Случаи отравления участились в конце Второй мировой войны, когда целый ряд видных нацистов предпочли уйти в мир иной с помощью ядов, чем пережить бесчестье поражения или же предстать перед международным трибуналом за совершенные военные преступления. А еще не так давно стало известно, что некоторые из узников фашистских лагерей в первый год после войны попытались в отместку за все страдания отравить немцев-военнопленных. Речь идет не просто о немецких военнопленных: нет, те, кого содержали в ожидании суда за свои преступления в годы войны в лагере «Шталаг ХIII», принадлежали к элитным нацистским подразделениям.
Весной 1946 года несколько евреев, которым во время войны удалось вырваться из вильнюсского гетто, создали группу под названием «Мстители за кровь Израиля». Первоначальный план — отравить водопровод в крупном немецком городе — они отвергли (это и в самом можно было сравнить с геноцидом населения), однако избрали своей мишенью тех, в ком видели своих непосредственных врагов. Им удалось нанести мышьяк на три тысячи булок, предназначавшихся для лагеря «Шталаг ХIII»: они смогли контрабандой получить мышьяк из Франции (по-видимому, это был мышьяковистый ангидрид) и надеялись, что это количество яда приведет тех, кому он достанется, к летальному исходу.
Сведения о дальнейшем разнятся, однако пострадали, вероятно, около двух тысяч заключенных эсэсовцев. Неизвестно, умер ли кто-либо из них. Об этом инциденте почти нет публикаций — быть может, потому, что случившееся будоражило самые темные стороны коллективного бессознательного: ведь еще в Средние века возник миф о евреях-отравителях, который многократно использовали антисемиты в оправдание собственных действий.
В некоторых странах к использованию ядов относятся проще, чем в других. На жизнь болгарского диссидента Георгия Маркова, жившего в Лондоне, было совершено два покушения, прежде чем его убили в 1978 году. В первый раз ему попытались подлить яд в стакан с напитком в баре, во второй на него напали неизвестные, когда он был на острове Сардиния. В третий раз в него выстрелил агент болгарских спецслужб, прямо на лондонской улице, с близкого расстояния — выстрелил в ногу из… специально сконструированного зонтика, пулей, начиненной смертоносным ядом рицином.
Устранение Маркова было вторым случаем использования рицина: всего за месяц до этого в Париже аналогичному нападению подвергся другой болгарский эмигрант, Владимир Костов. Костов, однако, не умер, хотя некоторое время болел. А пулю у него нашли только после того, как ее извлекли из тела Маркова во время вскрытия: Костов сам повторно обратился к врачам, узнав о гибели Маркова. Затем, через два года после этого, миниатюрная пуля с рицином поразила Бориса Корчака (Boris Korczak), двойного агента ЦРУ и бывшего советского гражданина. Сообщалось, что он умер, однако, как оказалось, ему удалось выжить.
В большинстве случаев недостаточно, чтобы яд попал в организм жертвы: чтобы подействовать, ядовитое вещество должно оказаться внутри клетки, а для этого ему нужно преодолеть удивительную природную преграду — клеточную оболочку, или цитоплазматическую мембрану. Основная часть тонкой структуры мембраны представляет собой довольно инертный, двойной слой белковых молекул (толщиной около 75 ангстрем), большинство из которых называют фосфолипидами. Однако по поверхности мембраны расположены целый ряд специальных каналов (складок, извилин и пор), благодаря которым регулируется прохождение веществ: они способны захватывать определенные виды молекул, когда те движутся около мембраны, и при этом они либо пропускают эти молекулы внутрь клетки, если у них есть необходимый «ключ», либо же способны активно убирать их.
Большая часть происходящих химических процессов осуществляется в соответствии со случайным равномерным распределением, однако активные каналы противодействуют этой тенденции (пока не появится какое-либо ядовитое вещество и не заблокирует сам канал!). Имеются, однако, иные пути, которыми химическое вещество, даже если это яд, способно попасть внутрь клетки.
Молекула или частица может оказаться поглощенной путем заключения в одну из складок, имеющихся в клеточной мембране: она сначала окружит частицу со всех сторон, а затем откроется вновь, но во внутреннюю часть клетки. Именно так нерастворимые частицы диоксида урана или асбеста попадают внутрь клеток в легких. Кроме того, существует не только облегченная диффузия, которая требует наличия мембранных каналов, а также градиента диффузии, но и еще есть и пассивная диффузия (пассивный перенос) сквозь, казалось бы, сомкнутые ряды фосфолипидов мембраны и фильтрация сквозь поры.
Возможно, самым опасным ядом в последние годы, во всяком случае с точки зрения средств массовой информации, признан рицин, который представляет собой небольшую, однако довольно зловредную молекулу вещества, получаемого из Ricinus communis, клещевины — растения, из которого делают касторовое масло. Растение это встречается во многих частях света, а токсичную субстанцию довольно несложно выделить из семян его бобов. Этот яд обладает совершенно дьявольской способностью разрушать клетку, — такой мощной, что всего одна молекула рицина способна полностью уничтожить клетку. Кроме того, рицину не нужен канал проникновения в клетку.
