Кейти тут же вывели на крупный план. Этот ход явно не был спланирован заранее. Но и совсем неожиданным он не оказался. Андертон собиралась было встать, но Уинтер тронул ее за руку. Андертон резко повернулась к нему.
– Вы что, не видите, что происходит? – прошептала она. – Это же убийство. Нужно спасать Кейти.
– Подождите еще чуть-чуть.
– Нет, это нечестно по отношению к Кейти!
– Нечестно, но просто доверьтесь мне, ладно?
Андертон поколебалась еще несколько секунд и села. Сейчас весь экран занимало лицо Кейти. Монитор был маленький, но была видна каждая ее морщинка. Глаза горели, как у затравленного зверя. Она в любую минуту готова была заплакать.
– Коуди было десять, – подсказывала Дилейни. – А теперь ему придется расти без матери.
– Я не знаю, что бы я ему сказала, – пробормотала Кейти. – Я только знаю, что Билли невиновен.
– А что бы вы сказали мужу Лианы Хэмонд? Она была убита 5 августа прошлого года.
У Кейти потекли слезы. Она вытирала их, но они все текли и текли.
– Билли ее не убивал, – тихо сказала она.
– А мужьям Алисии Кирчнер и Изабеллы Собек что бы вы сказали?
Уинтер подошел и загородил Кейти от камеры.
– Интервью окончено.
– Без проблем, – улыбнулась Дилейни. – У нас есть все что нужно.
– Вы перешли черту.
– Не согласна. Важно, чтобы зрители увидели в Кейти живого человека. И слезы – лучший способ его показать.
На это Уинтер не нашелся что ответить. Ему и не хотелось этого делать. Он протянул руку и помог Кейти встать. Она положила микрофон на стул и пошла за Уинтером к ресепшен. За их спиной Дилейни тут же углубилась в разговор с оператором, желая убедиться, что они сняли все что нужно. Андертон шепотом оживленно обсуждала интервью с Джеферизом и Фрименом.
Уинтер нашел в лобби тихое место, усадил Кейти на диван и сам сел рядом с ней. Она вытерла слезы и посмотрела на него.
– Я все испортила. Извините.
– Вы что, шутите? Все прошло замечательно.
– Нет. В самом конце я уже не могла и двух слов сложить.
– У вас все получилось хорошо. Очень хорошо.
– Я о ком-то другом говорила во время интервью, не о Билли, – сказала Кейти, вытирая глаза.
– Я знаю.
– И все, кто будет смотреть, тоже это поймут. И Билли тоже. Это все пустая трата времени.
– Нет. Я вам обещаю. Билли в глубине души может подозревать, что вы неискренни, но гораздо больше ему захочется вам поверить. Неважно, что подумают остальные. Главное – чтобы Билли допустил, что вы говорите правду.
Уинтер услышал чьи-то шаги и поднял голову. К ним шли Андертон и Джефериз. Джефериз вел себя как нельзя более предупредительно. Он остановился перед Кейти и дождался, пока она посмотрит на него.
– Спасибо вам за то, что вы сделали, – сказал он. – Я понимаю, насколько это было сложно.
– Когда я могу поехать домой?
– Мы забронировали для вас перелет на завтрашнее утро. Будет пересадка в Сиэтле, но уже к обеду вы будете в Айдахо. Сегодня вы переночуете в одном из наших домов под круглосуточной охраной. Ваш бывший муж не сможет подобраться к вам даже на сто километров, это я вам обещаю.
– Что мне делать сейчас?
– Сейчас вы пойдете со мной. На улице ждет машина.
Кейти встала, принимая благодарности и прощаясь. Ей не терпелось уйти, что было совершенно понятно. Сегодняшний день превратился для нее в сплошной кошмар. Чем раньше она проснется в новом дне, тем лучше. Уинтер посмотрел, как Кейти и Джефериз идут к машине, и повернулся к Андертон. По недовольному выражению ее лица было понятно, что что-то не так.
– На улицу, сейчас же. Нам нужно поговорить.
– Вы не были со мной до конца честны, – объявила Андертон.
Уинтер зажег сигарету. За его спиной упирался в небо небоскреб, в котором и располагался отель «Шангри-Ла». Стекло блестело, бликовало и переливалось в свете вечернего солнца, отражая окружающие здания и небо. Двести метров в высоту, шестьдесят два этажа. С первого по пятнадцатый этажи занимал отель, а верхние были жилыми. Уинтер представил, насколько впечатляющим был вид из пентхаусов: с севера – горы, с запада – вода, с юга и востока – город.
– Я повторяю, вы не были со мной до конца честны.
– Я вас слышал.
– Насколько я понимаю, это не отрицание и не извинение.
– Верно.
– Приманка – не Кейти, так?
Уинтер молчал.
– Хватит, Уинтер. Я понимаю, что происходит, я не дура. Вы поэтому не дали мне вмешаться и остановить интервью – вы хотели, чтобы Дилейни довела Кейти до слез.
– Посмотрите вокруг. Что вы видите? – спросил он, сделав глубокую затяжку и выдохнув.
– Не важно, что я вижу. Что видите вы?
– Я вижу потенциальный кошмар. И вы знаете не хуже меня, какую форму он примет. Фримен рассадит по крышам снайперов и расставит людей на все входы и выходы из отеля. Это никому не нужный перебор, но именно так все и будет, потому что так написано в инструкции. Проблема в том, что в данном случае она не сработает. Если Гифорд хоть краем носа почует, что это ловушка, он просто исчезнет. У нас есть только один выстрел. Второго шанса не будет.
