Я достал из сумки бинокль и, сняв крышечки, стал протирать стекла.
Ого! — удивилась Тося. — Да вы, Олег Евгеньич, прямо как Джеймс Бонд подготовились. Откуда это у вас такой бинокль?
— Папа подарил, — отшутился я. — Чтобы легче было за девочками подглядывать издалека.
Теперь я разглядел, что крыши, действительно, очень похожи были на стеклянные. Сначала мне показалось, что они были светло-синими, но я тут сообразил, что, скорей всего, в них просто отражается небо. В бинокль стало видно, что над крышами возвышаются ажурные сооружения, которые я определил, как антенны, хотя вид у них был весьма непривычный. Больше я в бинокль ничего разглядеть не смог.
— Ой, и мне дайте посмотреть, — попросила Тося. — Интересно, а город видно будет?
Я отдал ей бинокль и разочарованно огляделся. Ничего интересного вокруг решительно не было. Разве что двадцатиэтажные башни нового микрорайона на правом берегу, что красивыми уступами сбегали к Дону. Наверно, как раз на них и смотрела Тося. Надо признаться, отсюда они выглядели очень эффектно.
— Хотела бы я жить в таком доме, — вздохнула Тося, возвращая мне бинокль. — Там, с высоты, вид, наверно, потрясающий.
— Ну что, пошли купаться? — сказал я. — А то я уже закипаю.
Мы вернулись на пляж. Горячий бетон так и подталкивал окунуться, но Тося бросила полотенце и уселась на него.
— Я чуть посижу, ладно? А вы купайтесь.
Я сбросил майку и джинсы и сделал несколько движений руками. Тося с любопытством смотрела снизу вверх на мой стриптиз.
— Олег Евгеньич, а у вас фигура, между прочим, ничего, — сказала она, наконец, видимо рассмотрев все, что надо. — Вы что, боди-билдингом занимались?
— Нет, — засмеялся я. — Тоже папа подарил. Ну, еще в армии подправили.
Хорошо смотритесь, — благосклонно заметила она. — А в халате не видно.
Я погрозил ей пальцем и, войдя в воду, нырнул, задержав дыхание на несколько минут. Когда я вынырнул, то увидел, что Тося уже разделась. Заметив меня, она помахала рукой. Я выбрался на берег и, шутливо брызнув на нее водой, уселся на полотенце, с наслаждением вытянув ноги и подставив лицо солнышку. Тося вскочила и, осторожно ступая по щербатому бетону и, ахая, направилась к воде. Узенький лоскуток на ее талии соблазнительно покачивался в такт движениям.
— Танец маленьких стрингов, — пробормотал я, с удовольствием созерцая приятный процесс. — Интересно, кто первым решил, что ЭТО можно называть одеждой?
Тут я неожиданно обнаружил, что мне вдруг стали тесноватыми плавки и, бросив быстрый взгляд по сторонам, поспешил перевернуться на живот.
— Х-ха, этого еще не хватало. Ну, начальник, твою дивизию… Пожалуй, с ночевкой надо повременить, а то рискуете вы, Олег Евгеньевич, проснуться в уютной девичьей спаленке от того, что будущая теща позовет вас к завтраку…
Я положил голову на руки и закрыл глаза, ощущая сладкую дремоту. Но холодный душ неожиданно прервал ее. Я вздрогнул и открыл глаза.
— Один-один, — рассмеялась Тося, опускаясь рядом и прижимаясь грудью к горячему бетону. — Ой, господи, до чего хорошо. Ой, я наверно, сейчас умру.
Я улыбаясь смотрел на нее, подперев рукой голову.
— Олег Евгеньич, вы же так сгорите, — вдруг всплеснула она руками. — Вы же совсем белый. А ну, подождите, я вас сейчас кремом для загара натру, у меня с собой есть.
И, заметив, что я открыл рот, решительно предупредила:
— И никаких возражений!
Прохладные нежные ладошки щекотно пробежали по моей спине, и я мысленно поздравил себя с тем, что лежал на животе. Нет, все-таки Марик прав, пора мне кое-где побывать. И не далее, чем завтра…
— Ну, вот, — удовлетворенно сказала Тося. — Теперь грудь натрем.
Я открыл рот, чтобы возразить, но не успел. Тося замерла, видимо что-то разглядывая, и вдруг испуганно прошептала:
— Волосы!
— Где? — недоуменно спросил я. — На спине? Никогда у меня там волос не было. А ну, покажи…
— Нет, — таким же шепотом продолжала она. — На голове, где мы кремом мазали.
— Да ладно, — недоверчиво улыбнулся я. — Придумала, тоже.
— Ничего я не придумала, — уже нормальным голосом сказала Тося. — Сами попробуйте. Щетина, как на бороде.
Я сел и потрогал лысину. Действительно, под пальцами ощущалось легкое покалывание.
— Я же вам говорила! — обрадовалась Тося. — А вы не верили. Вот вам и крем. Всего один день прошел. Сегодня еще намажем, и через неделю у вас прическа будет, как у Карла Маркса.
— Только этого мне не хватало, — рассмеялся я. — Слушай, ты пить не хочешь?
Я достал из сумки бутылку с водой и огорченно показал ее Тосе.
— Нагрелась.
— Пошли, лучше, чай пить, — сказала она. — Там мои уже заждались, наверно.
— Ну, что, Олег Евгеньевич, увидели что интересное? — спросил Виктор Матвеич, с аппетитом уплетая очередной пирожок со сливами.
