«Летом 1924 года молодой паренек Шолохов, приехавший с Дона, читал в МАПП’е свой рассказ “Коловерть”. Его здорово поругали. Рассказ был слаб и со стороны формы, и со стороны композиции, и со стороны развертывания сюжета. Но в рассказе была какая-то особенная донская свежесть.
Ему посоветовали переделать рассказ. После этого Шолохов несколько раз переделывал рассказ и читал его в разных кружках. Везде его бранили. Осенью он пришел ко мне с этим рассказом. Он долго, часами слушал, потом шел домой и переделывал.
В конце концов рассказ “Коловерть” вышел прекрасным. Я взял рассказ и передал его в “Октябрь” со своим заключением. Прочли рассказ Родов и Тарасов. Оба признали рассказ хорошим. Но пролежал он у Родова два месяца, а в журнал не попал. Когда я и Тарасов настаивали на напечатании, Родов говорил, что “рассказ из гражданской войны, об ней много писалось, и, посему, — не пойдет”.
Я взял рассказ для крестьянского сектора. Прочла его Берзина. Нажала, где следует. Вызвала к себе лично секретаря журнала Зонина, распекла его и рассказ... приняли в журнал и напечатали. Я рад за Шолохова»47.
Отвергнутый «Октябрем» рассказ этот увидел свет в журнале «Смена» 15 июня 1925 года.
Журнал «Октябрь», который до прихода в ноябре 1926 года А. Серафимовича редактировали будущие рапповцы, в частности С. Родов, также не напечатал ни одного рассказа Шолохова.
«СЕДОЙ КОВЫЛЬ»
Михаил Шолохов пробивался к читателю со своими «Донскими рассказами» не через солидные «толстые» литературные журналы «Молодая гвардия» или «Октябрь», не с помощью литературных «мэтров» из МАПП’а или группы «молодогвардейцев», но через «тонкие» комсомольские издания и молодежные газеты.
Первый его рассказ «Родинка» — рассказ блистательный, который мог бы составить честь любому прозаику и любому «толстому» литературному журналу того времени, появился 14 декабря 1924 года в московской газете «Молодой ленинец» (бывшей «Юношеской правде»), где год назад увидели свет первые два фельетона Шолохова. И далее в этой же газете напечатаны рассказы: «Илюха», «Нахаленок», «Продкомиссар», «Жеребенок»; повесть «Путь-дороженька»; «Ветер».
Не от хорошей жизни молодому писателю приходилось печатать свои рассказы в маленькой газете, выходившей на четырех полосах. Почти каждый — с продолжением.
В «Журнале крестьянской молодежи» в 1925 году Шолохов напечатал рассказы «Пастух» (№ 2), «Алешка» (№ 5), «Кривая стежка» (№ 20); в 1926 году: «Калоши» (№ 9), «Жеребенок» (одновременно и в газете «Молодой ленинец», № 18).
Печатался М. Шолохов и в других «тонких» журналах: «Огонек» («Председатель Реввоенсовета Республики» — 1925, № 28; «Шибалково семя» — 1925, № 11), «Комсомолия» («Бахчевник» — 1925, № 1, «Батраки» — 1924, № 10, «Лазоревая степь» — 1926, № 6—7, «Смертный враг» — 1926, № 3); «Прожектор» («Семейный человек» — 1925, № 11), «Смена» («Коловерть» — 1925, № 11, «Червоточина» — 1926, № 10).
Молодой писатель приходил в эти журналы «с улицы»:
«... Когда готовился первый номер “Комсомолии”, — рассказывает поэт И. Молчанов, — в редакцию пришел паренек в захватанной и порыжелой шапке-кубанке, сдвинутой на затылок, в каком-то полувоенном “лапсердаке”, тоже изрядно поношенном и заштопанном. Он принес рассказ и просил, если можно, тут же его прочитать. Рассказ назывался “На бахчах” (или “Бахчевник”, точно не помню)... подпись под рассказом стояла: М. Шолохов. Имя Шолохова мне тогда ничего не говорило, но рассказ мне очень понравился <...> Рассказ тут же был направлен в набор»48.
Таким порядком паренек с Дона в захватанной шапке-кубанке и полувоенном заштопанном «лапсердаке» обошел немало редакций. По-настоящему заинтересованное, теплое отношение он встретил только в одной из них — в редакции «Журнала крестьянской молодежи», руководителем литературно-художественного отдела которого был рязанский паренек Василий Кудашев. Они подружились на всю жизнь. Именно редакция этого журнала и авторский коллектив стали родным домом Михаила Шолохова в Москве.
Василий Кудашев — молодой прозаик, приехавший из рязанской деревни поступать на рабфак, был своего рода центром того литературного кружка, в орбиту которого попадал молодой писатель Шолохов, когда приезжал в Москву. «Журнал крестьянской молодежи» объединял молодых писателей — кроме уже упоминавшегося, назову его редактора Николая Тришина, молодого прозаика Андрея Платонова, молодого поэта Ивана Молчанова, начинающих писателей Н. Стальского, П. Сажина, В. Ряховского, М. Величко...
Шолохов легко вошел в этот литературный круг еще и потому, что в большинстве своем это были люди, биографически близкие ему, корнями связанные с крестьянской жизнью.
Именно эти друзья, уже своим рождением связанные с деревенской, народной жизнью, были первыми и самыми взыскательными слушателями и читателями рассказов, а потом и романа молодого писателя.
