Эллен как будто не поняла вопроса.
— Сети? — повторила она упавшим голосом.
— Рыболовные сети, — уточнил Томас, — с биркой, помеченной инициалами «Г. А.»
— Скорее всего… — ответила она, — не припомню только, сколько их может быть… Надо посмотреть в сарае.
И тут она хлопнула себя рукой по губам, как будто вдруг прониклась новой мыслью:
— Уж не думаете ли вы, что мой Юнни имеет отношение к кузену и кузине, которых недавно убили на Сандхамне?
— Сейчас я не могу ответить на этот вопрос, — сказал Томас, — поживем-увидим. Если Юнни вернется домой или позвонит, передайте, чтобы немедленно связался со мной. Это очень важно.
Томас положил руку на плечо Эллен Альмхульт и мягко подтолкнул ее к входной двери.
— Будьте добры, дайте мне ключи от дома. И от сарая тоже.
Эллен дрожащей рукой протянула ключи.
Он выглядела напуганной и беззащитной. Томасу было жаль ее, но что он мог с этим поделать? Самое важное сейчас — выяснить, была ли Кики Берггрен в доме Юнни Альмхульта. И что-то подсказывало инспектору, что ответ на этот вопрос будет положительный.
— Не найдется ли у вас изоленты или чего-нибудь в этом роде, чтобы я мог опечатать дверь, пока не подъедет следственная группа?
Томас вопросительно посмотрел на Эллен, и та кивнула:
— Что-нибудь такое наверняка найдется на кухне… Моей кухне, — добавила она и вышла во двор.
Томас вслед за Эллен вернулся в больший дом. Пока хозяйка искала в ящике изоленту, ждал в прихожей. В гостиной, которую здесь, как и в других старых домах на шхерах, наверняка называли «залом», стояли часы из Муры[18], которые Томас видел в приоткрытую дверь. Мебель темного дерева выглядела старинной.
Томас зевнул. После целого дня работы тело ныло от усталости. Мысль о том, что завтра рано утром предстоит поездка в город, тоже не особенно воодушевляла.
— Идите и ложитесь, Эллен, — сказал он пожилой женщине, когда та вернулась. — Все образуется, вот увидите.
Томас вышел и закрыл за собой дверь. Потом достал мобильник, чтобы позвонить в отделение. Если повезет, вертолет сможет забрать всех сразу. Время не такое уж позднее.
Глава 27
Вторник, третья неделя
Томас мрачно вглядывался в протокол предварительной судмедэкспертизы, присланный в отделение полиции во вторник утром. Описывалось тело женщины среднего роста, нормального сложения, чья смерть наступила между пятью и десятью часами утра субботы.
Согласно протоколу, женщине был нанесен удар в правый висок. Результатом стало внутреннее кровотечение в области виска и правого глаза и повреждение кожи. Другой сильный удар, тяжелым и острым предметом, был нанесен в левую часть затылка в направлении снизу вверх. За правым ухом также следы кровотечения, но незначительного. Обширное мозговое кровотечение предположительно и стало причиной смерти. Менее значительные кровотечения в области груди, брюшной и ротовой полости и глотке. В кишечнике также обнаружены следы крови.
Томас старательно вникал в медицинский канцелярит. Верилось с трудом, что речь идет о некогда живом человеке, состоявшем из плоти и крови, умевшем смеяться, любившем жизнь. Если, конечно, Кики Берггрен и в самом деле была такой — тут Томас вспомнил ее квартиру в Бандхагене.
Для дальнейшей экспертизы образцы крови, мочи, глазной жидкости и ткани печени направлялись в Линчёпинг, в специальную лабораторию — с рекомендацией приоритетного обследования.
Внезапно Томас остановился. «Причина смерти окончательно не установлена, — говорилось в протоколе, — так как не удалось определить, чем вызваны множественные внутренние кровотечения».
И все-таки, судя по всему, Кики Берггрен умерла в результате обширного кровотечения в мозге, вызванного либо ударом в висок, либо в затылок. Но объяснения других внутренних кровотечений в протоколе отсутствовали, то есть было что-то еще. Из опыта Томас знал, как не любят медики отправлять протоколы с таким количеством вопросов. В случаях, когда они не могли указать на конкретную причину того или иного повреждения, ограничивались подробнейшим его описанием. И тогда поиск причины становился делом полиции.
Томас наморщил лоб. Оставалось ждать, что парни из Линчёпинга напишут об образцах тканей. Это должно было занять не более четырех-пяти дней, в лучшем случае.
В задумчивости Томас опрокинул чашку с чаем, и горячая жидкость быстро залила весь стол. Пытаясь остановить поток слишком маленькой салфеткой, Томас почувствовал, что никогда еще так не сомневался в правильности выбранного направления расследования. Кроме того, он устал. Он встал в полшестого утра, чтобы успеть на первый паром до города. В дороге, правда, удалось немного вздремнуть, но вчера Томасу лишь к полуночи удалось вызвать криминалистов в дом Юнни, а лег он еще позже. Томас был не из тех, кому для бодрости необходимо спать по восемь часов каждую ночь, но, похоже, четырех все-таки недостаточно.
В туалете Томас плеснул в лицо холодной водой. Помогло не особенно, но в голове посвежело. Он взял протокол и пошел в комнату для совещаний.
