шум, и еще какой. Что же до ее или другими селянами знания о красном золоте, так те, кому нужно, уже в курсе пропажи, они начали поиски и как-то были связаны с покойным де Лонгвилем. В любом случае подельники гоблов затаятся и дадут время на организацию встречи, выяснению каких-то деталей, потому что папаня молодого вождя никуда не исчез, затем в первую очередь постараются вновь достать знахарку. Не вовремя прошел слух, что она собралась съезжать с постоянного места жительства, чем и вызвала интерес к своей персоне. Так? В принципе… А ведь отлично все. И можно работать.
Так катал мысли, и эдак, обдумывал все, складывал и вычитал, пока осматривал место буйства разгневанной целительницы, проверяя нигде ли не ошибся. Нет, вроде бы все нормально. Вновь проверил трупы. Не ожили.
А вдруг тотем не сразу срабатывает? Какое-то время человек остается на вид мертвым, и только потом, когда опасность минует, призрачный питомец развоплощается, даря новую жизнь хозяину. Очень правдоподобный вариант.
Однако точно знал, что без головы никто не поможет. Поэтому вновь взялся за родовой клинок похитителя. Напоследок забрал свой рюкзак из непотревоженной кучи хлама. И с окровавленными трофеями выбрался наружу, оставляя следы волочения их по каменному полу в соответствии с перемещениями знахарки.
Кинжал вложил, выглядящей сейчас девой битв Амелии, в руку, сжал ладонь. Повторил манипуляции с левой, где оказались два пука длинных волос, тянущихся к головам.
Вся в крови и ссадинах ослепительна красивая женщина, с кинжалом и бошками врагов, внушала. Валькирия, мать ее. Как есть дева битв. Только сопела очень мирно. Миляга.
И я ни при каких делах. И следствию все ясно.
Теперь мальчишник.
Да… Лучше бы я здесь не появлялся вновь. Меня мало чем можно было удивить и изумить, особенно всякой мерзкой гадостью. Кто имел дело с ксеносами, тот поймет про что шла речь. Но сепаратисты смогли.
Четыре тела валялись возле крыльца рядом с так и остававшимися в подвешенном состоянии стражниками. Трое были мертвецки пьяными, а вот Джулиан из рода Медведей по-настоящему. Хлопья коричневой пены скрывали слащавое лицо. Рядом сразу отметил трубку воняющую джунихом. Осмотрел тела на предмет татуировок. Ни у кого. Один патрульный тоже отправился в царство Мары, второй стонал во сне.
Вокруг все заляпано кровью, дерьмом и спермой.
Пятеро празднующих переместились в дом и продолжали забег, несмотря на брызжущую из ртов коричневую пену, совокуплялись, двигаясь еле-еле из последних сил. Эту бы энергию, да в мирных целях. Все голые. И тела без рисунков. Плохо. Я надеялся хотя бы на двух-трех кандидатов из тайного сообщества.
Обыскал весь особняк, но виновника торжества и Андриана из рода Волков нашел за домом, на дорожке ведущей в сортир. Все оказалось еще лучше, чем задумывал изначально. Возни меньше. Никаких пожаров не требовалось. Оба оказались мертвы. И с пеной на лицах, как у Джулиана. Трубка рядом засвидетельствовала о системе — явная передозировка, не стоило употреблять наркотики вместе с нектаром из бочонка.
Круг с крестом нашелся только у Луиса. Что и требовалось доказать. Скорее всего, знание тайных путей — это привилегия каждого такого члена. Запомнил его рисунок.
Но в целом события еще лучше ложилось на первоначальный план. Сходил до ворот, принес ведро и палку. Ручку первого, предварительно наполовину зачерпнув в него из отхожего места чернил, вложил в начинающие коченеть пальцы. Не быстро? Сжал их. Емкость, понятно, опрокинул. Второму «вручил» палку.
Крамольники? Они самые.
Обстановка полностью соответствовала первоначальной задумке, за исключением более фактурных деталей. Так, по первой версии, все напивались вусмерть заряженным вином, затем жених и кто-то по моему выбору гибли от дыма пожара в сарае. А может и сгорали. Всё банально. Вышли покурить и что-то обсудить в приватной обстановке, но были не в том состоянии. Отрубились. Уголек тем временем не погас. Финита ля комеди. Все ниточки по организации досуга и художествах на Канцелярии обрывались на Луисе, каковой обладал татуировкой.
А лэргу в любом случае преподносился настоящий рояль, на котором можно было сыграть, что угодно. Если он тянул, по силе, с приданными, не замазанными коррупционными схемами бойцами все зажравшиеся семейства, то разбираться в происходящем ему не требовалось. Все и так ясно. Любой бунт гасится в зародыше, а виновники и их семейства отправляются скопом на рудники и эшафоты. Мир становится чище.
Если у Турина не имелось для подобного сил или желания, то безусловным злодеем выступал Луис, как и его приспешник. А вот с детьми остальных родов можно и помудрить, кого определить в пособники, а кого и в жертвы обстоятельств. С главами и самими родственниками так же. Тем более, на любом допросе, даже с применением магических средств развязывания языка, все участники покажут на Луиса. Он не раз и не два выкрикивал, что его прямая заслуга в организации этого бардака. Дополнительным отягчающим обстоятельством пройдут изнасилованные стражники, от каких разило винищем даже сейчас. В принципе простая версия. Нажрались, заснули… и лучше бы не открывали глаза. Уверен, гарнизон такую подлянку воспримет без рукоплесканий. Какими бы плохими эти бойцы не являлись, но такое кощунство нельзя прощать.