Но еще бо́льшую роль в судьбе Шолохова в самом начале его творческого пути сыграл Александр Серафимович.
Известный русский писатель, находившийся в зените славы после публикации в 1924 году «Железного потока», по происхождению донской казак, — он был уроженцем станицы Нижне-Курмоярской Области Войска Донского — Серафимович с особым вниманием отнесся к молодому писателю с Дона. Познакомившись с прозой Шолохова, он сразу понял: в русскую литературу входит крупный талант.
Шолохов так вспоминал о своей первой встрече с Серафимовичем:
«Никогда не забуду 1925 год, когда Серафимович, ознакомившись с первым сборником моих рассказов, не только написал к нему теплое предисловие, но и захотел повидаться со мной. Наша первая встреча состоялась в I Доме Советов (гостиница “Националь”. — Ф. К.). Серафимович заверил меня, что я должен продолжать писать, учиться...»49.
В уже упоминавшейся «Автобиографии» М. А. Шолохова, составленной, вероятно, со слов писателя критиком Никитиной, во всяком случае, — подтвержденной им, так рассказано об обстоятельствах первой встречи Серафимовича с Шолоховым:
«В то время комсомольские писатели в Москве часто выступали с чтением своих стихов и рассказов.
На вечерах обычно председательствовал старейший пролетарский писатель А. С. Серафимович.
К нему пришел Шолохов и показал ему свои первые литературные опыты.
На одном из литературных вечеров МАПП’а Серафимович представил слушателям своего земляка.
Поощренный Серафимовичем, Шолохов прочел на том вечере один из своих “Донских рассказов”»50.
Впоследствии Шолохов писал о Серафимовиче: «...Он первый сказал мне слово ободрения, слово признания...»51.
Серафимович стал не только другом, но и наставником, в известном смысле покровителем молодого донского писателя в столице. Он ввел его в литературные круги столицы, сблизил с редакцией газеты «Правда», что в последующем сыграло немалую роль в непростой судьбе Шолохова. Ответственным секретарем газеты «Правда» была в ту пору Мария Ильинична Ульянова, с которой Серафимовича связывали давние дружеские отношения. Они завязались еще в империалистическую войну на фронте, когда А. С. Серафимович и М. И. Ульянова работали санитарами во врачебно-продовольственном отряде в Галиции, организованном Обществом русских врачей имени Н. И. Пирогова52. Эта дружба питалась еще и тем обстоятельством, что в годы юности студент А. Попов (в будущем — писатель Серафимович) был арестован в связи с делом Александра Ульянова и в 1887 году выслан в Архангельскую губернию. Серафимович сохранил теплые отношения с Марией Ильиничной на всю жизнь. Отблеск этой дружбы распространился и на Шолохова, что немало помогло ему в начале литературного пути. О конкретных обстоятельствах знакомства молодого Шолохова с Серафимовичем и сестрами Ульяновыми будет рассказано в следующей главе.
«Донские рассказы», собранные в книгу, вышли в серии «Библиотека рабоче-крестьянской молодежи» в издательстве «Новая Москва» в начале 1926 года с предисловием А. Серафимовича, что сделало скромную книжку начинающего писателя значительным событием.
В своем предисловии Серафимович выводил молодого писателя за пределы чисто «крестьянской» литературы. Отдав должное его «образному», «цветному» языку, он напутствовал его в большую литературу. Особо он отметил «огромное знание того, о чем рассказывает. Тонкий, схватывающий глаз. Умение выбрать из многих признаков наихарактернейшие.
Все данные за то, что т. Шолохов развертывается в ценного писателя, — только учиться, только работать над каждой вещью, не торопиться»53.
В конце 1926 года в том же издательстве выходит вторая книга рассказов Шолохова — «Лазоревая степь». 9 декабря 1926 г. М. А. Шолохов пишет письмо из Вёшенской А. С. Серафимовичу:
«Уважаемый и дорогой т. Серафимович! Посылаю Вам книгу моих рассказов “Лазоревая степь”. Примите эту памятку от земляка и от одного из глубоко и искренне любящих Ваше творчество. В сборник вошли ранние рассказы (1923—24 гг.), они прихрамывают. Не судите строго. Рассказ “Чужая кровь” посвящаю Вам. Примите.
Попрошу Вас, если можно напишите мне Ваше мнение о последних моих рассказах: “Чужая кровь”, “Семейный человек” и “Лазоревая степь”. Ваше мнение для меня особенно дорого и полноценно...
Черкните хотя бы строчку.
М. Шолохов»54.
Письмо свидетельствует о глубоком уважении молодого писателя к признанному мэтру советской литературы и дискуссии между ними.
Во вступлении к рассказу «Лазоревая степь», давшему название всему сборнику, содержался ответ тем «рекрутам коммунизма», которые высокомерно третировали рассказы Шолохова, противопоставляя правде жизни умозрительные выспренние схемы. Это был не только ответ «оппонентам», но и своего рода творческое кредо автора, с которым он входил в литературу.
«В Москве, на Воздвиженке, в Пролеткульте на литературном вечере МАПП’а можно совершенно неожиданно узнать о том, что степной ковыль (и не просто ковыль, а “седой ковыль”) имеет свой особый запах, — писал Шолохов. — Помимо этого, можно услышать о том, как в степях донских и кубанских умирали, захлебываясь напыщенными словами, красные бойцы.