– Вы знали, что Дилейни не будет следовать сценарию. Знали, что она нападет на Кейти.
– Я не был уверен.
– Но вы предполагали, что это возможно.
– Это я признаю.
– И когда вы собираетесь сказать Дилейни, что она работает приманкой для психопата?
Уинтер снова сделал длинную затяжку.
– Знаете, сколько просмотров на YouTube у ролика «Фэбээрщик облажался»? Почти 250 тысяч. Это значит, что четверть миллиона людей видели, как Дилейни отрывается на Гифорде. И можно уверенно предположить, что немалый вклад в количество просмотров внес сам Гифорд. Кроме того, интервью много крутилось в телеэфире. Дилейни произнесла вслух то, что у всех на уме, но Гифорд видит все это иначе. С каждым просмотром он будет лишь укрепляться в ощущении, что Дилейни – его кровный враг.
– После интервью с Кейти особенно, – сказала Андертон.
Уинтер кивнул.
– Его одержимость Кейти была в спячке, а сейчас мы ее снова разбудим. Несмотря на прошлое, я уверен, он с распростертыми объятиями принял бы ее обратно. Ему не терпится забрать ее фотографии со склада и снова развесить их по стенам.
– Он захочет сделать что-то особенное, чтобы вернуть ее, – сказала Андертон. – Букет роз и коробка конфет – точно не вариант для него. Что он сделает, как думаете?
– Пока его тактика вполне успешна, поэтому, я думаю, он будет и впредь ее придерживаться. И вы будете доказывать мне, что нам нужен Фримен? Прежде чем вы попробуете это сделать, задам вопрос. Что он вам сказал, когда отвел в сторону в конференц-зале?
Лицо Андертон приняло жесткое выражение.
– Он поблагодарил, что мы привезли Кейти, и спросил, сможем ли мы позаботиться о ней на время интервью.
– А еще что?
– Сказал, что после интервью нам лучше не отсвечивать.
– Хорошо, тогда еще один вопрос. Если вы передадите все то, о чем мы сейчас говорим, Фримену, что он сделает?
Андертон вздохнула.
– Расставит снайперов и наблюдателей и превратит все в цирк.
– Также не будем забывать, что у нас нет гарантии, что Гифорд откроет охоту на Дилейни. А разве мы хотим услышать обвинения в том, что мы впустую тратим время полиции?
– На данный момент меня это волнует меньше всего.
– А что же вас волнует?
– Даже не знаю, с чего начать. Во-первых, нас всего двое. У нас нет ресурсов, чтобы провернуть масштабную операцию.
– Согласен. Сколько людей нужно для такой операции?
– Это зависит от того, насколько большой у Дилейни дом.
– Судя по картам Google, он вдвое меньше дома Собека.
– Значит, по крайней мере четыре человека. Двое – на фасад, двое – на задний двор. Это минимум.
– Я насчитал столько же, поэтому попросил Собека дать нам в помощь пару своих личных детективов. Они уже у дома Дилейни, ждут Гифорда. Если прибавить к ним нас двоих, получится четыре человека. Что еще вас волнует?
– Как бы я ни ненавидела эту женщину, я не могу подвергать ее такой опасности.
– Она вне опасности. Если Гифорд будет действовать, как обычно, ему нужно будет проникнуть в дом до нее.
– А что, если она зайдет раньше? Он изменил свой почерк в последнем убийстве, не забывайте. Он подождал, пока Хуперы уснут, а потом проник в дом.
– Я помню, и, если он попробует сделать это снова, мы будем наготове. У него не получится приблизиться к Дилейни. Мы сразу же заметим человека, пытающегося подобраться к дому посреди ночи.
– Особенно человека с бомбой.
– С маленькой бомбой. В худшем случае он взорвет себя прямо на улице и перебудит соседей. Никто не пострадает, и никто не будет плакать на его похоронах. Какие еще поводы поволноваться у вас остались?
Не успела Андертон ответить, как у нее зазвонил мобильный.
– Это, скорее всего, Джефериз, – сказал Уинтер. – Звонит сказать, что Гифорд взломал систему «Шангри-Ла» и получил доступ к данным клиентов.
Андертон вытащила телефон, посмотрела на экран и ответила на вызов. Разговор занял менее двадцати секунд.
– Это Джефериз. Гифорд взломал систему «Шангри-Ла». Теперь он знает, что днем Кейти поселилась в номере 325. Или, правильнее сказать, теперь он думает, что она там поселилась. Ведь на деле она не там.
– Гифорд с компьютером на «ты», но, думаю, взлом системы отеля ему не по силам. А вот компьютерщику Собека – вполне.
– Тому, который нашел троян у Кирчнера?
– Да. Он это и сделал.
– Чтобы полиция ждала Гифорда здесь?
– Не хочу, чтобы Фримен нам мешал. – Уинтер сделал последнюю затяжку и затушил окурок об урну. – Вы пригласили меня в Ванкувер, потому что хотели, чтобы я поучаствовал в расследовании. Если я правильно чувствую Гифорда, с ним нужно работать по принципу «тише едешь – дальше будешь». Но решение принимать вам. Если вы думаете, что эффективнее будет передать дело Фримену, делайте так. Это станет вашей ошибкой, но это лишь мое мнение.