Дедушка уже сидел на своем обычном месте, Карина рядом с ним. Она улыбнулась Томасу, когда их взгляды встретились, и Томаса удивило, как она хороша в льющемся из окон свете. Кроме того, Карина выглядела счастливой, что едва ли можно было бы сказать об остальных коллегах, чьи лица слишком напоминали Томасу его собственное.
Калле сидел рядом с Кариной, Эрик напротив. На столе доминировал старый телефон с подключенными к нему динамиками. Томас догадался, что он предназначен для Маргит, которая примет участие в совещании, несмотря на начавшийся отпуск. Правда, ей разрешили не ехать в Стокгольм, но это было единственное послабление.
Дедушка глотнул кофе и прокашлялся.
— Ты первый, Томас, начинай.
Томас показал протокол предварительной судмедэкспертизы, который держал в руке.
— Итак, что мы имеем. Женщине нанесены телесные повреждения, но не слишком тяжкие, согласно протоколу. Удар в висок, возможно, не смертельный и даже довольно легкий, но, поскольку кровеносные сосуды вокруг глаз расположены близко к поверхности кожи, выглядит все намного серьезнее.
Томас прокашлялся и продолжил:
— Но это далеко не все. У нее следы кровотечений во внутренних органах, и их уже нельзя объяснить внешними воздействиями.
— Что ты имеешь в виду? От чего она умерла?
Дедушка нетерпеливо смотрел на Томаса.
— Медэкспертиза обнаружила обширные мозговые кровотечения — последствие удара по затылку чем-то тяжелым или падения. Возможна комбинация того и другого. Вскрытие не дало ответа на вопрос, стали причиной смерти умышленно нанесенные телесные повреждения или несчастный случай, вроде падения. И, как я уже говорил, не выявлены причины внутренних кровотечений. Поэтому множество проб послали на анализ в Линчёпинг.
Томас замолчал. Он постарался как можно обстоятельнее изложить содержание медицинского рапорта. Далось ему это непросто.
— Очень вероятно, что внешние повреждения нанесены в доме Юнни Альмхульта, мы нашли там ее куртку. Там же, на батарее, обнаружены следы крови, и если это кровь Кики Берггрен, это объясняет рубленую рану на затылке. Но после этого Кики Берггрен каким-то непостижимым образом добралась до своего номера в «Доме миссии», где ее и обнаружили на следующее утро.
В этот момент затрещал телефон на столе. Голос Маргит пытался пробиться сквозь фоновые шумы в мобильнике.
— Поправьте, если я неправильно поняла. Кики Берггрен подверглась избиению, но причина ее смерти остается неизвестной. Обнаружены обширные внутренние кровотечения, установить причину которых так и не удалось. Что нам, собственно, известно, если будет позволено так поставить вопрос?
В голосе Маргит слышалось нетерпение. Томас попробовал выстроить события в хронологическом порядке.
— Предположительно Кики Берггрен прибыла на Сандхамн в самом начале второго в пятницу, — начал он. — Примерно в это время она разговаривала с девушкой из киоска, которая ее опознала. Кроме того, это согласуется с расписанием движения паромов компании «Ваксхольмсбулагет». Кики искала, где остановиться, и производила впечатление человека, только что прибывшего на остров. Продавщица в киоске посоветовала ей «Дом миссии». Поскольку повреждения на теле Кики появились позже, есть основание утверждать, что преступление было совершено на острове.
— Есть свидетели, которые видели ее с кем-нибудь на острове? — спросила Маргит.
Голос Маргит заглушал детский смех на заднем плане. Очевидно, она находилась не дома. Возможно, на пляже.
— Мы опросили персонал всех кафе, ресторанов и тому подобных заведений. Ее никто не опознал, — ответил Томас. — Правда, в пабе при отеле «Сандхамн» осталась пара человек, которые работают только по выходным и ожидаются на острове не раньше пятницы. Я взял номера их мобильников. До сих пор у меня не получалось до них дозвониться, но я возобновлю попытки при первой возможности.
Он вытянул ногу, на которой вчера натер болезненную мозоль — следствие длительных хождений по песку.
— Мы обошли почти все дома, — продолжал Томас. — Никто не встречался с Кики Берггрен, никто ее не видел. До сих пор таковые не найдены, по крайней мере.
Дедушка завел руку за спину и почесал след комариного укуса повыше левой ключицы.
— За что же этот Альмхульт мог ее так отделать? — спросил он и посмотрел на Томаса.
— Мы еще не знаем, сделал ли это Юнни Альмхульт или кто-то другой. Он исчез, и до сих пор его местонахождение неизвестно.
Томас показал коллегам фотографию Юнни Альмхульта — кареглазого мужчины с мягкими чертами. У Юнни был широкий нос и темные волосы, которые давно пора было стричь. На загорелом лице проступали веснушки.
— Раньше он не избивал женщин, насколько нам известно. Его имени вообще нет в полицейских базах, и мать характеризует Юнни Альмхульта как стеснительного, одинокого парня. Она в отчаянии и ничего не понимает. Последний раз общалась с сыном в субботу, и тогда он был пьян или страдал от сильного похмелья. — Томас сделал паузу и продолжил: — Эрик стучался к Альмхульту в воскресенье утром, и тот не опознал на фотографии Кики Берггрен, ведь так?