Специальное расследование организовывать, когда все ясно? Ну-ну. Даже в нашем веке, если версия следствия сходится с большинством улик, никто не будет, за исключением городских сумасшедших, или крайне заинтересованных лиц, работающих в данной системе (мой случай), копать и доказывать нечто крайне притянутое за уши.
И мои цели на данном этапе будут достигнуты — я стану неинтересен. У всех злоумышленников возникнет масса проблем, начиная от меча правосудия, какое при умелых действиях лэрга зависнет над каждым — дамокловым, и заканчивая общественным осуждением и порицанием. Не поощрялась однополая любовь в Черноягодье.
И главным врагам станет не до жиру. Поэтому.
Первое. Без участка Харма жили, если, конечно, не поменялись некие условия, и проживут еще.
Второе. С искателями наследства гоблов сложнее.
Третье. Мое убийство золотой молодежью становится не так выгодно, раз главный приз для исполнителей и главная же заказчица мертвы.
К тому же все происходит на фоне обострившейся вражды между Кречетами и Медведями. Туда же вступают Волки и Тигры… Хаос — это хорошо. Для меня. Особенно, когда никто тебя не воспринимает, как сторону конфликта и конечного выгодополучателя.
Проверил на всякий случай мертвецов, какие не ожили. Убрал все следы подготовки к поджогу. Вытащил мертвого стражника наполовину на улицу, создавая видимость будто тот уползал, но не смог спастись от злобных педерастов. Это сделал, чтобы мимо Содома и Гоморры никто не прошел, когда пропавший патруль станут искать. И здесь посчитал свою миссию выполненной.
Следующее.
Трактирщик — это не вымещение злобы за то, что тот отказался меня обслуживать и кормить в своих заведениях. И даже не месть за неудачный выстрел. Убить его грамотно сейчас я не смогу. Главное заключалось в другом, неприятности у хозяина постоялого двора — подтверждение слов Турина, что кто обидит мальчишку, которого заметили и обласкали боги, тот будет страдать. В людских мозгах корреляция при грамотной подаче будет четкой. Тарин сам во всеуслышание заявлял о непростых чувствах к Глэрду.
Прикинул по времени — успеваю. Все успеваю.
До трактира добрался за какие-то пятнадцать минут. Здесь направился на задний двор к бане, там располагался дровяной сарай, навес с чурками и наколотыми поленьями, солома и стружка. Еще наслаждаясь водными процедурами, отметил, что элементарные правила пожарной безопасности тут не соблюдались. Бедствие — дело времени и ветра.
Двигался я точно так же, как и ранее. Не уповал на амулеты. В руке сжимал родовой кинжал обратным хватом. На душе было как-то тревожно, особенно когда ступил на территорию постоялого двора, будто кто-то наблюдал за мной. И готовился.
Непонятная невнятная тень с утробным ревом метнулась на меня слева из пустоты. Она появилась из воздуха в полутора метрах от поверхности. С абсолютно просматриваемого места, где не имелось ни одного укрытия. Если бы не защита от кольца, то здесь бы можно было ставить точку в моей истории, несмотря на реакцию и настороженность.
Левой рукой смог рефлекторно перехватить нечто в воздухе, однако перед лицом успели мелькнуть острейшие черные отполированные когти, какие высекли из аналога силового поля фиолетовые не искры, а смазанные линии. Я же, удерживая тварь, успел в свою очередь нанести удар ятаганом куда-то в предполагаемое тело. Оно с темной вспышкой, не знаю, как это правильно объяснить, но будто полыхнуло не светом, а тьмой, забилось еще сильнее. А линии перед глазами превратились в затейливый рисунок. Второй удар прошел без спецэффектов. На третьем неожиданно непонятная туша мгновенно потяжелела, став весить килограмм двадцать пять — тридцать. Понятно, что я едва не нырнул вниз за ней. И уже на земле нанес шесть ударов по проявляющемуся вытянутому силуэту, который перестал двигаться. Ни конвульсий, ничего, будто из детской крайне злой игрушки вытащили батарейку.
— Что случилось, Лоренц?! — как черт из табакерки Тарин выпрыгнул из задней двери, ведущей в таверну.
— Лоренц? Это чертов котяра меня атаковал? Или…
— Лоренц, кыс-кыс-кыс! Лоренц?! — позвал напружиненный здоровяк, а в правой руке появился кинжал. Я замер на месте. Осторожно-осторожно вытащил последнюю сонную гранату. Прицелился.
— Хозяин! Что случилось? — вслед за владельцем показался парикмахер Тремор. В руках он держал двулезвийный боевой топор. И он не дрожал, в отличие от ножниц.
— Не знаю! Лоренц вроде бы орал, сейчас затих где-то… Надо проверить. Что-то не так…
— А-а… Весна, вот с ума и сходит.
— Ты дурак?! — от ума и сообразительности подчиненного, трактирщик даже в сердцах в сторону сплюнул, впрочем, не переставая осматриваться, — У него от кота только дневная оболочка! Давай, прикрывай спину, осмотрим все. Не нравится мне его молчание. Это неспроста… Будь готов!