Я смотрел на этот процесс и только восхищенно покачивал головой. Сам я что либо съесть был уже не в состоянии.
— Нет, Виктор Матвеевич. Ничего интересного, к сожалению, не увидел. Так… Забор, да крыши. Вот, если бы с вертолета…
— Ну, извиняйте, — развел он руками. — Вертолета у меня нету.
— Ну, вот, — я сделал вид, что огорчился. — А я уже губы раскатал, думал, займемся разведкой с воздуха.
— Мы кое чем получше займемся, — хитро прищурился Матвеич. — Мы с тобой рыбалочкой займемся. У нас на закате здесь знаешь, клев какой? У меня и места есть подкормленные…
— Извините, Виктор Матвеевич, — помолчав, сказал я. — Я забыл совсем, у меня сегодня ночевка никак не получится. Я маме пообещал антенну настроить, а то она завтра опять сериал не посмотрит.
— Жаль, жаль, — Матвеич явно расстроился. — Слышишь, мать, не получится у нас ужин. Гостю, видишь, ехать надо.
— Да слышу, — махнула рукой Галина Петровна. — Чего уж теперь. Матери, понятно, помогать надо. Вы уж приезжайте еще, пока тепло.
— Конечно, приеду, — поспешно сказал я. — Спасибо за прием, за угощение. Все было так вкусно. Тосенька, тебе спасибо за купание. Правда, я отдохнул, честное слово.
— Ладно уж, — отмахнулась Тося. — Так и знала. С вами никогда ничего не получается…
— Это ты о чем? — удивился я.
Но она обиженно повернулась и демонстративно ушла в дом. Я повернулся к хозяину.
— Ну что, Матвеич, пожестикулируете еще разок?
— Давай, — вздохнул он.
Я осторожно вывел джип из ворот, развернулся и, дав прощальный гудок, медленно отъехал от белых лебедей. И только выехав на шоссе, набрал, наконец, скорость и облегченно вздохнул.
Глава 8
Я не выспался. Всю ночь меня преследовали толпы женщин, которые требовали от меня только одного — немедленно сделать их матерями. Все они были одеты в бикини и воинственно размахивали справками с красной печатью. Я пытался уйти от них через болото к вертолету, ожидавшему почему-то на дамбе, но застрял в проклятых камышах и увязал все глубже и глубже…
Проснувшись, я поплелся на кухню и достал из холодильника бутылку минералки. Несколько колючих, холодных глотков привели меня в чувство. Поразмыслив немного, я решил, что, скорее всего, вчера маленько переел. Именно переел, а не перебрал, как можно было бы предположить. Но, во-первых: я бы никогда не сел за руль пьяным, во-вторых: напитками Матвеича, да еще под такую закуску перебрать было решительно невозможно. Слегка ожив, я отправился поправлять здоровье в ванную. Конечно, я оказался прав. После продолжительного холодного душа я был, практически, в форме. Кофе с гренками вернуло мне прежний настрой а, заодно, и все вчерашние желания. Но я решительно принялся за уборку, потом позвонил маме, потом стал вспоминать, что же мне удалось узнать за вчерашний день…
В два часа я устал сдерживаться и открыл шкаф. Так… Светлые хлопчатобумажные брюки, рубашка в тон навыпуск, светлые мокасины… Что еще? Ага, немного дорогого лосьона.
Я посмотрел на себя в зеркало. Какой-то непослушный вихор непослушно выбивался из аккуратной, хотя и скромной прически. Я попытался пригладить его рукой и… Ладонь ощутила заметно подросшую щетину. Я недоверчиво посмотрел на ладонь и снова потрогал лысину. Щетина была на месте.
— Ну-ну, — поплевав на пальцы, я решительно прихлопнул вихор и вышел на улицу.
Не знаю почему, но я решил, что если уж идти в мужской клуб, то это, конечно, должен быть один из самых престижных клубов в городе. А уж самым-самым престижным на сегодняшний день считался уютный старинный особнячок на Пушкинской, в котором когда-то мирно располагалось общество писателей.
Старомодное здание решительно изменилось. Сочетание недавно выстроенного входа в стиле «хай-тек» с гигантской вращающейся дверью и стен эпохи позднего барокко придавало ему элегантный и солидный вид. Улочка возле клуба была заставлена дорогими машинами, в скверике за забором оживленно разговаривали группки мужчин. Я оставил машину за углом и, не спеша, подошел к тяжелой двери. Постояв несколько секунд, я, наконец, решился и толкнул дверь. Она сделала неслышный поворот, и я неожиданно оказался в замкнутом пространстве. Я обернулся и попробовал толкнуть дверь, но она не поддалась. Впереди тоже все было закрыто хромированным металлом в форме полукруга.
— Это еще… — возмутился было я, но в это время что-то вспыхнуло, и по образовавшейся кабинке сверху вниз прокатилась волна, вернее, плоскость из яркого света. Я зажмурился и почувствовал легкое покалывание по всему телу. Плоскость света погасла так же внезапно, как и загорелась, стенка исчезла, и я оказался в просторном, великолепно обставленном вестибюле. Все происшедшее заняло никак не больше двух-трех секунд.
— Однако, — пробормотал я, оглядываясь.
В вестибюле кроме меня было еще несколько мужчин. Все они сидели в креслах, кто с сигаретой, кто с чашечкой кофе, и, не обращая на меня ни малейшего внимания, смотрели куда-то в стены. Судя по взглядам, они были очень далеко отсюда.
— Здравствуйте, — пропел сзади приятный женский голос. — Добро пожаловать в наш клуб.