываю пальцами руку Тары, сжимая ее.
— Мне так жаль.
Она смотрит вниз на наши соединенные руки.
— Мне плевать, что ты из Cosa Nostra, ты знаешь. Я просто боялась, что ты каким-то образом украдешь у меня брата.
— Тара, я бы…
— Я знаю, — перебивает она меня и улыбается. — Ты действительно надела шелковые бантики на собак Драго?
— Да. — усмехаюсь я.
Тара моргает и смеется.
— Думаю, я все-таки смогу переехать обратно в особняк.
— Мне бы этого хотелось.
— А теперь рассказывай. — Она сжимает мою руку. — Почему ты прячешься от Драго под моей кроватью?
— Просто так. — Я поднимаю взгляд на деревянные доски кровати надо мной.
Крики Драго и топот множества ног все еще слышны откуда-то изнутри дома. Я понимаю, что веду себя по-детски, но не могу заставить себя выйти и встретиться с ним взглядом. Боюсь, что сломаюсь и буду умолять его не уходить.
— Сиенна?
— Что? — Я задыхаюсь.
— Ты опять плачешь. У тебя аллергия на пыль?
Я закрываю глаза и бормочу.
— Да.
Я захлопываю последнюю дверь на втором этаже и смотрю в коридор. Где, черт возьми, эта женщина? Я проверил все комнаты в доме, а она как будто исчезла с лица земли. Я достаю телефон и звоню Релье.
— Приведи мне Зевса, — прорычал я в трубку.
Только я дошел до лестничной площадки четвертого этажа, как дверь в комнату Тары открылась, и оттуда выскользнула моя жена. При виде меня на ее лице появляется странное выражение, но оно быстро сменяется улыбкой.
— Ой, Драго, ты искал меня? — щебечет она, приближаясь. — Мне показалось, что я слышала, как ты звал меня по имени.
Я ловлю ее взгляд и делаю шаг вперед.
Сиенна делает шаг назад, все еще улыбаясь.
— Драго?
Я делаю еще один шаг, и еще один, пока не прижимаю ее к стене. Ее маска на месте, но глаза красные. Кажется, я не знаю никого, кто приложил бы столько усилий, чтобы скрыть свои настоящие чувства. Уперев ладони по обе стороны от ее головы, я наклоняюсь к ней, пока наши носы не соприкасаются.
— Прекрати.
Она поднимает бровь.
— Что прекратить?
— Притворяться. Это может сработать с другими людьми, mila, но не со мной. — Я беру ее за подбородок. — Я вижу тебя, Сиенна.
Фальшивая улыбка исчезает. Она моргает, и одна слезинка скатывается по ее щеке. Где-то позади меня раздается низкое рычание.
Я оглядываюсь через плечо и вижу, что мой пес стоит в нескольких футах позади меня, оскалив зубы и не сводя глаз с моей руки.
— Серьезно, Зевс?
Он снова рычит.
Сиенна использует ситуацию в своих интересах, уворачивается от моей руки и мчится по коридору. Остановившись перед нашей спальней, она бросает на меня быстрый взгляд и подмигивает.
— Повеселитесь сегодня!
Дверь захлопывается за ней. Зевс подбегает к ней и садится, преграждая вход. Охраняя ее.
— Предатель. — Я качаю головой и поворачиваюсь к Релье, глаза которой скачут между мной и собакой. — Проследи, чтобы никто не пытался проникнуть в мою спальню, иначе они останутся без конечностей.
Он кивает.
* * *
— Все готово? — спрашиваю я, надевая кобуру.
— Да, — отвечает Филип. — Адам расставил группы возле обоих складов Богдана. Они будут ждать нашего сигнала.
— Парень из холодильника?
— В багажнике Ильи.
— Хорошо. Поехали.
Мы выходим из дома и направляемся к внедорожнику, припаркованному на подъездной дорожке. Илья и еще двое мужчин ждут у второй машины. Я открываю водительскую дверь, но прежде чем залезть внутрь, смотрю на окно своей спальни. Его легко заметить, так как оно единственное освещенное на четвертом этаже в данный момент. Сиенна стоит за занавеской и смотрит на меня сверху вниз. Она не выходила из спальни с полудня. Я попытался войти внутрь двадцать минут назад, но собака чуть не откусила мне руку, когда я потянулся к ручке.
— Что же мне делать с тобой, mila moya? — бормочу я про себя и сажусь за руль.
* * *
До бумажной фабрики два часа езды, поэтому мы добираемся туда только далеко за полночь. Я паркуюсь у забора рядом с небольшим служебным зданием, Илья подъезжает следом. Ворота, ведущие во двор фабрики, находятся в трехстах метрах от нас, за углом. Я выхожу из внедорожника и смотрю на свой телефон. На экране пять мигающих красных точек, обозначающих местоположение каждой из наших машин. Две из них движутся — машины Йована и Рели, следующая за грузовиком Богдана. Они находятся примерно в двенадцати минутах езды.
— Воспользуемся моментом, когда ворота откроются, чтобы пропустить грузовик, — говорю я собравшимся вокруг меня людям. — Мы с Филиппом разберемся с охраной на проходной. Илья, ты и Мило позаботитесь о водителе и развернете грузовик. Затем отправляйтесь на северный склад, но избегайте главных дорог. Не хочу, чтобы вас заметили дорожные камеры. Ваня, следуй за ними на моем внедорожнике. Завтра я узнаю, заинтересованы ли русские в том, чтобы забрать груз из наших рук.
— А что с охранниками на заводе? — спрашивает Филипп.
— И у Йована, и у Рельи есть команда из трех человек, они смогут справиться с наемниками. Как только Илья развернет грузовик, ребята заедут внутрь и подъедут прямо к входу на фабрику. Дальше все будет зависеть от силы и мощи огня. Адам будет наблюдать за дорогой, но при необходимости он может подстраховать. — Я достаю свой пистолет и взвожу его. — Мы не можем скрыть наше приближение. На проходной есть камеры, так что они увидят наше приближение. Следите за тем, чтобы бы вас не подстрелили.
Первая часть плана проходит без проблем. Как только ворота отъезжают в сторону, мы с Филипом, используя грузовик как прикрытие, подходим к двери с обратной стороны проходной. Каждый из нас расправляется с охранником. Когда мы возвращаемся к грузовику, один из моих людей уже утаскивает тело водителя грузовика. Илья запрыгивает в кабину и дает задний ход. Как только ворота освобождаются, две машины проносятся мимо нас к зданию завода. Большая металлическая погрузочная дверь в передней части здания начинает сдвигаться в сторону. Пули осыпают машины Йована и Рельи еще до того, как дверь завода наполовину открывается, и становится очевидным, что внутри находится больше людей, чем мы предполагали.