Рицин — небольшой белок, состоящий из двух частей, которые называют доменами (или белковыми цепями) А и В. Домен А состоит из 267 аминокислот, у него шаровидная структура. В домене В 262 аминокислоты, и его форма напоминает гантели. Эти домены соединены дисульфидными мостиками, а домен В также способен присоединяться снаружи к клетке млекопитающего, образуя водородные связи с галактозой гликопротеина, находящейся на поверхности клетки. (Попробуем выразить это иначе: на концах «гантели» домена В находятся участки, сшитые с сахаром-галактозой, а поскольку галактоза способна образовывать связи с галактозой на поверхности клетки, домен В «находит» подходящее место для того, чтобы закрепиться снаружи клетки, и «состыковывается» с ней.)
Затем клеточная мембрана образует небольшой пузырек — вакуоль, и он начинает двигаться внутрь клетки, увлекая с собой и рицин, причем белковые цепи А и В разделяются внутри вакуоли, пока она преобразуется внутри клетки. Цепь В создает канал в оболочке вакуоли, давая возможность для цепи А проникнуть в цитоплазму, где она, воздействуя на рибосомы (а их можно назвать генераторами белков), начинает блокировать синтез белка. Цепь А сама по себе представляет собой фермент, который способен удалять специфические компоненты из рибонуклеиновой кислоты (РНК) рибосом. Это нарушает нормальные процессы в рибосомах и останавливает процессы синтеза белков. Так как цепь А выступает в роли катализатора, одна-единственная молекула рицина на этом не завершает свое действие — она способна вывести из строя около 1500 рибосом в минуту. И хотя в одной клетке несколько миллионов рибосом, ущерб, нанесенный действием рицина, вскоре начинает сказываться в достаточной степени, чтобы нормальное функционирование клетки было нарушено.
Дисульфидный мостик, что связывает две половины молекулы рицина, представляет собой точку разрыва, разрушения, которая будет использована в надлежащий момент. Фермент способен выполнять свою функцию, поскольку его размер и форма адекватны задаче: более того, фермент сохраняет необходимую форму, поскольку дисульфидные мостики удерживают белок в определенном положении. На это слабое место дальше может быть нацелена «артиллерия главного калибра»: такие тяжелые металлы, как таллий и мышьяк.
Политические отравления с использованием ядов существовали в истории всегда. Несколько поколений семейства Борджиа сделали Ватикан и самый Святой престол скандальным местом. Согласно некоторым сведениям, члены этой семьи пользовались белым порошком под названием La Cantarella[101], в котором, по-видимому, содержался либо мышьяк, либо соли фосфора, либо свинцовый сахар (ацетат свинца) — а скорее всего, все эти три компонента. Считалось, что у него сладковатый, приятный вкус, так что при добавлении к еде или питью яд этот не был заметным. Будучи испанцами, Борджиа содержали целый штат итальянцев — астрологов и алхимиков, которые использовали ртуть, мышьяк, фосфор, гемлок, аконит, белену, тис и мак. Гийом Аполлинер утверждал, что «ла кантарелла» — это просто-напросто фосфор, однако фосфор в чистом виде был едва ли известен в то время[102]. Некоторые из историй, связанных с семейством Борджиа, возможно, сильно преувеличены его врагами. Тем не менее они дали писателям той эпохи немало материала для их творчества:
Герцог Валантинуа, решив отравить Адриана, кардинала Корнето, у которого в Ватикане собирались отужинать он сам и его отец, папа Александр VI, отправил заранее в его покои бутылку отравленного вина, наказав кравчему хорошенько беречь ее. Папа, прибыв туда раньше сына, попросил пить, и кравчий, думая, что вино было поручено его особому попечению только из-за своего отменного качества, предложил его папе. В этот момент появляется, к началу пира, и герцог; полагая, что к его бутылке не прикасались, он пьет то же самое вино. И вот отца постигла внезапная смерть, а сын, долгое время тяжело проболев, выжил, чтобы претерпеть еще худшую участь[103].
Герцог Валантинуа — это Чезаре Борджиа (1476–1507), ставший епископом Памплоны в 16 лет и кардиналом в Ватикане в 18 лет, когда его отец стал папой римским. Существуют разные свидетельства и версии описанного Монтенем эпизода, однако все они сходятся в том, что и отец, и сын действительно ужинали с кардиналом Корнето. Наутро оба Борджиа и некоторые гости пребывали в ужасном состоянии. Причиной могла быть малярия, однако согласно слухам вино было отравлено. 72-летний Александр умер в страшных мучениях, однако Чезаре отличался крепким здоровьем, был молод, а потому, хотя и проболел долгое время, все-таки выжил. Еще одна популярная молва тех лет гласила, что якобы были перепутаны тарелки, а потому жертвой стал не тот, кому предназначался яд.